Моя любовь взорвется в полдень - Андрей Михайлович Дышев

– Что же вы тянете?! – крикнул я. – Звоните! Приказывайте отменить теракт!

Я его не узнавал. Передо мной корчился на полу, размазывая по лицу слезы, грузный пожилой человек.

– Это… это невозможно… – пролепетал он невнятно, как бы желая закрыть ладонью рот, чтобы самому не слышать этих слов. – Я не знаю заказчика… у меня нет с ним контакта…

– Что?! Что вы сказали?!

Я подскочил к профессору, схватил его за воротник и заглянул в его бледное, искаженное лицо… В дверь громко постучала бабушка Кюлли.

– Лембит, дорогой! Что у вас там происходит?

– Уйди, дура!! – истошно завопил профессор и дернулся всем телом. – Уйди!!

– Сколько осталось времени?! – орал я, тряся профессора так, что его губы шлепали и брызгали слюной. – Сколько?!

– Минут пять, не больше… Это все, все… Это мой крест…

Вид этого некогда сильного и большого человека невольно приводил меня в полное отчаяние и лишал остатков мужества. Я с ненавистью оттолкнул профессора от себя, пошел к окну, пиная ногами книги… Надо что-то придумать. Надо что-то придумать…

– Где он должен стоять?

– Кто? – безучастно спросил профессор, не поднимая лица.

– Смертник!

– Сектор "А"… Кажется, у четвертой колонны. На ней держатся все несущие конструкции.

– Как найти эту четвертую колонну? Откуда считать?

– Четвертая слева… Если стоять лицом к трибунам…

Я кинулся к двери, но тотчас остановился, врезал кулаком по стене. Нет. Нет! Я не успею, даже если полечу на стадион на космической ракете!

Я снова позвонил. Из трубки доносился ликующий шум многотысячной толпы, тяжелый ритм музыки и страдальческие завывания Дэна.

– Яна!! – крикнул я. – В секторе "А" у четвертой колонны находится смертник. Взрыв будет через несколько минут. Беги как можно дальше от навеса!

– Алло! Тебя плохо слышно! – отвечала она мне весело и возбужденно.

Я повторил еще раз. Профессор, по-прежнему стоя на коленях, плакал навзрыд – каким-то тонким бабьим голоском.

Яна все услышала, все поняла.

– У какой колонны?.. У четвертой? Вижу. Мы совсем близко от нее. Но там столько народа!

Не могу понять, откуда у моей ненаглядной столько выдержки? Откуда в ее нежном теле столько силы?

– Ты мне можешь сказать, как он выглядит? – сквозь музыку и шум прорывался ее голос. – Это мужчина или женщина?

– Как выглядит смертник, профессор?! – рявкнул я.

– Это девушка, – шмыгая носом, промямлил профессор.

– Девушка! Дальше, дальше!! – орал я. – Цвет волос? Цвет глаз?

– Сейчас, сейчас, – забормотал профессор, не без труда поднялся, подошел к столу, выдвинул ящик, раскрыл папку. На пол высыпались фотографии. – Кажется, она проходила у меня под номером три…

Он копошился среди книг, как навозный жук. Я раньше его заметил снимок помеченный цифрой "3", схватил его, кинулся к подоконнику, где было больше света.

– Яна! – кричал я в трубку. – Я пересниму и отправлю тебе на мобилу ее фото! Ты поняла?!

– Да, поняла, не переживай!

Гениальное изобретение человечества. Даже если это баловство – встроенный в телефон цифровой фотоаппарат – понадобится лишь однажды в жизни, и понадобится в подобной ситуации, то это баловство стоит приобрести.

Я переснял фотографию круглолицей дурнушки и отправил снимок на мобильник Яны.

Я сделал все, что мог. И внезапно вокруг возник вакуум. Профессор неподвижно сидел на полу, уронив голову на стопку книг. Я стоял у окна, глядя на глупое и некрасивое лицо полной девушки, на которую, должно быть, не обращали внимания мальчики, которая не возбуждала у них никакого интереса, которую дразнили жиртрестом, и вот сейчас этот жиртрест удовлетворится сполна, она станет центром на центральном стадионе, и чудовищный взрыв заглушит жалкий вой Дэна, как комариный писк, и отольются ее слезы кровавой рекой…

– Позвони ненаглядной, – прошептал профессор. – Позвони, не мучай…

Я позвонил. Ответил электронный диспетчер: Абонент временно не доступен…"

Так бывает, когда телефон отключен. Когда разрядились аккумуляторы. Когда абонент забрался в какой-нибудь глухой подвал. Или когда телефон разбит, расплавлен в огне, раздавлен взрывной волной, превращен в горячий комочек спаявшихся между собой деталей…

Трубка выпала из моих рук, стукнулась о книгу, завалилась куда-то между стопками томов. Я взял в руки автомат, передернул затвор. Последний патрон, скользя по смазанным деталям, нырнул в ствол, и тонкая остроносая пуля уставилась в белый свет, мерцающий в конце закрученного спиралью тоннеля.

– Вы хотели его, – сказал я, кладя автомат на стол рядом с профессором. – Возьмите.

И вышел из кабинета.

На лестнице меня остановила бабушка Кюлли.

– Вы будете пирожки с грибами и луком?.. Напрасно, напрасно! Даже не пытайтесь убедить меня в том, что вы не любите мои пирожки с грибами и луком, потому что еще никогда…

От звука выстрела она вздрогнула, но тотчас затараторила снова:

– Потому что никогда не пробовали ничего подобного!

Я так и не понял, туговата она на ухо или же всю жизнь, которую прожила с профессором, притворялась?

Глава сорок четвертая. Та, которая умерла

Я просто загнал себя, как коня.

И хоть перешел на шаг перед главными воротами стадиона, сердце не успокаивалось, металось, рвалось наружу, сотрясая грудную клетку. Я хрипел и плевался липкой слюной.

Стадион содрогался от звуков тяжелого рока. Над трибунами клубился дым сигарет. Оглушительная музыка рвала мне барабанные перепонки.

Через заслон милиционеров, отмахиваясь, отбиваясь от их нахальных рук, на волю вырвались две девушки. Яна придерживала подол черного платья, оголив ноги до колен – так ей было легче двигаться в толпе. Ее подружка в очках хохотала, размахивала руками, отвечала дерзко милиционерам. Телефончик оставить? Ага, сейчас! Только если муж возьмет трубку, говорите с ним женским голосом…

Подошли ко мне. Подружка все еще смеялась. Еще бы! Такие приключения! Так смешно! Говорит захлебываясь. Рот широко раскрывает. Прекрасные зубы. Ян, а ты эту толстуху придушила своими колготками, что ли?.. Понимаю, что не чужими. Это ты классно придумала, я даже не успела заметить, как ты их сняла… Нет, но толстуха тоже дикая попалась! Как заорет: взорву всех к едрене-фене! Хорошо, милиционеры помогли, на землю ее повалили. А она брыкается, как поросенок, ногой – шаа-аарахх! – и Янкин мобильник вдребезги. Жаль, красивая игрушка была, с фотоаппаратом. Значит, все снимки, что мы на стадионе нащелкали, пропали? Ну, чего ты молчишь, как воды в рот набрала? Познакомь хотя бы для приличия…

Я протянул девушке руку и представился.

– Очень приятно, – ответила она и сделала книксен. –