Сергей Москвин - Профи из «Вымпела»
Мысленно назвав себя присвоенной ему зэками кличкой, Гамид злобно скривился. Они еще ответят ему за нанесенную обиду. Их пахан уже заплатил за это своей жизнью, и все остальные тоже заплатят. Все заплатят: и эти уголовники, измывавшиеся над ним в течение двух с половиной лет, и судьи с прокурорами, отправившие его на зону, и особенно спецназовцы, скрутившие его на блокпосту в феврале 2000 года. Русские свиньи еще узнают месть Гамида Гамадова. А уж он найдет способ им отомстить. Вот только выйдет на волю.
Гамид осторожно соскользнул с верхней койки, стараясь не задеть одевающегося внизу зэка, но все равно получил от него тычок локтем в бок:
– Куда лезешь, чушкарь? Дай сначала людям одеться.
Гамид промолчал, проглотив очередную обиду. Скоро, скоро все изменится. А чем злее он будет, тем ужаснее окажется его месть. Опустившись на колени, Гамид вытащил свои ботинки, заброшенные кем-то под нижнюю койку, и принялся торопливо обуваться. Осталось пережить утреннее построение и завтрак. Развод на работы его уже не касается.
– А ну подбери копыта, чушкарь! Дай людям пройти! – грозно прорычал направляющийся к выходу зэк.
Гамид поспешно отскочил в сторону. Но брошенная в его адрес реплика уже привлекла к нему внимание другого зэка по кличке Скорняк.
– Куда ты, Ганя, так спешишь? На кого нас покидаешь? Как же мы без тебя жить-то будем? – Запрокинув голову, Скорняк притворно завыл, потом вновь взглянул на Гамадова и жалобно попросил: – Может, оставишь адресок, где тебя найти? Мы бы после отсидки заехали, навестили.
Слышавшие слова Скорняка зэки весело заржали. Кто-то из них потрепал Гамида по шее:
– Давай, Ганя, не стесняйся. Шепни адресок.
Эти слова тоже были встречены взрывом хохота.
Гамид втянул голову в плечи и молчал. В другой раз насмешки продолжались бы еще долго, но сейчас зэков подгоняло скорое построение, поэтому они оставили петуха в покое. И Гамадов получил возможность одеться. Натянув зоновскую робу и зашнуровав ботинки, он вслед за остальными заключенными направился в туалет. Здесь пришлось долго ждать, пока освободится «очко», а потом выстоять такую же длинную очередь к раковине, пропуская вперед себя зэков, которым западло стоять вместе с чушкарем. Но проведенные на зоне годы приучили Гамида к ожиданию. Он терпеливо ждал и дождался, не упустил момент, когда Ус остался один, и засадил ему в горло заранее приготовленную заточку. Так и сейчас он дождется своего часа. А благоприятный момент для мести обязательно представится, и уж он не упустит его.
Утренняя поверка прошла без происшествий. Все заключенные четвертого отряда оказались на месте. И начальник отряда, дочитав список до конца, отправил отряд в столовую. За отдельным столом, где ели опущенные, Гамид похлебал сваренную на воде постную кашу, зажевав ее куском отдававшего тухлятиной селедочного хвоста. Шли последние часы, возможно, даже минуты его пребывания на зоне, приближая долгожданную свободу, которая потребует от него много сил. Помня об этом, Гамид упорно поглощал отвратительно пахнущую пищу. Он понятия не имел, когда удастся поесть в следующий раз, и старался хоть на какое-то время утолить постоянно преследующий голод.
Освобождающихся заключенных выпускали с зоны около десяти утра, и сразу после утреннего развода на работы начальник отряда отвел Гамадова на вещевой склад. Кладовщик – вертлявый прапорщик с лицом пройдохи – выбросил перед Гамидом изъеденный молью свитер, мятые брюки и стоптанные ботинки. Свитер оказался явно чужой, а брюки и ботинки, возможно, и те, что были на нем в момент задержания. Но все равно это были жалкие обноски, которые он вынужден был надеть на себя, когда попытался вырваться из занятого русскими Грозного. Злобно покосившись на прапорщика, Гамид начал натягивать на себя вываленную перед ним одежду, годную разве что для сдачи в утиль. Пока он одевался, кладовщик бухнул на стол перед ним лоснящийся на локтях черный стеганый ватник и такую же черную зэковскую шапку:
– Распишись в получении.
Гамадов недоуменно пробежал глазами по подсунутой ему кладовщиком бумажке, оказавшейся вещевой ведомостью, где указывалось, что ему в счет зарплаты выданы зимний бушлат и шапка. В этой одежде каждый встречный узнает в нем бывшего зэка – еще одна издевка, напоследок припасенная администрацией. Но и отказаться от одежды нельзя. Вот уже неделю по всей области стоит минусовая температура, и без теплых вещей он попросту замерзнет.
На КПП Гамадова и еще четырех освобождающихся зэков ждал начальник оперчасти колонии майор Карнаухов. Он вручил освобождающимся их личные документы, основным из которых являлась справка об освобождении, пожал всем четверым руки, после чего даже произнес какие-то слова напутствия. Гамид его почти не слушал. Всеми мыслями он был уже далеко. После короткой речи Карнаухова дежурный по КПП, по приказу майора, распахнул автоматические железные двери, и пятерка бывших заключенных, а с этого момента свободных российских граждан двинулась к выходу.
Гамид, до последнего момента играя отведенную ему зэками роль чушкаря, пропустил всех уголовников вперед и последним направился к дверям КПП. Майор Карнаухов проводил презрительным взглядом его худую ссутуленную спину с обвисшими плечами. Какой из чушкаря особо опасный боевик? Чудят комитетские. Тем временем Гамид переступил порог КПП, при этом его спина распрямилась, плечи расправились, а взгляд из тусклого сделался быстрым и цепким. Но произошедшего с бывшим чушкарем превращения начальник оперчасти уже не увидел. Захлопнувшаяся за освободившимися заключенными железная дверь КПП заслонила Гамида от Карнаухова.
Охватывая взглядом ведущую к зоне дорогу, автобусную остановку с подпирающим столб прапором и две стоящие в стороне тачки – лакированный темно-зеленый «Ниссан» и белую «шестерку», Гамид спустился со ступенек КПП. Вышедшие до него зэки разделились. Трое из них уныло брели к автобусной остановке, четвертый, радостно всплеснув руками, бросился к выбравшимся при его появлении из машины мужикам и ярко накрашенной девице. Девица и двое мужиков из внедорожника тоже спешили ему навстречу. А вот двое других, те, что приехали на белой «шестерке», заметно отставали. Взглянув на них, Гамид сбился с размеренного шага. Эти двое мужчин показались ему знакомыми. В следующее мгновение он окончательно узнал их и изумленно воскликнул:
– Бадыр, Эльхан?!
С Бадыром и Эльханом Гамид познакомился летом 99-го, примерно за месяц до начала дагестанского восстания. Шамиль представил их ему как командиров своих диверсионных групп, которым предстояло действовать в глубоком российском тылу. Как позже убедился Гамид, Эльхан с Бадыром прекрасно стреляли, неплохо знали минно-взрывное дело – он лишь немного натаскал их – и, что было особенно важно, говорили по-русски практически без акцента. По этому признаку Шамиль и отобрал их для совершения диверсий в центре России. И лишь из-за провала дагестанского восстания запланированные с участием Бадыра и Эльхана акции пришлось отложить. Когда Российская армия перешла границу Ичкерии, подготовленные диверсанты понадобились на Кавказе для организации сопротивления. Бадыр с Эльханом отлично показали себя в боях с русскими. А то, что они остались живы и сумели проехать пол-России, чтобы встретить его, свидетельствовало, что Гамид не зря потратил время на их обучение.
– Здравствуй, брат, – приветствовал его по-чеченски Бадыр.
– С освобождением, Гамид, – присоединился к приветствию Эльхан.
Освободившийся заключенный и встречающие его земляки крепко обнялись.
– Плохо выглядишь, – произнес Эльхан, взглянув в осунувшееся обветренное лицо Гамадова.
Гамид злобно усмехнулся и, тоже перейдя на чеченский, ответил:
– Скоро наши враги будут выглядеть еще хуже.
Бадыр с Эльханом заулыбались. И Бадыр одобрительно обнял Гамида за плечи:
– Верно говоришь, брат. Ты очень нужен нашему делу. Верховный эмир связывает с твоим возвращением большие надежды. Вот он и послал нас за тобой.
– Чтобы мы проводили тебя к нему, – вставил Эльхан.
– Тогда быстрее едем отсюда, – Гамид решительно направился к их машине, но, заметив в салоне «Жигулей» на водительском сиденье еще одного человека, остановился. – Кто это с вами?
– Никто, – презрительно скривился Бадыр. – Хозяин тачки. На вокзале взяли, чтобы сюда доехать. Не на автобусе же трястись, – пояснил он и, так как Гамид продолжал подозрительно смотреть на водителя, поспешил успокоить земляка: – Случайный извозчик и по-нашему не понимает, так что не беспокойся.
– Ладно, – согласился с его доводами Гамид и, запахнув плотнее полученный на вещевом складе ватник, уселся на заднее сиденье, подальше от водителя.
Бадыр расположился рядом с ним, Эльхан устроился на переднем сиденье, и машина тронулась. Когда она проезжала мимо автобусной остановки, стоящий там прапорщик проводил машину сердитым взглядом и недовольно пробормотал:
