Андрей Троицкий - Любовь, похожая на смерть

Андрей Троицкий

Любовь, похожая на смерть

Глава 1

Электричка распахнула двери. Молодая женщина, замешкавшись в тамбуре, опустила в сумочку книгу в мягкой обложке и вышла на перрон. С темного неба сеялся мелкий дождь, в просветах между тучами появлялся и пропадал молодой месяц. Женщина туже затянула поясок плаща, вытащив складной зонт, раскрыла над головой его красный купол.

Она оглянулась и увидела длинную человеческую тень, метнувшуюся от вагона в темноту кустов, разросшихся за оградой платформы. На мгновение страх, что она уже испытала этой ночью в пустом вагоне электрички, снова шевельнулся в душе. Вот что-то зашипело – это захлопнулись двери. Дернулись вагоны, поезд тронулся с места. Сигнальные огни пропали за пеленой дождя.

Женщина спустилась с платформы, по узкой асфальтовой тропинке дошагала до железнодорожных путей и посмотрела, нет ли поезда. Где-то далеко за поворотом загудел товарняк, задрожали рельсы. Опять показалось, будто за спиной появилась и пропала в кустах черемухи бесплотная тень. Перебежав на другую сторону железной дороги, женщина поднялась вверх по ступеням лестницы и зашагала по тропинке в сторону домов, скрытых за мокрыми тополями.

Здесь, в тени деревьев, где не было даже редких фонарей, темнота обступала одинокого прохожего со всех сторон. Треск ветки, сломанной порывом ветра, шорох прошлогодней листвы… Обычные звуки дождливая ночь наполняла новым зловещим смыслом. Кажется, что кто-то крадется где-то рядом, готовый выскочить из темноты и нанести смертельный удар, который оборвет человеческую жизнь. И она, истекая кровью, будет долго ползти к домам, к людям, на свет окон…

Женщина увидела два темных силуэта впереди, приближавшихся с пугающей быстротой. Замедлив шаг, она инстинктивно набрала в легкие воздуха, словно готовилась закричать. Уже хотела остановиться, когда донесся мужской голос.

– Отстань, я в порядке, – сказал человек, идущий навстречу. – Ты сама, того… Не упади. А то я тебя не найду… Дай поддержу.

– Ой, убери руки! Нашел место. Господи, хватит! Люди смотрят…

– Какие люди?

Послышался смех. Женщина отступила в сторону, пропуская, видимо, не совсем трезвую парочку, спешащую на последнюю электричку к Москве. На душе сразу стало легче и спокойнее. Пришла мысль, что надо бросить привычку читать в поздних электричках детективы.

Площадь, откуда по поселку разъезжались рейсовые автобусы, была пуста. Ни машин, ни пешеходов. В ближнем пятиэтажном доме светилось только одно окно. Женщина остановилась на кромке тротуара. Видимо, последний автобус уже ушел, ждать больше нечего, а такси тут и днем не бывает. Не беда. Нужно пройти по улице пять минут, потом свернуть во дворы и дальше напрямик – так она срежет большой отрезок пути. Еще раз оглянувшись, женщина зашагала по дороге мимо сквера.

Милиционер-водитель сержант Вадим Лошак, сидевший за рулем патрульной машины, опустил стекло и, пуская табачный дым, зевнул. Время шло медленно, накрапывал дождь, навевая смертную скуку, а взгляду на темной улице не за что было зацепиться.

Час назад патрульная машина съехала с Киевского шоссе, где несла ночное дежурство, и промчалась по улицам поселка. Остановилась под старыми липами в сквере возле станции. Сержант заглушил двигатель и выключил габаритные огни. Командир экипажа лейтенант Анатолий Савин разложил переднее сиденье, растянулся на нем и, подложив руку под голову, мгновенно заснул. Конечно, спать во время дежурства не полагается. Но у лейтенанта болеет годовалый ребенок: мальчик плачет ночами, Савин не спит вместе с женой и ребенком. За последние дни лейтенант совсем вымотался, и этот час отдыха нужен ему как воздух.

Лошак выбросил окурок, глянул на часы. Пора будить начальство. В это время он увидел длинноногую барышню в коротком плаще, под зонтиком шагавшую по дороге. Острым глазом он подметил, что девица хоть куда, – даже в этом плаще она выглядит как манекенщица на подиуме. Светлые волосы до плеч, а ходит профессиональной походкой модели, гуляя бедрами. Наверняка девица опоздала на последний автобус, можно подвезти ее до дома.

Он потеребил за плечо командира экипажа:

– Время, товарищ лейтенант, просыпайтесь…

Промежуток от сна до бодрствования занял секунду. Лейтенант принял вертикальное положение, поднял спинку сиденья.

– Чего тут?

– Девка пошла симпатичная, – вздохнул сержант. – Думал, может, подбросим. Вдруг вижу: за ней уже какой-то мужик увязался. Здоровый такой. Идет в тени деревьев. Надо бы документы проверить, а?

– А девица где? – зевнул лейтенант.

– Уже пропала куда-то. Видно, за угол дома свернула.

– Езжай по улице, – приказал лейтенант. – Габариты не зажигай, рацию выключи.

Машина медленно выкатилась из сквера, свернула на дорогу, проехала метров пятьсот и снова встала. Сержант всматривался в ночь, но на дороге не увидел ни девушки, ни ее преследователя. Видимость плохая, дождь заливал лобовое стекло, а ближайший фонарь где-то далеко, у поворота.

– Ну, и где твоя краля? Пока я спал, и ты, наверное, того… Тоже сон увидел. С элементами эротики.

– Я клянусь, – прошептал уязвленный Лошак. – Девушка – высший пилотаж.

– Тогда давай вперед, медленно.

Лицо лейтенанта сделалось напряженным, и голос как-то изменился. Он достал с заднего сиденья фуражку и натянул ее на голову. Затем расстегнул тугую застежку кобуры и, вытащив пистолет, передернул затвор и поставил курок в положение боевого взвода. Машина доехала до конца улицы и остановилась на повороте. На другой стороне горел фонарь, вырывавший из темноты чахлые тополя и пустой тротуар. Несколько секунд лейтенант раздумывал, в какую сторону поворачивать. Молча махнул рукой – мол, давай направо.

Через пару минут доехали до бетонной плиты, лежащей поперек проезжей части и загораживающей проезд. Впереди траншея, пересекавшая улицу наискосок, под острым углом. И предупреждающий знак: «Осторожно. Дорожные работы». Даже если бы та девушка вдруг побежала со всех ног, сюда от станции ей так быстро не добраться.

– Значит, она свернула налево, – сказал Савин. – Включай фары. Разворачивайся. Живо.

Сержант вывернул руль и нажал на газ.

Дима Радченко пришел в известный нью-йоркский ресторан – тот самый, что смотрит витринами на каток с искусственным льдом, – раньше условленного времени. После тридцатипятиградусной жары тут можно перевести дух. Кожей чувствуешь дыхание весны, только что ландыши не распускаются. Седовласый метрдотель в синем двубортном костюме с золотыми пуговицами улыбнулся так, что стало понятно: он ждет именно Диму.

– Мистер Радченко, прошу за мной, – сказал он и с достоинством проследовал через пустой зал к столику у витрины. Навстречу поднялся мужчина лет шестидесяти пяти с крупными чертами лица – Носков. Он был одет в темно-серый костюм, несколько консервативный, зато отлично скрывавший недостатки фигуры. Радченко подумал, что такой костюмчик не купишь даже в мужском бутике на Пятой авеню. Его можно сшить у всемирно известного портного, фотографии которого печатают европейские журналы мод. Правда, есть пара неудобств: костюм стоит бешеных денег, а на примерки придется летать в Лондон. Гардероб мужчины дополняли часы из белого золота и яркий галстук с заколкой, в которой красовался крупный алмаз.

– Чертовски рад познакомиться, – улыбнулся Носков. – Ну, я тебя таким и представлял. Присаживайся, сынок.

Радченко тряхнул протянутую руку. И подумал, что стельки ботинок Носкова стоят дороже, чем его костюм, галстук и портфель с бумагами.

– Как перелет, тяжело?

– Все в порядке. Просто сразу трудно привыкнуть к большой разнице во времени. Здесь всего пять часов, а в Москве уже за полночь.

– Уже завтра освоишься, – сказал Носков. – Как тебе Нью-Йорк?

– Ну, я тут четвертый раз, – сказал Радченко. – И всегда много работы. За три прошлых приезда нигде не был. И ничего не видел, кроме деловых бумаг.

Откуда-то доносилась тихая музыка, вариации на тему мюзикла «Мамма миа». За витриной, на катке из искусственного льда, отделенном от ресторана только невысоким бортиком из прозрачного плексигласа, кружили парочки. Казалось, кто-нибудь вот-вот поскользнется, упадет и въедет прямо в витрину, размолотив коньками зеркальное стекло.

На лед выкатилась темнокожая красотка в белом трико и короткой прозрачной юбочке. Она встала возле бортика катка, как раз напротив столика, словно именно в этом месте собралась размяться. Но вместо разминки закружилась на месте, подняв кверху руки. Остановившись, вгляделась в стекло витрины и послала воздушный поцелуй сначала Носкову, затем Радченко. Сделала пару смешных неуклюжих движений, словно подражала начинающим фигуристам, и, расставив ноги, растянулась на льду. Медленно поднялась, показывая, что упала она неудачно. Но тут же засмеялась, снова послала мужчинам воздушный поцелуй. И начала танцевать в такт музыке, игравшей в зале.