Каждые пятнадцать минут - Скоттолине Лиза
Пол застонал.
– Вы записывали вашу беседу?
– Разумеется, нет.
– Она же может позвонить в полицию. Может сказать им что угодно. Она может даже сказать им, что вы признались в убийстве!
– Она этого не сделает.
– Вы не можете этого знать наверняка!
– Вообще-то могу. Она убитая горем мать, пытающаяся сделать хоть что-нибудь для своего погибшего ребенка. Что действительно важно – это то, что она не знала про бойфренда Рене, про Тодда. А значит, и полиция может о нем не знать.
– Подружки Рене наверняка знают о нем. Моя жена, например, рассказывает своим подругам абсолютно все.
– Они могут не сказать – если Рене хотела сохранить эти отношения в секрете, они могут решить и дальше не раскрывать ее тайну, раз уж она все равно уже умерла, а у полиции уже есть подозреваемый в убийстве.
– Эрик, но ведь вы как-то узнали эту информацию – значит, и копы смогут ее раскопать. У них тоже есть интернет. Ну, я так думаю, по крайней мере.
– Но они просто не будут искать. Плюс мать Рене сказала мне, что в распорядок дня Рене входила прогулка с собакой каждое утро, и я думаю, что на этих прогулках она встречалась с Тоддом. Тодд вполне мог убить ее – и я вам скажу, я считаю, что у него рыльце в пушку.
Эрик не хотел вдаваться в подробности, потому что тогда ему пришлось бы рассказать об услышанной от Макса ссоре Рене с ее бойфрендом.
– Эрик, ну откуда вы можете знать, что у него рыльце в пуху? Из школьных сплетен? Или он сейчас у вас дома?
– Поверьте, вы не хотите этого знать. У меня есть номер его машины, я пришлю вам смской. А то, что Рене гуляла с собакой каждое утро, – доказанный факт. И любой, кто ее знал, знал и то, что она одна гуляет с собакой в одно и то же время в одном и том же месте.
– Эрик, пожалуйста, остановитесь…
– Вы позвоните в полицию и скажете им о Тодде Шулере? И еще скажите им расспросить всех добровольных дружинников, может быть, кто-нибудь из них видел его машину в окрестностях Пикеринг-парка в то утро, когда случилось убийство, или в другие дни.
– Если я сделаю это – они поймут, что информация исходит от вас.
– И что? Я не собираюсь отвечать ни на какие вопросы от них. Я даже думал о том, чтобы анонимно позвонить на телефон доверия, но не уверен, что они относятся к анонимным заявлениям достаточно серьезно.
– Думаю, достаточно серьезно.
– Но я не хочу действовать таким образом. Я хочу точно знать, что мое сообщение получено. Я хотел бы передать всю эту информацию и Мэри, но заранее знаю, чтó вы мне скажете: не звонить ей.
– Слава богу, вы наконец-то услышали хоть что-то из того, что я говорю. Нет, мы не можем ей звонить. Я скажу вам, почему я как раз собирался вам позвонить. Я разговаривал с новым адвокатом Макса, Лайонелом Болтоном. Он один из лучших адвокатов по уголовным делам в нашем городе.
– Прекрасно!
– Нет, совсем не прекрасно. Я уверен, что он взялся за это дело потому, что оно имеет большой резонанс, а Лайонел любит сделать из мухи слона.
– Но я думаю, что данный случай и так вполне тянет на слона. Макс нуждается в психологическом освидетельствовании, поэтому они должны предоставить ему лечение, которое ему необходимо, а потом его адвокат покажет кузькину мать Ньюмайеру…
– Эрик, ваша наивность трогает меня до слез. Вы просто какой-то невинный младенец.
– В каком смысле?
– Единственный человек, который может увидеть кузькину мать в данном случае, – это вы. Лайонел мне, конечно, не рассказывал о своей стратегии, но я уже сталкивался с ним раньше по работе. Он никогда не играет в команде. Его девиз – «разделяй и властвуй».
– Как это?
– Он попрет на вас, Эрик. Он будет придерживаться версии, что это вы манипулировали Максом – этим слабоумным юным парнишкой.
Эрик хмыкнул:
– Как намекали копы? И ради чего же мне манипулировать Максом, заставлять его убивать Рене?
– Ему не нужно отвечать на этот вопрос – по крайней мере, перед присяжными. Все, что ему нужно, – посеять семена сомнения. Ему нужен кто-то более сильный, чем Макс, и тогда довольно просто сделать этого более сильного во всем виноватым. Он преподнесет ситуацию с Максом в торговом центре как иллюстрацию вашего безграничного влияния на ребенка, который будет выглядеть невинным, словно агнец божий. А с другой стороны, будете вы – влиятельный психиатр, которого сегодня воспринимают уже как какого-то хулигана, потому что, кстати, некто по имени Линда Перино болтает в прессе, что вы напали на ее мужа прямо в отделении, в его палате!
Эрик ушам своим не поверил.
– Но… я этого не делал, это ложь!
– Да неважно, ложь это или правда – главное, что это есть в газетах. И я не удивлюсь, если Лайонел найдет способ вызвать миссис Перино к микрофону в зале суда для дачи показаний.
Эрик шумно вздохнул.
– Макс сейчас будет окружен самой заботливой и внимательной психиатрической помощью, потому что его новый адвокат хочет доказать его ментальную нестабильность, которая могла привести к тому, что под чужим влиянием, в практически бессознательном состоянии, он совершил убийство. Или – как вариант – вообще развалить процесс, доказав, что его подзащитный настолько душевнобольной человек, что не может отвечать за свои поступки.
Эрик почувствовал некоторую неуверенность.
– Но вот еще что: чтобы защитить своего недееспособного клиента, адвокат должен представить жюри присяжных кого-то, на чью шею можно набросить веревку. И этим «кем-то» будете вы. Поэтому с этого момента роли в нашей пьесе распределяются по-другому. Отныне и навсегда Макс, Мэри и ее дружок Снежный Человек – это наши враги. Мы не имеем с ними ничего общего. Полное и окончательное отделение. Как церковь и государство. Как любовь и брак.
Эрик не смог улыбнуться.
– Вы согласны с этим? – Тон Пола стал строгим. – Я не спрашиваю вас – я вам приказываю. Если вы не последуете моим указаниям – я брошу вас быстрее, чем Джулия Штайн.
– Кто?
– Девушка, с которой я познакомился на «Фейсбуке». Она бросила меня прямо посреди нашего первого свидания. Я пригласил ее на ужин и даже не успел еще съесть брускетту. Она вышла в туалет – и больше не вернулась. – Пол хихикнул. – То же самое произойдет с вами, Эрик. Я выйду в туалет и не вернусь. И вы останетесь один на один со своей брускеттой.
Эрик понимал, что, несмотря на шутливый тон, Пол не шутит.
– Так что вы будете теперь делать?
– Сначала скажите мне – вы расскажете полиции о Тодде Шулере? – Эрик отправил Полу фото смской. – Я только что выслал вам номер его машины.
– Хорошо, я сделаю это. Пусть я буду выглядеть как ослиная задница из-за вас. Давайте я донесу до них все глупые бабские сплетни, какие вы только пожелаете: кто с кем, кто что носит, красит ли Дженни глаза… Давайте. Только вы сейчас вернетесь домой и будете вести себя хорошо. И кстати – моя сестра передает вам привет.
– Передайте ей от меня тоже привет. – Эрик подумал минутку. – Или я могу поехать в больницу и сказать ей «привет» лично, а заодно проведать своих пациентов.
– Да, это вы можете сделать. Но держитесь подальше от «Фейсбука» – иначе пиши пропало. Вы меня поняли?
– Да, – ответил Эрик, заводя машину и трогаясь с места.
Глава 53
Эрик подъехал к больнице к концу рабочего дня, когда дороги были загружены сильнее всего. Он остановился у въезда на парковку и сунул свое парковочное удостоверение в турникет, но тут из будки вышел охранник и замахал руками.
– Сэр! Сэр! Этот турникет только для врачей!
– Это я, Боб! – крикнул ему Эрик, высунувшись в окно.
– О, доктор Пэрриш, простите. Я не узнал вашу машину. Купили новую?
– Не совсем. – Эрику было не до объяснений, но Боб вдруг разулыбался.
– Эй, а вчера-то вечером там, у торгового центра – вот вы дали! Мы все гордимся вами!
– Спасибо, – ответил Эрик с улыбкой.
Шлагбаум поднялся, и он проехал внутрь, на свое место, и заглушил мотор. Выйдя из машины, закрыл ее и пошел вниз по дорожке, ведущей к главному зданию больницы. Из дверей как раз в этот момент хлынул поток сотрудников больницы, врачей и медсестер, и Эрик шел против течения. Уже на полпути к дверям он обнаружил, что на него все смотрят – его появление вызвало довольно бурную реакцию. Кто-то показывал два пальца – знак победы, кто-то улыбался, кто-то поднимал вверх большой палец, но были и такие, кто хмурился и отворачивался при виде него. В глазах одной из медсестер он прочел почти ненависть. Он надеялся, что все-таки большинство сотрудников больницы достаточно хорошо его знают и доверяют его репутации, чтобы понимать, что он не мог никого убить, но, видимо, нашлись и такие, кто был недоволен тем, что он защищает убийцу юной девушки. А может быть, и подозревали в убийстве его самого. Эрик старался не опускать голову. Вдруг он увидел, что Кен Шу, одна из его коллег из отделения онкологии, проталкивается к нему.
