Дочь великого грешника (Небо Монтаны) - Робертс Нора
Она обхватила его за шею, прильнула к нему всем телом. Напряженные, измученные мышцы размякли под его пальцами. Бен снова поднял Уиллу на руки, положил в кровать.
— Закрой-ка лучше дверь, — прошептала она. — В доме полно полицейских. Нас могут арестовать.
Он поцеловал ее в один глаз, потом в другой. Глаза закрылись.
Тогда Бен расстегнул ей джинсы, стянул их, укрыл Уиллу одеялом и опустил занавески. Она лежала с полузакрытыми глазами и лениво улыбалась, наблюдая за его передвижениями. Бен подошел к ней, поцеловал в губы и прошептал:
— Все. Спи.
А потом быстро повернулся и направился к двери. Уилла аж подскочила на кровати:
— Ах ты, подонок!
— Люблю, когда ты меня так называешь, — усмехнулся он и закрыл за собой дверь.
Уилла откинулась на подушки, вся кипя. Снова он ее перехитрил! Оказывается, ему всего лишь нужно было уложить ее в кровать. И вот вам, пожалуйста, она лежит в кровати. Свинство!
Но ничего, сейчас она соберется с силами, встанет, примет душ, и снова за работу.
Через минутку.
Нельзя закрывать глаза, нельзя спать. Иначе она вновь окажется в той пещере, где мрак и ужас. Но веки никак не желали открываться. Сейчас появится второе дыхание. Она встанет и займется делами. Вовсе не потому, что боится уснуть. Просто долг зовет.
И нечего Бену Маккиннону тут командовать. Он хочет, чтобы она спала, так вот, назло ему, спать она не будет.
С этой мыслью Уилла провалилась в сон.
Часть четвертая
ЛЕТО
Злым ветром май цветущий опален,
И лета власть над миром коротка.
Шекспир
Глава 25
В раковине не было ни единой грязной тарелки, на полу — ни пылинки, ни соринки. Лили разглядывала свою сияющую чистотой кухню. Адам и тут заткнул ее за пояс. Она выглянула в окно и увидела, что огород уже засеян, грядки ухоженны, из земли пробиваются зеленые ростки.
Это все Адам и Тэсс. Лили так хотела повозиться в земле, а ей не пришлось даже садовые рукавицы надевать.
Она постаралась преодолеть обиду, понимая, что они хотели как лучше. Две недели она болела, потом еще неделю лежала без сил, приходила в себя. Но теперь она наконец чувствовала себя здоровой, и ей до смерти надоело, что все так с ней носятся.
Холодильник ломился от снеди, приготовленной Бесс и Нелл. Последний раз Лили стояла у плиты в тот вечер, когда на пороге внезапно появился Джесс. А сейчас на деревьях распустились зеленые листочки, и из окна веяло теплым дыханием мая.
Казалось, после той снежной, холодной ночи прошли годы. В памяти остались пробелы, восполнять которые совсем не хотелось. Всего через три недели Лили должна была выйти замуж, а у нее было такое ощущение, будто жизнь совершенно вышла из-под ее контроля.
Ей даже не позволили самой написать приглашения на свадьбу. Выяснилось, что самый красивый почерк у Уиллы, поэтому Тэсс поручила надписывать карточки младшей сестре, а Лили осталась не у дел.
Точнее говоря, ей позволили облизывать марки. Без нее заказали цветы, наняли фотографа и музыкантов. Лили терпела все это, зная, что они ее любят и заботятся о ее благе. Но настало время положить этому конец. Так больше продолжаться не может. Хлопнув дверью, Лили решительно зашагала по направлению к конюшне. Вернее, поначалу она шла весьма стремительно, а потом, почувствовав упадок сил, еле переставляла ноги. Всякий раз, когда она пыталась хоть ненадолго выбраться из дома, Адам ласково, но настойчиво уводил ее обратно. Лили заметила, что он почти не касается ее руками, а если и притрагивается, то бесстрастно, как врач. Как врач к пациенту.
Вот и сейчас он, словно учуяв ее приближение при помощи некоего таинственного радара, выглянул из конюшни, улыбнулся, но взгляд его стал тревожным.
— Привет, — сказал он. — Я надеялся, ты поспишь подольше.
— Уже одиннадцатый час. Я хотела поработать с молодняком, погонять их на поводу.
— Еще успеешь. — Как обычно, он повел ее назад к дому, почти не касаясь ее плеча. — Ты уже завтракала?
— Да, Адам, я завтракала.
— Вот и умница.
Ему очень хотелось взять ее на руки, отнести домой и уложить в постель.
— А книжку дочитала? Смотри, какое славное утро. Посиди на крыльце, почитай, погрейся на солнце.
— Книжку я почти дочитала.
На самом деле Лили к ней едва прикоснулась. Ей было стыдно — ведь она знала, что Адам специально ездит в город за книжками, журналами и ее любимым миндалем в шоколаде.
Ее уже тошнило от книжек, журналов и миндаля в шоколаде. Даже от цветов, которые регулярно приносил ей Адам.
— Тогда я усажу тебя на крыльцо, принесу радиоприемник и одеяло. Когда сидишь на месте, можно и замерзнуть.
Адам ужасно боялся, что она снова простудится и опять будет лежать в постели, дрожа от озноба.
— А потом я заварю тебе чаю и…
— Перестань! — взорвалась Лили, и Адам изумленно разинул рот.
Лили была потрясена не меньше, чем он. Ей пришло в голову, что она никогда в жизни ни на кого не кричала. А зря — ощущение было захватывающее.
— Немедленно прекрати! Мне это до смерти надоело! Я не хочу сидеть, не хочу читать, не хочу, чтобы ты поил меня чаем, приносил цветы и обращался со мной, как с хрустальной рюмкой!
— Лили, только не расстраивайся. Ты ведь еще не оправилась. Я боюсь, что ты снова расхвораешься.
Впервые в жизни Лили поняла смысл мудрого совета: когда злишься, сначала досчитай до десяти, а потом уже говори. Надо будет как-нибудь этим советом воспользоваться, подумала она, но считать до десяти не стала:
— Я уже выздоровела! Вы и так продержали меня в постели больше нужного. Меня тошнит от вашей заботы! Я хочу сама мыть посуду, хочу сама ухаживать за своим огородом, сама распоряжаться своей жизнью. Вы мне все надоели!
— Пойдем в дом.
Адам разговаривал с ней, как с капризной кобылой, проявлял максимум терпения и сострадания.
— Тебе нужно отдохнуть. До свадьбы всего три недели, а впереди еще столько хлопот.
Тут Лили окончательно сорвалась:
— Не желаю я отдыхать! И не смей разговаривать со мной, как с маленьким ребенком! А что касается свадьбы, то никакой свадьбы не будет! И заруби себе на носу!
Она развернулась и, свирепо топая, пошла прочь, а Адам застыл на месте, совершенно сраженный.
Лили же наслаждалась яростью, этим новым, восхитительным состоянием. Ворвавшись в большой дом, она взбежала вверх по лестнице и прямиком устремилась в кабинет, где у Тэсс и Уиллы в разгаре был ожесточенный спор по поводу предстоящей свадьбы.
— Если тебе не нравится, как я это сделала, зачем ты вообще поручала мне заниматься приемом? У меня и без того дел хватает.
— Цветы — на мне, — начала загибать пальцы Тэсс, — банкет — тоже на мне. Хотя я бы постеснялась называть «банкетом» то, что может предложить ваш задрипанный местный ресторан. — Она страдальчески вскинула руки. — Тебя же я попросила всего лишь заняться столом, стульями и фуршетом. Если я говорю, что зонты должны быть полосатые, изволь выполнять!
Уилла вскочила, уперлась руками в бока и заорала:
— Да где я тебе найду пятьдесят зонтов, да еще непременно в бело-синюю полоску? А тебе еще и какой-то там балдахин подавай! — Тут она увидела стоящую в дверях Лили. — Лили, разве ты не Должна быть в постели?
— Нет, я не должна быть в постели.
Лили казалось, что от злости у нее сейчас из пальцев искры посыплются. Она подлетела к столу и одним движением смахнула На пол все лежащие там бумажки и папки.
— Можете всю эту бухгалтерию выкинуть к чертовой матери! Никакой свадьбы не будет!
— Милая, да ты что? — ахнула Тэсс, обняла сестру за плечи и усадила в кресло. — Ты что, передумала?
— Никакая я тебе не «милая»! — зарычала Лили. — Как я могу передумать? Ведь вам в голову не приходит, что я сама способна принять хоть какое-то решение? Это моя свадьба, а не ваша, поняли? Моя! А вы меня держите в стороне. Если вам так нравится планировать свадьбы, то выходите замуж сами!
