Последняя капля - Александр Сергеевич Конторович
У них не так-то уж и много людей…
Снова занятия. И опять — с макетами оружия.
Ну…
Кстати, пропало несколько «курсантов», просто не пришли утром на занятие. На мой недоумённый вопрос, один из моих сопровождающих нехотя буркнул: «Они отчислены».
Поворачиваюсь к нему.
— В смысле?
— Нарушение правил внутреннего распорядка…
В отличие от меня, у «учеников» тут нет особых ограничений на передвижение по территории. Вот за забор им выходить не разрешается, во всяком случае, без разрешения.
Нарушение… Они там, что, в город намылились? Попить-погулять?
А здесь — никак?
Насколько я в курсе дела, подобие бара с пивом у них имеется. Виски и водки, там, полагаю, не подают… но и пиво, в конце-то концов, тоже вполне себе покатит…Кстати!
— А в бар я сходить вечером могу? — интересуюсь я у конвоиров. — В конце концов, моё необъяснимое затворничество может вызвать нежелательные сплетни…
— Я выясню, — кивает тот.
Что и у кого он там выяснял, неведомо. Но уже сегодняшним вечером я сижу около стойки и пью пиво! Мне даже и денег выделили — чтобы не казался совсем уж белой вороной. Кстати, охранники мои в бар не зашли — дипломатично остались «покурить» на улице. Сей факт объяснялся до обидного просто — выход тут был всего один…
Пиво тут было… ну, словом — оно здесь имелось.
Даже и закуски кое-какие присутствовали.
Присев за один из столиков с тарелкой и парой банок пива, откидываюсь на спинку стула и осматриваю помещение.
Полтора десятка столов, с сидящими за ними людьми… лампы на потолке, телевизор на стене. Хм… а что тут все такие мрачные? Я, вроде бы, сегодня их не так уж и перегрузил?
— Можно к вам? — и, не дожидаясь ответа, на свободный стул плюхается один из «курсантов».
В принципе, понять я его могу — свободных столиков уже и не осталось, а сидеть у стойки ему, видимо, неохота.
— Так ты уже и так сел…
— Ха! А вы интересный человек! Думал, вы вообще не от мира сего — даже и в бар вечером не приходили ни разу.
— Да, некогда как-то было…
— А где же ваша охрана?
— На улице курят… а, что?
— Да, вот у нас, с ребятами, возник спор… От кого вас охраняют? От нас?
— А надо?
— Да… непохоже… вы, по-моему, просто голыми руками можете зараз человек пять уработать…
Кстати, а ведь затеял-то он разговор по-немецки! А я, чисто на автомате, ему ответил! Да, я неплохо знаю немецкий, и по-английски объясниться смогу… но, отчего он так спросил?
— Ты же не немец — почему вдруг по-немецки заговорил?
— Хорват, — кивает он. — А вы? То, что не местный — я и так вижу…
— Скажу, что немец — не поверишь ведь?
— Нет… — качает он головой. — Немцы — они другие! Я с ними работал! Сесть вот так, рядом, к инструктору? Даже и вне службы… Лучше и не пробовать! Я бы сказал… русский?
— А, что — похож?
Он в задумчивости чешет подбородок.
— Ну… я мало их встречал… чтобы, вот так, за одним столиком… но, лучше быть с ними по одну сторону! Неприятные это ребята… жесткие! Как, вот, вы… У них, я слышал, говорят — не клади руку в рот — откусят по локоть!
— Хм! Ну, не совсем так. В оригинале, насколько я помню, говорится про палец. Мол, положишь палец в рот — откусят всю руку.
— Ну, — соглашается собеседник, — так, пожалуй, ещё и страшнее получается.
Утром, дождавшись вызова к Еневу, с порога спрашиваю — мы как долго ещё будем в прятки друг с другом играть? Он удивлённо приподнимает бровь — мол, с чего вы это взяли?
— А пообщался вчера с курсантами — они тоже в недоумении. Ладно, драться я их научу… но они же не в рукопашный бой собираются вступать?
— Боец должен уметь и это!
— Чтобы вступить в рукопашную схватку, — цитирую я по памяти, — боец должен где-то… э-э-э… потерять автомат, пистолет, гранаты, штык-нож и бронежилет. Найти ровную площадку, где нет палок, камней и тому подобных вещей. Дождаться появления на ней такого же идиота — и вступить с ним в рукопашную схватку. Я ничего не перепутал? Мы именно таких бойцов готовим? Ничем другим они воевать не будут? Сказали бы уж прямо — подготовь банду уличных хулиганов! Так было бы яснее и понятнее.
Собеседник некоторое время молчит, катает по столу карандаш.
— Я ещё и строевую подготовку им дать могу. Надо?
— Нет… — поднимает на меня взор Димитр. — Так не надо… Что вы хотите?
— Я⁈ Помилуй бог — я хочу домой! Вместе с женой — так ведь мы договаривались? Но, чтобы туда попасть, я ведь должен сделать из этих обалдуев нормальных бойцов! И каким, позвольте вас спросить, образом? Макетами оружия? Они от безделья уже драки между собой устраивают!
— В смысле? Какие драки⁈
— На ножах. И есть уже убитые — двое. А третьего, насколько я понимаю, вы и сами… наказали… примерно.
Енев удивлённо смотрит на меня.
— Да, вы не сообщали мне эту информацию. Но запретить курсантам говорить между собой об этом событии — не озаботились. А господь бог не обделил меня слухом. И с кем я буду работать, если все они друг друга так перережут?
— Ладно… — медленно произносит он. — Но, учтите — мы всё видим!
— И пусть эти ваши… деятели, не ходят за мною по пятам так явно — курсанты это заметили. И резонно задают себе вопросы — стоит ли слушать человека, которому так не доверяют их наниматели? Пусть хоть с пулемётами сидят — но поодаль!
Ну, как оказалось, мои слова буквально восприняты не были, но на стрельбище теперь по периметру стоят посты, чутко отслеживающие всё, что там происходит. Есть у них пулемёты или нет — непонятно, но бинокли точно имеются. Предательские отблики на линзах я засёк почти сразу.
Мне даже доверили оружие!
И разрешили показать как я стреляю! Чем, кстати, очень озадачились мои курсанты… они такое явно видели в первый раз.
Правда, на полигоне я это оружие и сдаю — в смысле,
