Олег Приходько - Один в чужом пространстве
Я вспомнил наставления Квадрата, согласно которым все задачи подразделяются на две группы: те, которые можно решить на данном этапе, и те, которые нельзя. Все было бы намного проще, если бы я знал — с кем имею дело, но узнать это я мог лишь по содержимому чемодана. Решив, что вскрытие покажет, я отмел этот вопрос до лучших времен. Одно оставалось ясным, как белый день: чемодан мне подкинули совсем не потому, что он был тяжелым. Тогда почему?.. Ну, допустим, боялись конкурентов, чтобы запутать следы, наняли меня. Еще можно допустить, что боялись не себе подобных, а наших доблестных карательных органов. Предположим, личность Хозяина известна, узнав каким-то образом о предстоящей облаве, он слинял на ближайшей станции, а я был запланирован как запасной вариант… Хотя и в этой версии что-то не вязалось. Из-за опоздания на поезд мною было пропущено звено в цепи, не исключено — самое важное, и восстанавливать его сейчас — все равно, что толочь воду в ступе.
Единственный вопрос, на который я не мог не ответить — играю я дальше или сдаю карты?..
Ленинградская, 609 — это улица или площадь?.. Для площади странноватая нумерация. Впрочем, для улицы тоже: на Тверской в Москве — и то, по-моему, домов меньше.
— Извините, вы улицу Ленинградскую знаете? — обратился я к Профессору.
— Ленинградскую?.. Э-э… Сейчас, минуточку… Площадь — в Дарнице, а улица, улица… А! Как же, знаю, это в Подольском районе. А что?.. Вам дом или учреждение какое?
Об учреждении я почему-то не подумал, но шибко сомневаюсь, чтобы мне поручили доставить сырье на военный завод «п/я № 609»!
— Большая улица? — ответил я вопросом на вопрос. Он пожал плечами, задумался.
— Да нет, — сказал неуверенно, — не то чтобы большая… Скорее даже наоборот.
— От вокзала далеко?
— Можно на метро до «Контрактовой», а там двенадцатым трамваем. Или от «Нивок» на тридцатом автобусе… да, пожалуй, так даже лучше. Минут за сорок доберетесь.
Ввели меня в блудную! Не отдавая себе отчета в своих поступках, один за другим, как под гипнозом, я совершал их, оправдываясь не только желанием исправить допущенные ошибки (опоздание на поезд, потерю клиента), но и вполне корыстным интересом: предстоящий «расчет на месте» почти исключал проигрыш и бередил душу.
Сидел недвижный, страшно бледныйЕвгений. Он страшился, бедный…
Будь она проклята, эта бедность!
Ленинградская, 609… Номера квартиры нет. Частный дом?.. Мне представился особняк за высокой изгородью, волкодав на цепи, «мерседес» у ворот и несколько дюжих парней с нунчаками, которым проще от меня избавиться, чем заплатить, а потом зарыть в огороде или под собачьей будкой — и ищи-свищи Женю Стольника! Адреса у Квадрата нет — речь ведь шла об охране пассажира Литвиненко Г. С., которого может не оказаться в природе, — где искать-то? Раз это такой груз, который они сами везти боятся, то я для них просто ненужный свидетель. Станут они платить, как же!.. Отопрут кейс с желтыми слитками, дадут мне один: «На, — скажут, — парень, за хорошую работу. Спасибо от нашего месткома…» Держи карман! Пора в свои двадцать девять отличать кино от жизни.
Что-то в этой фантазии меня насторожило… Что?.. «Укоцают… закопают под будкой… ненужный свидетель…» Нет, не то!.. Что-то я подумал… А-а! Вот: «…это такой груз, который они сами везти боятся», — подумал я. Не конкурентов, не органов, а содержимого чемодана боятся. Такой вариант раньше мне в голову не приходил, а означать он мог только одно: в чемодане… бомба!
Одна из заповедей Квадрата гласила: «Истина рождается из бреда». Бомба!.. Мина, динамит, адская машина с часовым механизмом!.. Отсюда и время. 11.00. Кто же потащит такой груз?! Вот и нашли дурачка… Меня бросило в пот. Бежать?..
Бросить чемодан в окно?.. Я незаметно облокотился о чего и прислушался. Казалось, что сквозь стук колес и сердца действительно пробивается тиканье механизма. Я превратился в сплошное ухо… Нет, это «командирские». Идут же, когда не надо, черт бы их побрал! Ясно, что от чемодана нужно избавляться. «Не виляй!.. пасут!..» Сволочи! Интересно посмотреть, что еще они могут со мной сделать, предоставив шанс быть разорванным на куски?..
Профессор положил книгу в портфель, сунул в футляр очки.
Мы ехали по Киеву, судя по панораме за окном, приближались к вокзалу. В коридоре было оживленно, некоторые уже тащились со шмотками на выход.
«Пусть Профессор выйдет первым. Задержусь, а потом пойду без чемодана, — решил я. — Если кто-то напомнит о нем, то, по крайней мере, буду знать — кто».
Был еще вариант, выйти в тамбур, перейти в другой вагон и дальше — в «хвост» или «голову поезда», и выйти не там, где меня будут ждать, свалить да не мучиться!
Поезд тормозил. Мы подъезжали. Я почувствовал страшную усталость: что ни говори, а ногами работать легче, чем башкой.
— До свидания, счастливо добраться, — Профессор, облаченный в плащ, подхватил под мышку портфель с гравировкой на медном замке и направился в тамбур, одарив меня на прощание золотой улыбкой.
— Всего доброго. — в горле у меня пересохло.
Спрятать чемодан в ящик или оставить на виду?.. Оставить. А потом позвонить из автомата. «В пятом купе, в четыр-надцатом вагоне поезда номер три — чемодан со взрывчаткой…» А если нет? Ведь не всегда этот поезд прибывает с опозданием на десять минут, как сегодня — наверняка опаздывает на час, а то и на два… Да и я мог зайти в туалет на вокзале и простоять там в очереди — откуда у них такая уверенность, что я прибуду на эту Ленинградскую улицу именно в 11.00?.. Да и какой резон тащить подобный груз из Москвы, подвергая риску если не жизнь, то, по крайней мере, свободу?..
Догадка кажется мне спасительно логичной, а значит… Значит, в чемодане может быть только то, что представляет материальную ценность. Или информацию: если загрузить его под завязку документами, то, пожалуй, он может весить столько (хотя представить, какие именно документы могут интересовать кого-то в эпоху тотальной гласности, довольно трудно). С другой стороны, вес ни о чем не говорит, там может оказаться какая-нибудь брошь с бриллиантами, а остальное — песок для дезориентации любопытных.
И все же роль забывчивого пассажира сыграть стоит: в любом случае я вернусь за чемоданом, но, подняв панику в стаде моих «пастухов», заставлю их себя обнаружить.
Я пристроился в «хвост» очереди покидающих вагон пассажиров. Из последнего купе вышел кто-то еще… Не оглядываться! Вперед!..
Уже у самого служебного отсека меня настиг зычный голос.
— Граждане, кто в пятом купе чемоданчик оставил?
Сработало!
Я обернулся. Голос принадлежал… Отставнику. С небольшой сумкой через плечо он шел по опустевшему вагону, ища (или делая вид, что ищет?) оставившего багаж пассажира,
— Это не ваш чемодан? — улыбнулся мне, «узнав».
— Мой. Я помню, спасибо, — ответил я как ни в чем не бывало.
— А-а, ну я — так, на всякий случай…
Стали понятными и присутствие Отставника в вагоне-ресторане, и его «засветка» с сигаретой: следуя своему замыслу, они обнаруживали себя сознательно — «Не виляй, тебя пасут». Я вернулся в купе, забрал чемодан и невозмутимо покинул вагон, теперь, когда пути к отступлению не оставалось, во мне проснулся здоровый интерес, граничащий с азартом.
Киев встречая меня великолепной погодой — было сухо и тепло: от улыбок и цветов встречающих настроение улучшилось, и даже проклятый чемодан не казался таким тяжелым. Взгляд мой уперся в затылок Отставника. Я старался не прозевать ни одного его жеста, ни поворота головы — сигнала кому-нибудь из их команды: не ведет же он меня один. От него я уйду в два счета — не такие «хвосты» обрубал. Но Отставник, не озираясь, дошел до перехода и исчез, слившись с толпой. Успел кому-то передать меня?..
Я решил действовать. Дойдя до подземного перехода, спускаться не стал, а пошел в обход. Потоки пассажиров вливались в туннель с обеих сторон, и место между постройкой и вагонами было пустынным. Сюда-то я и решил выманить преследователя. Совершенно не заботясь о конспирации, резко оглянулся…
Что меня успокоило, так это сознание собственного психического здоровья: если какой-то диагноз и можно было установить в этой области применительно к моему организму, то уж никак не манию преследования. На нехитрую эту уловку попался не кто иной, как… Слуга! Не знаю почему, но узнал я его сразу. Моего демарша он не ожидал — шарахнулся назад и скрылся в туннеле, но мне ничего больше и не было нужно!
Он — дилетант, профи так не работают, но его появление на сцене многое проясняло. Еще в Москве на вокзале я почувствовал, что он и Хозяин играют в разные игры. Отправив Хозяина, Слуга позвонил в Киев своим сообщникам, чтобы они встречали товар под кодовым названием «вишня» или «черешня», или какая-то там еще ягода (для меня это значения не имело, ибо под этим названием могли с одинаковым успехом скрываться атомная подлодка и цистерна секундных стрелок). Не доверяя встречающим (или желая лично участвовать в дележе), Слуга выехал этим же поездом в другом вагоне, хотя не исключено, что мог прилететь самолетом.
