Моя любовь взорвется в полдень - Андрей Михайлович Дышев
Я покорно сносил этот эмоциональный всплеск, винился, посыпал голову пеплом. Удовлетворившись моим раскаянием, Миша, наконец, переходил к делу:
– Ну, давай, выкладывай, что тебе опять от меня надо?
Я сказал, что мне нужен номер телефона, с которого абонент отправлял мне электронные письма.
– Да! Конечно! Это очень срочно! Для этого надо поднимать меня с постели! – саркастически произносил Миша, даже не подозревая, насколько он близок к истине. – Диктуй адрес!
После чего он кинул трубку, и мы с Яной, ожидая его звонка, пили кофе из термоса, запивали им ядреный коктебельский коньяк и молчали.
Миша позвонил через полчаса. Он продиктовал номер телефона и, даже не попрощавшись, выказывая тем самым свое крайнее недовольство, отключил связь.
Я держал в руке бумажку с цифрами, и у меня было такое чувство, что я поймал профессора за ухо.
– У тебя очень усталый вид, – сказал я и нежно потрепал Яну за щечку. – Давай я отвезу тебя домой, и ты ляжешь спать?
– А ты?
– А я буду искать компьютер, подключенный к этому телефону.
– Я с тобой, – ответила Яна.
Мне никак не удалось убедить ее оставить меня. Что ж, подумал я с некоторым раздражением, ты хочешь увидеть истинное лицо твоего любимого профессора? Пожалуйста!
Круглосуточная справочная выдала мне наименование организации, за которой числился этот телефонный номер. Это был местный филиал фонда "Национальное наследие", расположенный в старых кварталах Дражинки.
Металлическую дверь филиала я взломал гвоздодером, который предусмотрительно прихватил с собой, в то время как Яна прогуливалась неподалеку, наблюдая за пустынными темными улицами. По крутой лестнице мы спустились в полуподвальное помещение с единственной комнатой, очень тесной, с низким потолком, пол которой был застлан сырыми протертыми коврами.
Скудный свет уличного фонаря, проникающий в окно, позволил в общих чертах рассмотреть комнату. Из мебели здесь было всего два исцарапанных канцелярских стола с тумбами, да стеллаж с потрепанными скоросшивателями. На одном из столов стоял компьютер.
– Вот это и есть тот самый бункер, из которого командор руководил реабилитационным центром, – сказал я.
Яна опередила меня и села за компьютер. Ей очень хотелось доказать, что я не зря взял ее с собой, что она прекрасно владеет оргтехникой и сможет добыть для меня ценную информацию.
– Может, включим свет? – спросила она, ощупывая системный блок в поисках кнопки запуска.
Я недолго колебался, задернул шторы и зажег настольную лампу. Пока Яна разбиралась с компьютером, я просмотрел раскиданные на столе и тумбе бумаги. Поверх всевозможных отчетов и заявок лежала рукописная страничка, исполненная мелким и неразборчивым почерком, в котором я сразу узнал руку профессора. Сверху было помечено: "Л. Веллс". Чуть ниже и посредине: "Любовь как сон". Ниже пошли стихи, причем с множеством исправлений и переделок. Веллс даже на службе продолжал творить.
Я незаметно скомкал рукопись и кинул ее в мусорную корзину. Прошелся по комнате, отыскивая еще какие-нибудь улики, по которым Яна могла бы догадаться, кто хозяин кабинета. На тумбе, рядом с кофейной чашкой, я увидел небольшую фотографию в деревянной рамке. Девушка со светлыми распущенными волосами, в очках с круглыми тонкими дужками, прижимала к груди маленький букет полевых цветов. На обратной стороне фотографии было написано: "Дорогому дедуле Лембиту от внучки".
Я выдавил снимок из рамки и сунул его в карман.
– Здесь не сохранилось ни одного письма, – сказала Яна. – Ни входящих, ни исходящих. Наверное, командор сразу уничтожал их… Посмотрю органайзер…
Я заглянул в тумбу и ящик стола, но ничего интересного там не нашел. Яна листала "список задач".
– Посмотри! – дрожащим от волнения голосом, прошептала она и ткнула пальцем в экран. – "Исп. Мадр. 11 мр." Тебе это ничего не напоминает?
– Испания, Мадрид, 11 марта, – догадался я.
– Кирилл, боже мой! У него тут целый список стран и дат!
Я встал за спиной Яны, оперся руками о спинку стула и взглянул на экран. В "списке задач" значилось пять пунктов, в каждом из них стояли аббревиатуры, которые мне мало что говорили, и уже просроченные даты. Мадрид 11 марта стоял в списке четвертым. Завершала список абракадабра: "Цен. С. "Ф.З." При завершен. Ор. 22.00". И рядом дата – "21 мр".
– Какое сегодня число, Яна?
– Двадцатое, – не отрывая взгляда от монитора, ответила она.
– Нет, уже наступило двадцать первое, – поправил я. – Значит, сегодня в одиннадцать вечера где-то случится беда.
Яна подняла на меня пронизанные ужасом глаза.
– А где это случится?
Я кивнул на монитор.
– Если расшифруем, то узнаем. Но это рискованный и глупый путь. Так делают лишь герои детективных фильмов, чтобы пощекотать нервы зрителю. В жизни действовать надо по-другому.
– Как по-другому?
– Найми командора, приставить к его лбу пистолет со взведенным затвором и сказать: "На счет "три" стреляю!" И начать отсчет.
– Где же мы его найдем?
– В этой самой комнате, как начнется рабочий день.
– Рабочий день не начнется! – неожиданно громко выкрикнула Яна. – Сегодня воскресенье!
Глава сорок первая. Фабрика звезд
Мы ехали по ночному городу домой. Яна все никак не могла успокоиться. Она вела себя так, словно сидела на бочке с порохом, к которой уже бежал огонь.
– Давай сообщим об этом в милицию! – предлагала она. – Но сначала можно попытаться выяснить фамилии и адреса всех сотрудников фонда…
– И каждому приставить к голове пистолет? – уточнил я.
– Да! – с вызовом ответила Яна. – А лучше позвонить на телевидение, в газеты, поднять шум…
– Причем звонить надо на телевидение и в газеты всех стран мира, потому как теракт может быть совершен в любой точке земли, – уточнил я и погладил Яну по голове. – Ты устала. Тебе надо обязательно поспать.
– Но как можно спать, Кирилл?! Как можно спать, когда назревает такая беда!
Я был спокоен потому, что, в отличие от Яны, знал человека, скрывающегося под кличкой "Командор". Я знал, где он живет. И, кажется, знал, чего он испугается больше, чем пистолета, приставленного к голове.
Я неожиданно затормозил, прислушиваясь к чувству, что пропустил нечто очень важное. Яна едва не стукнулась головой о ветровое стекло.
– Ты чего, Кирилл?
– Кажется, черная кошка дорогу перебежала, – ответил я и дал задний ход.
Машина откатилась метров на пятьдесят назад. Я опустил боковое стекло, высунул голову наружу, подставляя
