Эльмира Нетесова - Месть фортуны. Фартовая любовь
— А разве ты не видел, когда женился, что берешь в жены гавно?
— Она со своей маманей жила. Та все жалела дочку. Сама приготовит, а говорит, что дочь постаралась. Она жалела, а я потом волком выл от ее жалости. Ведь ни хрена не умела. Сам ее учил всему. Совестно сказать, пеленки стирал, детям кашу варил. Потом я теще высказал все, что накипело на душе. Ну та, жаба, не легше. Ответила, никто меня не просил жениться на ее дочке. Были кавалеры получше и почище меня! Жена не лошадь! Ее беречь надо! Обложил я ее матом со всех сторон, сказал, если заявится еще раз, помойное ведро на башку натяну и в таком виде На улицу вытолкаю! Ох она завопила! Эксплуататором меня обгадила! Домостроевцем! А я такой и есть — столяр-плотник! Даже в трудовой книжке! Никогда того не стыдился. Зато они интеллигенты! Теща — в духовом оркестре работает! Ни одни похороны без нее не обходятся. Кроме Шопена — ни хрена. Сплошной траурный марш. Чем гордиться? Что половину города на тот свет проводила? Со своим барабаном! Он у ней на брюхе как игрушка болтается. А тесть? Тоже срамно признаться — в конторе по отлову бродячих животных! Начальник! Туды его мать! Признаться стыдно, где они работают! От тестя псиной за версту несет! Будто не он, а его всю жизнь с сеткой ловили, а он — линял! Чего ж, зараза, никак не может выловить самую грязную из всех городских сук — свою дочь! И самую брехливую — свою бабу! С нее мыла всему городу на целый год хватило бы. Уж лучше в работягах жить, чем в такой интеллигентности кувыркаться!
Капка смеялась на всю хазу. И вдруг услышала шаги в коридоре:
— Чего стрема не на месте? — вошли фартовые Медведя, огрев сявку злым взглядом. Тот мигом выскочил в коридор.
— Мечи хамовку! — потребовали кенты. Задрыга накрыла на стол.
— Что с кентами? Пронюхали, надыбали, где они канают? — спросила Капка.
— В ментовке пока! В тюрягу не успели увезти.
— Когда их достанете?
— Ишь, шустрая! Надо все обмозговать, подготовиться! А уж потом — в дело! — ответил угрюмый, лысый фартовый с рябым, серым лицом.
— Пока вы готовитесь, их в тюрягу упрячут. Там достать труднее! — не выдержала Капка.
— Чего шпыняешь? Не по кайфу, сама вытаскивай своих кентов! А нет — не суй свой шнобель в чужие сраки! Тоже мне — «зелень», а уже хвост поднимает!
— Слушай, ты! Заткнись, паскуда, покуда я тебе хавальник не закрыла! Я — фартовая, а не «зелень»! Повякай еще на свою тыкву! Параша лысая! Тебя все черти шилом брили! Не выпинайся, не возникай! Не то нарвешься здесь! — побелела Задрыга.
И оглядев удивленных фартовых, продолжила:
— Я не раз доставала кентов из тюряг и ментовок! Меня не удивишь. Я вас не звала! Маэстро прислал! Вякал, что самых кайфовых… Что-то обмишурился Медведь. Ботну ему о том сегодня ж! — глянула на телефон.
— Валяй! — услышала в ответ.
— Похавать не дала, зараза, сморчок гнилой! — со звоном отбросил ложку рябой законник. И матерясь, вышел из-за стола. Следом за ним другие встали, косясь на Капку.
— Вы за кентами?
— Нет, по шмарью!
— Куда же, как не в ментовку? Или ослепла вовсе? — процедил рябой. И направился к двери, сутулясь.
Фартовые ушли, громко хлопнув дверью. Прихватив с собой лишь маленький чемоданчик, какой достали из сумки.
Капка смотрела им вслед, не очень полагаясь на удачу.
Вскоре после них к особняку подъехал участковый. Он позвал Капку, тихо предупредил, что сегодня ночью будет проверка. И ей лучше где-то переждать это время.
— Некуда мне линять! — созналась Задрыга. Участковый головой покачал:
— Смотри, я предупредил, — и вскоре уехал.
Капка быстро позвала сявку. Попросила его передать кентам, что будет их ожидать во второй хазе. Той, что неподалеку.
— Но и ее менты не обойдут! Весь участок протряхнут! — испугался мужик. И Капка, глянув на него, поняла, этот не предложит ей переждать проверку в своем доме, о каком недавно говорил.
Задрыга открыла подвал. Велела сявке, когда закроет крышку, постелить линолеум и поставить на это место стол или кресло. Чтобы никто из чужих не догадался. А кентам, когда вернутся— указать, где она канает.
Девчонка сразу услышала чужие, тяжелые шаги над головой. Они ходили по комнате из угла в угол:
— Смылась банда? Ну хорошо! Теперь спокойно дышать будем. Без происшествий! Надоело за них клизьму получать! — слышала Задрыга голос сверху.
— Смотри, ни одной шмотки в доме! Даже вони не осталось! Все забрали! — глянула девчонка на кучу барахла и сумки, предусмотрительно сброшенные ею в подвал.
— А где хозяин? — спросили сявку, и тот ответил, как велела Капка:
— К женщине пошел. Свидание у них. Утром воротиться обещал.
— Во, кобелище! В таком возрасте по бабам бегает! Ну и прыткий чувак! Передай ему, чтоб в старости остепенился и не сдавал дом всякой шобле! — сказал кто-то из проверяющих уходя.
Задрыга молила Бога, чтобы возвращающиеся кенты не натолкнулись, не встретились с милицией.
Через полчаса она постучала в крышку подвала, и сявка тут же выпустил ее. Время шло к полуночи.
Задрыга выскакивала из дома, прислушивалась к каждому звуку в тишине. К шепоту и шороху, к шагам и голосам. Нервы были на пределе.
Она не доверяла старому сявке. Тот мог не услышать, прозевать. Задрыга только вернулась со двора, как следом за нею открылась дверь. Капка оглянулась. На пороге стоял бледный, до неузнаваемости, Остап.
— Линяем, Капка! Шустрей!
— Общак возьму. И барахло! — кинулась Задрыга в комнату пахана. Отодвинула шкаф. Выгребла в две сумки деньги, передала Королю.
Барахло забросила в чемоданы комками. И застегнув ремни, поставила у ног Остапа.
— Живей за мной! — бросил через плечо и помчался к машине, стоявшей в темноте.
— Я не могу с вами! Я тутошний! — взмолился сявка. Король, вытащив из сумки пачку десяток, отдал ему.
— Хазу закрой, ключи Лангусту! Сам сваливай! Прощай, дед! О нас — ни звука никому! — закрыл дверцу перед лицом сявки. Тот, увидев в своих руках пачку денег, обрадовался, перекрестил вслед уходящую машину, засеменил к дому Лангуста.
Капка с Королем сидели на заднем сиденьи, впереди двое — из приезжих.
Глава 10. Последняя разборка
Сваливаем, кенты! В Вильнюс — прямиком! Наши уже, небось, на полпути? Пахан враз смекнул! — сказал Остап.
— Все живы? — спросила Капка Короля.
— Где там? Тундру лягавые пришили. На меня патрона не хватило. А перезарядить — я помешал, — сознался Остап тихо.
— Лишь бы трассу не успели перекрыть лягавые! Тогда успеем!
— В пределе шмонать станут. По всем хазам и притонам! Утром дороги перекроют. Теперь не допрут! — сказал кент, сидевший за рулем.
Капка спросила, сколько бензина в баке? Фартовый отмахнулся:
— До заправочной хватит!..
Капка прижалась к плечу Короля. С ним ей ничего не было страшно. Но впервые почувствовала, как вздрагивает медвежатник. Как выбивают лихую чечетку его зубы.
Она положила руку ему на плечо. Остап обнял Капку, но остался мрачным, неразговорчивым.
— Пахан как?
— В ажуре!
— Почему за мной не возник?
— Спешил. Так надо. Мы скоро нагоним их, — глянул на спидометр.
Машина уже вышла из города и мчалась по широкой, автомобильной трассе.
Когда отъехали от города с полсотни километров, водитель матюкнулся. На трассу выскочил гаишник, знаком велел остановиться.
— Иди, ты, на…! — процедил фартовый сквозь зубы и прибавил скорость.
Машина уже не шла — летела. Мелькали за боковым стеклом столбы и деревья. Редкие встречные машины освещали фарами кентов, били светом по глазам.
— Там тоже пост гаишников! Объехать надо! — предложил Король, указав на боковую дорогу.
— Нет у меня времени катать вас! Пригнитесь, чтоб тыквы не просквозили вам «маслины»! — рванул машину так, что гаишник в ужасе отскочил к кювету.
— Мать вашу суку! — ухмылялся кент за рулем, и Задрыга видела его перекошенное злобой лицо в зеркале.
— Развелось вас, как нерезанных собак! — ворчал недовольно. Но Задрыга заметила отъехавший от будки ГАИ мотоцикл. Он шел на приличной скорости и вскоре высветил сидевших в машине.
— Изобрази роды! Мамзель! Король, укрой ее! Вякни, баба рожает. К матери везешь — в Минск. Мы — братаны! Стольник дай! Иначе, колеса прострелит падла! И попухнем! — протянул руку за деньгами, приказав Капке:
— Ори во всю глотку! Ломай комедь! — а сам остановил машину.
Капка взвыла не своим голосом, она влезла на сиденье с ногами, укрылась курткой Короля.
— Почему не остановились? Почему превышаете скорость?
— У сеструхи роды начались! Преждевременные! К матери везем! — еле перекрыл вопли Задрыги кент.
— Права давай!
— Слушай! До них нам сейчас? Возьми и пожелай нам доброго пути! — вложил в руки инспектора купюру. Тот сунул ее в карман, вернулся к мотоциклу и, развернув, умчался обратно.
