"Комплекс Супермена". - Андрей Мансуров

А именно — что даже обработай мы население всех наших колоний и метрополии на Марсе, это — не гарантия. — светило сделало паузу, выделив фразу тоном, — Нашей безопасности.

— Почему? — генерал не хотел, разумеется, выглядеть некомпетентным невежей, но пусть-ка светило разжуёт поподробней! — Поясните, пожалуйста.

— Разумеется. Анализ показал, что супер-вирус разработан на базе, если мне будет позволено так выразиться, самого обычного земного гриппа. Что, естественно, даёт нам возможность легко и просто — ну, сравнительно, конечно! — разработать и соответствующую вакцину. Что мы, собственно, и делаем уже семьсот лет, приспосабливаясь ко всё новым и новым, систематически и не очень, мутирующим его штаммам. Однако!

Нет никакого сомнения, что тот, кто вывел этот супер-вирус, великолепно разбирается в этих вопросах. И отлично понимает, что и мы это поймём. Раз уж мы нашли сохранившиеся образцы вируса. Как поймёт он и то, что мы предпримем соответствующие меры. То есть — вот именно: создадим вакцину. И обработаем ею всех, кто может захотеть попробовать ре-освоить Чегастер-пять.

— И… Что? — генерал спросил, потому что видел, что профессор специально именно для его вопроса и сделал «драматическую» паузу.

— А то. Что на его, противника, первоначальных планах наша победа — наша временная победа, наш доставшийся дорогой ценой успех в борьбе с супергриппом… Никак не скажется.

Ведь никто не помешает этому, пока неизвестному несмотря на все усилия вашей разведки, врагу, разработать, скажем, ещё через полгода новый штамм. Другого супер-вируса. Или вибриона. Или бациллы. На основе, например, холеры. Или оспы. Или чумы. Или малярии — да вариантов — миллион!

— Ну а кто нам помешает в свою очередь разработать достойный ответ? То есть — создать, раз, по вашим словам, это нетрудно — новую супер-вакцину?

— Разумеется, никто не помешает. Кроме того факта, что пока эту супер-заразу не выпустят сюда, или на любую из остальных двадцати восьми колоний, то есть — непосредственно на поверхность планеты, мы не будем знать, что это. И как с ним бороться.

Ведь чтоб знать, как именно доработаны и модифицированы наши же вирусы, бактерии и микробы, нам надо получить хотя бы один образец. А это, вероятней всего, станет возможно только в случае новой, глобально-планетарной, пандемии.

Понимаете, генерал: нам тут сейчас как бы «тонко» намекнули: полезете снова на поверхность — можете получить новый геноцид. Именно — людской!

Потому что местные формы наземной жизни — не поражены. И то, что оружие крайне специфично и избирательно — ясно и ежу. Вам действительно хочется, чтоб снова погибло более трёхсот человек? Тех, новых колонистов и сотрудников администрации, что набрались бы смелости… Или глупости: это — уж как посмотреть! — вновь сюда заселиться?!

Генерал Корунис долго смотрел в пылающие не то — справедливым негодованием, не то — научным ражем, глаза. Морщинки вокруг них сказали ему, что собеседник на самом деле куда старше, чем хочет показать бравым видом и отличной одеждой.

В то, что учёный сказал ему самую суть того, что давно дискутировалось на закрытых заседаниях Штаба и Комиссии по расследованию, как и в то, что вероятней всего именно так и обстоят дела, генерал почти уверился и сам. Ситуация у них …реновая.

Прижали их к стене эти неизвестные и необнаруженные враги.

И не то, что намекнули, а практически прямо сказали: «Людишки. Не жить вам на Чегастере-пять! Эта планета — в сфере наших жизненных интересов!»

Затянувшуюся паузу прервал стук в дверь: адъютант принёс две чашки кофе на подносе. Генерал поблагодарил кивком, невольно взглянув на часы: надо же! С начала их беседы прошло уже полтора часа, именно поэтому адъютант и озаботился. Он у генерала — дисциплинированный и вышколенный, точно знает, когда боссу нужна «перезагрузка» мозгов.

— Прошу! — когда адъютант вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь, Корунис указал профессору на дымящуюся чашку.

Ещё минуту никто ничего не говорил: профессор явно считал, что высказал всё, что был должен. А Корунис просто не знал, что ему ответить.

Паузу прервал осторожный стук: адъютант нарисовался снова:

— Генерал, сэр. К вам майор Толедо.

— Хорошо. Пригласите её, капитан.

Вошедшую женщину можно было бы назвать красивой, если б не каменное выражение на нетронутом косметикой овальном лице с правильными чертами, и не чёткий строевой шаг, делавшей движения майора словно ненатуральными — как у андроида. Однако хотел бы Корунис посмотреть на андроида, который соображал бы лучше, чем начальник отдела контрразведки!

Генерал встал:

— Майор Толедо. Знакомьтесь: это профессор Магнуссен. Профессор. Это Майор Толедо, руководитель нашего отдела контрразведки.

Профессор вежливо кивнул, и протянул холёную тонкую руку, явно никогда не видавшую ни черенка лопаты, ни даже рукоятки силового тренажёра. Генерал знал, что аккуратно пожимавшая её жилистая кисть майора легко может раздавить эту «лапку», словно сырую картофелину, поскольку за физической формой Сьюзанн Толедо следит столь же тщательно, как за внешним имиджем «снежной королевы», как зачастую называли её за спиной подчинённые и коллеги.

— Прошу. — Корунис указал майору на стул по другую от себя сторону стола.

— Благодарю, генерал, сэр.

Снова возникла пауза, которую догадливое научное светило разрешило самым простым способом:

— Генерал. Если мы закончили, наверное, будет лучше, если я оставлю вас.

Генерал взглянул в лицо майора. Женщина чуть заметно опустила веки. Корунис встал снова:

— Да, мы закончили. Благодарю вас, профессор. Могу ли я пока оставить ваши материалы, — Корунис положил ладонь на кипу распечаток перед собой, — Мне хотелось бы ещё раз ознакомиться с ними. И вашими выводами.

— Разумеется, сэр. Материалы можете не возвращать: это — ваш экземпляр.

Когда за профессором закрылась дверь, и майор выждала достаточную паузу, чтоб закрылась и вторая дверь тамбура, отделявшего кабинет от приёмной, женщина сказала:

— Никаких следов от средств доставки. Если чёртовы вирусы и были сброшены на поверхность планеты с наветренной стороны поселений в каких-то контейнерах, или снарядах, от них ничего не осталось. Следовательно, они — или тоже самоуничтожились, или…

— Да?

— Или заражение было произведено другим путём. Но, каким именно, пока даже эксперты-аналитики сказать не могут. Прошло всё-таки целых пять месяцев.

— Понятно. — генерал, сдерживая раздражение, глянул в угол, где у него стоял старинный монументальный сейф — «пережиток консерватизма», как называл его адъютант, но зато позволяющий отлично скрывать от собеседника свои эмоции. Нехорошие. Но, помолчав, и