Владимир Шитов - Собор без крестов - 2

— Такое в нашей стране не практикуется, мы до такой низости не опускаемся.

—   А у нас такой контакт в порядке вещей. У вас во Франции совсем иные правила игры, и в наших условиях вам бы удалось сохранить свою фирму, не обанкротившись, не больше одного года. Я же в условиях жизни своей стра­ны могу прибыльно работать. Во Франции я бы с закрыты­ми глазами в своей фирме мог бы сколачивать для себя еже­годно огромные капиталы. Но ваш климат не для нас, да и медведей нет, на которых можно было бы охотиться, — свел к шутке Юрий Андреевич.

—   Много лет, сват, мы с вами находимся в родствен­ных отношениях. Из-за вас я иначе стал смотреть на рус­скую нацию, но так и не понял вашу душу. Когда время пла­кать, вы шутите.

— А я плачу, сват, только вы этого не замечаете...

Наговорившись вдоволь, но так и не решив главной проблемы, они с осадком горя на сердце пошли отдыхать.

Если даже Голдобеевы не могли придумать надежного способа найти Михаила, то что мог господин Трюбон под­сказать дельное русским, как им быстрее и лучше в услови­ях России найти похищенного бандитами Михаила. Да ни­чего!

ГЛАВА 74. ЖИГАН

Так уж получилось, что со временем Жиган стал посто­янным напарником Владимира Ивановича. Работая в фир­ме «Стимул» на своем тягаче «Ивеко», они исколесили вдоль и поперек всю Западную Европу. Вот и сейчас они только что возвратились в свой гараж из поездки в Австрию.

Жигану не терпелось как можно скорее сбежать с ра­боты, чтобы с кучей подарков явиться пред очи дорогой сер­дцу жены Любаши, сына Юрия и дочки Светланы.

Работая дальнобойщиком на международных линиях, Жиган получал зарплату по несколько миллионов рублей в месяц, не считая того приработка, который он получал в виде командировочных и за экономию топлива, а также от покупки дешевых западных товаров, которые потом его Любаша с выгодой для себя продавала на базаре. Теперь ее действия считались не спекуляцией, а солидным бизнесом. Но он был не основным источником существования, а не­которым дополнением к семейному бюджету. Зарплата мужа позволяла теперь Любаше не работать на производст­ве, а заниматься домашним хозяйством, воспитанием де­тей. То, что когда-то в детстве Жиган не смог получить от своих родителей, он решил сполна предоставить своим де­тям. Он не желал, чтобы они к своему будущему счастью шли его дорогой, которая была слишком болотистой. Его дети могли ее не преодолеть и погибнуть, а он не мог рис­ковать их судьбами.

«Если у меня есть возможность обезопасить и устроить судьбу своих детей без риска для их жизни, то почему я не должен именно так поступить?» — резонно думал он в ми­нуты отдыха.

Освободившись из ИТК, носившей ласковое имя Гандзя, Жиган был как одинокий волк, надеющийся только на себя и свои силы. Но его встреча с Юрием Андреевичем, а затем с женой Любашей в корне изменили его психологию и взгляды на жизнь. Он понял, что вокруг него есть не толь­ко плохие люди — шакалы и волки, которые готовы съесть друг друга, но и люди добрые, честные, отзывчивые, кото­рые могут поделиться с окружающими своим теплом, по­мощью, вниманием. Покончив с преступной деятельностью и занявшись общественно полезным трудом, он в своем но­вом окружении нашел и подружился со многими хороши­ми людьми, чему был рад и даже гордился, что ему в жизни повезло с ними встретиться.

Когда Жиган посчитал, что на сегодня свои обязаннос­ти по работе в гараже он полностью выполнил и имеет пол­ное моральное право идти домой, к нему подошел завгар Задерака Николай Анатольевич:

—  Николай Сергеевич, ты не спеши забирать из маши­ны свои вещи. Пока оставь все там, — дружески посовето­вал тот ему.

—  Что за проблемы, тезка?

— Тебя хочет видеть Юрий Андреевич.

— Зачем я ему понадобился?

—   Он тебя ждет в своем кабинете. У него и получишь ответ на свой вопрос. Мое дело только передать его прось­бу тебе, — считая свою миссию выполненной, покидая Жигана, ответил тот.

Если бы он понадобился кому-то другому, кто вздумал бы отнимать у него личное время, то Жиган так бы оттянул того по фене, что высунутым изо рта от удивления языком обеспокоившего его товарища можно было бы на шее завя­зать галстук. Но для Жигана личность Голдобеева была не­пререкаемым авторитетом. Не пойти на встречу к нему для Жигана было западло.

Закрыв кабину машины на ключ, как ему советовал Задерака, Жиган из гаража направился в контору. Увидев зашедшего к нему в кабинет Жигана, Голдобеев, поднявшись из кресла и подойдя к нему, поздоровавшись с ним за руку, произнес:

—   Здравствуй, Николай Сергеевич. Присаживайся поближе ко мне, — указывая ладонью на кресло, предло­жил он, — у меня есть с тобой долгий разговор.

Присев в предложенное кресло, Жиган заметил, что с Голдобеевым творится что-то неладное. В поведении генерального директора фирмы не было прежней бодрости, вы­глядел он каким-то унылым и подавленным.

—  Только вот приехал из Вены, — чтобы не молчать, сообщил Жиган Голдобееву.

—  Ну, как съездили?

—  Все хорошо прошло, без происшествий.

—  Я рад за вас, — думая о чем-то своем, произнес Гол­добеев. Подумав, внимательно посмотрев на Жигана, он после некоторой паузы поинтересовался у него:

— Ты Василия Филипповича знаешь?

—  Кто не знает шоферов, которые возят начальство? — беспечно улыбнувшись, ответил Жиган.

—   Пять дней тому назад он в обеденное время поехал на своей «волге» в школу за моим внуком Мишей, чтобы отвезти его домой. По дороге туда у машины спустил скат, возможно, такую поломку ему подстроили злоумышленни­ки. Он поставил запаску. Только собрался ехать дальше, как кто-то сзади его оглушил. Налетчики увезли его куда-то, там сняли с него верхнюю одежду, одели в нее своего человека, который увез моего внука из школы, а куда — пока никто не знает.

— А что стало с Василием Филипповичем?

—   Налетчики после похищения внука вернули Васи­лию Филипповичу одежду, положили в багажник «волги», отогнали ее на кладбище и там оставили с ним.

— До сегодняшнего дня какие меры вы предприняли, чтобы найти своего внука?

— Я сообщил о его пропаже в милицию и прокуратуру. Они вроде бы ищут внука, но пока безрезультатно.

—   Вот козлы, нашли кого обижать, — скрипнув зуба­ми, сердито произнес Жиган, наконец-то осознав всю тя­жесть свалившегося на Голдобеева горя. — Какую сумму выкупа хотят получить налетчики за возврат вам внука?

—  Вот в этом как раз вся загвоздка. Они о себе не дают знать ни письменно, ни по телефону.

—  Интересную они тактику выбрали. И сколько же они будут с вами в молчанку играть?

—   Кто знает, чего они хотят, — разведя руками, отве­тил ему Голдобеев. — Понимаешь, Николай Сергеевич, я не могу больше ждать, когда налетчики соизволят позво­нить мне и сообщить о своих условиях. Дело в том, что каж­дый час, я не говорю о днях, каждый час заточения моего внука может пагубно повлиять на его психику. Ведь он в руках не врачей или учителей, а бандитов. Они могут пока­лечить всю его жизнь, сделав если не дураком, то идиотом. Не дай бог, он попал в руки какого-то маньяка, тогда у нас вообще нет шансов увидеть его живым...

— Я думаю, что вы имеете дело не с маньяком.

—  Почему ты так считаешь?

—  Как правило, маньяки действуют в одиночку, на хапок, а в вашем случае просматривается сговор группы лиц, которые с похищением Михаила, связывают далеко идущие планы, в которые его смерть не может входить.

— Я тоже склоняюсь к этой мысли, что Мишу украла хо­рошо организованная группа в качестве заложника. Я пере­брал и использовал все известные мне способы выхода на бандитов, но они оказались непродуктивными. Ты у меня — последняя надежда, помоги мне найти этих негодяев!

Просьба Голдобеева удивила и ошарашила Жигана, что можно было увидеть по его широко раскрывшимся глазам.

— А как я вам, Юрий Андреевич, могу помочь? Я ведь с вашей помощью уже давно порвал все связи с блатным ми­ром. Он меня, в свое время, отторгнул от себя. Я радуюсь, что он меня не трогает и оставил в покое.