Слепой. Один в темноте - Андрей Воронин
Стекло левой передней дверцы синей «БМВ» опустилось с негромким жужжанием. Сидевший за рулем человек повернул голову и уставил на Андрея непроницаемо темные блестящие окуляры солнцезащитных очков. Кажется, он был в машине один. Это сулило пусть мизерный, но шанс; Андрей понимал, что напрашивающееся решение ему просто-напросто навязывают, но другого варианта, похоже, не существовало.
– Ступайте, Варвара Никитична, – по возможности мягко произнес он. – Не волнуйтесь, я его знаю.
– Я останусь с вами, – железным голосом запротестовала она, как будто они уже лет пять состояли в браке.
– Ничего подобного, – поставил ее на место Андрей. – Мне предстоит деловой, сугубо мужской разговор, и ваше присутствие при нем представляется мне нежелательным. Не выдумывайте ерунды и поезжайте домой, вам надо отдохнуть. Еще раз простите за все, и – спасибо.
– Я…
– Нет, – отрезал он. – Вы – ничего. Не звоните в милицию, никому не пытаетесь выцарапать глаза, не зовете на помощь и не применяете табельное оружие. Ни-че-го. Уходите, я вас очень прошу.
Он повернулся к Варечке спиной, сразу забыв о ней, и ровным шагом направился к знакомому темно-синему автомобилю, за рулем которого его поджидал человек в темных очках.
Глава 17
Глеб Сиверов наблюдал за его приближением, устало гадая, что у этого парня может быть в пакете. Сквозь полиэтиленовые стенки проступали округлые очертания какой-то снеди – кажется, яиц, белой булки, каких-то баночек и бутылок… Вышел человек за продуктами, встретил во дворе знакомую, и не просто знакомую, а коллегу, и притом симпатичную, остановился поговорить… Картина была вполне мирная, а коллега – та самая, что волком посмотрела на Глеба в ответ на какой-то невинный вопрос о следователе Кузнецове и, хлопнув дверью, скрылась в одном из многочисленных кабинетов. А теперь, вот, прилетела предупредить: так, мол, и так, о тебе там какой-то хмырь расспрашивал… Сообщница? Да нет, непохоже. Это же все-таки у них прокуратура, а не желтый дом и не бандитский притон. Скорее уж, влюбленная дурочка – вон, как в спину ему смотрит, так бы и спрятала под подол, чтоб никто не обидел… И руку зачем-то держит в сумочке. Что у нее там – пистолет? Дурочка, как есть, дурочка. Впрочем, в состоянии влюбленности умом не блещут даже мужчины, не говоря уже о женщинах. Главное, чтобы не начала стрелять – люди же кругом, а вдруг зацепит кого-нибудь ненароком?
Следователь Кузнецов остановился в полуметре от машины, переложил пакет с покупками из правой руки в левую и суховато произнес, глядя Глебу прямо в лицо:
– Я вас слушаю.
Глеб немного помолчал, откровенно его разглядывая. Высокий, спортивный, косая сажень в плечах; не красавец – прямо скажем, не Ален Делон, – но женщинам наверняка должен нравиться. Строгое интеллигентное лицо, правильная речь, и, если внимательно приглядеться, легко заметить черты фамильного сходства. Гены легли крест-накрест: дочь получилась больше похожей на отца, а сын – на мать. В общем, симпатичный парень. Маньяк. Да-а, дела…
– Садитесь, – предложил он, – поболтаем. Вы же работаете в прокуратуре, – добавил он, видя, что собеседник колеблется, – и знаете, что задержание, не говоря уже о захвате, выглядит немного иначе.
– При чем тут захват? – нахмурился Кузнецов.
– Да ни при чем, – заверил его Глеб. – Я же говорю: поболтаем. Вот, смотрите. – Он вынул ключ зажигания из замка, показал его Андрею и спрятал в карман. – Так лучше?
Кузнецов пожал плечами. Видимо, он понял многое, если не все, и поэтому не стал больше спорить, а просто обошел машину спереди, открыл дверцу и опустился на сиденье рядом с Глебом, пристроив на коленях пакет. Сиверов про себя порадовался наличию этого пакета, который, хоть и не сильно, но все-таки мог стеснить его движения в критический момент.
– Слушаю вас, – повторил Кузнецов.
– Давайте сразу договоримся о протоколе, – предложил Глеб. – Я пришел к вам как частное лицо к частному лицу, чтобы обсудить касающиеся нас обоих вопросы и кое-что вам передать. Поэтому предлагаю обойтись без резких движений. Я знаю, что бьете вы наповал, особенно с правой, но и меня, поверьте, нашли не в мусорном баке. Да и толку вам от этого не будет никакого.
– Что пользы человеку от трудов его? – кривя губы в горькой усмешке, процитировал следователь Кузнецов. – А в прокуратуру вы сегодня приходили тоже как частное лицо?
– В прокуратуре пришлось выступить в официальном статусе, – признался Глеб. – Но прошу поверить на слово: этот визит был необходим. Если бы не он, я бы разговаривал с вами по-другому. То есть вообще не разговаривал бы.
– Какая жалость! – загрустил следователь. – Даже не представляю, как бы я это пережил.
– Да никак, – проинформировал его Слепой. – Валялись бы на тротуаре с пулей в башке среди разбитых яиц и разлитого кефира, вот и все.
Он не лгал и не преувеличивал. Именно с этим намерением – всадить подонку пулю между глаз – профессиональный ликвидатор по кличке Слепой сегодня около полудня прибыл в районную прокуратуру, где под маской следователя Кузнецова окопался кровавый маньяк.
Пребывал он при этом в неподобающем профессионалу состоянии холодного, с трудом сдерживаемого бешенства. На то существовали веские причины, числом две, и каждой из них было, по его мнению, вполне достаточно, чтобы стереть следователя Кузнецова с лица земли.
Дело было в том, что, проснувшись поутру, Глеб внезапно с полной ясностью осознал, что история близится к развязке. В связи с этим надлежало привести в порядок дела – просто на всякий случай, чтобы при нежелательном исходе не тащить на себе в мир иной тяжкое бремя невыполненных обязательств. Посему, выйдя из дома, он поместил в перчаточное отделение машины коленкоровую папку с пресловутой фотографией, а в багажник – упаковку баночного пива, предназначенную для Кришны в качестве платы за оказанную услугу.
Дверь квартиры Галины Ивановны Волковой оказалась опечатанной. Расспросив соседок, которые по обыкновению грелись на солнышке на лавочке у подъезда, напоминая при этом стайку
