Сергей Зверев - Спасти Париж и умереть
Они были настолько тонки, что эсэсовец походил на карикатурный персонаж из боевых листков маки. Немец отрывистым голосом прокричал команду, и из грузовика высыпали солдаты. Они выстроились на проезжей части в две шеренги. После новой команды первая шеренга повернулась направо, а вторая – налево, и солдаты припустили бегом. Спустя несколько минут квартал был оцеплен.
Эсэсовцы заходили в подъезды домов, осматривали квартиру за квартирой. Было около шести часов вечера, жители находились дома. Все делали большие глаза, но гитлеровцы бесцеремонно отталкивали хозяев и производили обыск.
Скоро весь квартал был перерыт вверх дном, но радиопередатчик обнаружить не удалось.
Эсэсовцы уже возвращались к машинам, когда операторы, продолжавшие шарить в эфире, распахнули изумленно глаза. На прежней частоте снова, уже в третий раз, заработал передатчик. Работал прежний радист – отчетливо слышался его почерк.
Фридрих почесал пятерней затылок… и вдруг вскочил с места, ошеломленный. Он распахнул дверцу кузова.
Машина стояла на набережной Сены. Прямо перед ними, на острове Ситэ, высился собор Парижской Богоматери – Нотр-Дам де Пари.
Вне всякого сомнения, передача велась из собора.
И тут собор зазвонил…
Во все века Нотр-Дам де Пари являлся своеобразным символом города. Его начали строить в 1163 году, дальше строительство велось в несколько этапов на протяжении столетий. На цоколе здания и сейчас можно увидеть огромную надпись: «Мастер Жан из Шелля начал эту работу 11 февраля 1258 года». У любого, кто подходил к фасаду, захватывало дух от величия стрельчатых порталов с огромными дверьми, от зубчатого карниза над ними, грандиозного центрального окна-розетки и двух мрачных башен, венчавших собор. Люди возле этого мрачного и величественного сооружения выглядели муравьями.
Собор нередко прятал в своих стенах парижан, когда город становился ареной сражений. Из-за этого он служил своеобразным символом непокоренности французской столицы.
Неужели и сейчас собор проявил свою сущность?
Едва зазвонили колокола собора, с его башен разлетелись голуби. Птицы тревожно кружили вокруг, затем направились в окрестные кварталы.
На одной из двух колоколен стоял рослый парень лет двадцати. Звонарь вовсе не походил на Квазимодо – персонаж романа Виктора Гюго. У парня были широкие плечи, открытые голубые глаза, радостная улыбка. Он умело дергал за веревки, рождая мелодический перезвон.
Вдруг, зажав веревки одной мускулистой рукой, звонарь нагнулся. Когда он выпрямился, в свободной руке его появился бинокль. Продолжая дергать за веревки одной рукой, парень приставил бинокль к глазам и увидел немецкие грузовики, которые направлялись через Сену к острову Ситэ.
Звонарь положил бинокль и схватился за веревки обеими руками. Мелодия была чуть-чуть изменена – и это послужило условным знаком.
Перезвон долетел и в прохладу подземелья. Прямо под собором, в крипте – так назывался подвал собора, – среди древних саркофагов и надгробий работала радистка. Это была та самая девушка по имени Адель, которая принесла вечернюю газету на Монмартр художнику по имени Клод.
Рядом с девушкой стоял рослый парень в советской гимнастерке.
– Адель, пора уходить, разве не слышишь?
– Погоди, – пробормотала девушка. – Сейчас…
Она продолжала усердно стучать ключом. В другой руке девушка сжимала дымящуюся сигарету. Сотни раз Адель проклинала себя за противную привычку курить в самые неподходящие моменты, такие, как сейчас! Однако она ничего не могла с собой поделать.
Разумеется, Адель тоже слышала изменение колокольной мелодии и все поняла. Однако радиопередачу нужно было закончить.
Изящная шляпка с вуалью лежала на крышке саркофага. Дым уносился в окошко легким сквозняком. Девушка не заметила, как на каменные плиты упал длинный столбик пепла.
Но вот Адель закончила передачу и поднялась. Оглянувшись, напялила шляпку, схватила сумочку и вынула из сумки пудреницу. Окурок она сунула внутрь пудреницы, будто в пепельницу.
Пора было уходить.
Немецкие грузовики затормозили перед собором. Из кабины первой машины выскочил толстый штурмбаннфюрер, махнул рукой. Из грузовиков высыпали эсэсовцы – и спустя несколько минут собор был оцеплен.
Штурмбаннфюрер посмотрел по сторонам и решительно шагнул ко входу в здание.
Что означает появиться в соборе, да еще во время вечерней мессы? Зал был полон прихожанами. На несколько часов люди пришли сюда отрешиться от войны, подумать о вечном.
И тут – гитлеровцы. Люди, сидевшие на длинных скамьях, отвлеклись на шум, оглядывались по сторонам. Увидев, кто пришел в храм, отводили взгляды, поджимали губы.
Гитлеровцы прямиком направились к алтарю. Священник, который читал проповедь, поднял недоуменный взгляд.
– Где бандиты? Где передатчик? – отрывисто спросил штурмбаннфюрер.
Настоятель собора был сбит с толку. Посмотрев на штурмбаннфюрера как на пустое место, продолжил читать. Немец стиснул зубы и взял священника за рукав.
– Мне повторить? – прошипел гитлеровец.
– Простите, – с натугой произнес настоятель. – Вы мешаете… Я не могу прерывать богослужение…
– Передатчик! – словно не слышал немец.
Священник был совершенно растерян. Взгляд его остановился на викарии – помощнике.
Тот кивнул, подошел к немцу:
– Господа, если вам угодно осмотреть достопримечательности собора, я могу показать их сейчас же…
Викарий отвел гитлеровцев от алтаря. У стены помощник настоятеля остановился, развел руками:
– Это какое-то недоразумение, храм – место служения богу…
Гитлеровский офицер поморщился. Ему вдруг показалось, что викарий пьян – чем это попахивало от него? Офицер принюхался. Нет, вроде ошибся…
– Осмотреть все, – скомандовал он солдатам.
Те разбрелись по собору. Штурмбаннфюрер остался с викарием. Они прошли между колоннами к выходу из здания и остановились возле маленькой двери в стене.
– Здесь что? – спросил немец.
– Лестница на колокольню.
– Откройте.
Викарий пожал плечами, достал связку ключей и отпер дверь. Штурмбаннфюрер подозвал подчиненных. В руках викария появилась свеча, которую он взял из специальной ниши внизу лестницы. Викарий зажег свечу и ступил в темный проход. Штурмбаннфюрер последовал за ним. Следом вошли солдаты.
Древние каменные ступени вытерлись под ногами. Подниматься было трудно.
– Ради бога, не оступитесь, – несколько раз повторил викарий и обернулся, чтобы посветить.
– Иди вперед! – в конце концов скомандовал ему офицер.
Они поднимались и поднимались…
– Здесь что? – спросил офицер, увидев на площадке низкую деревянную дверь.
– Гм, здесь живет наш звонарь, – ответил викарий, – прежде он был клошаром, его зовут Жорж Лерне… Желаете осмотреть?
– Сначала саму колокольню!
Открылся люк в полу, над полом показалась голова штурмбаннфюрера. Немец увидел болтавшиеся веревки колоколов, на площадке никого не было. Люк захлопнулся.
Офицер махнул рукой:
– Хорошо! Осмотрим эту берлогу!
Солдаты распахнули деревянную дверь. Взору открылось небольшое помещение. Звонарь сидел за грубо сколоченным деревянным столом. Перед ним была раскрытая книга. Чуть дальше стояла зажженная свеча. Вошедших встретил раздраженный взгляд. Викарий сделал было шаг вперед, но офицер протянул руку:
– Оставаться на месте!
Звонарь поднялся, сделал какое-то движение, его схватили за руки. Он стал вырываться.
– Ты что? – Несколько ударов успокоили парня, который обводил всех бычьим взглядом.
Штурмбаннфюрер поднял книгу, посмотрел на обложку, с отвращением отбросил. Звонарь читал Библию.
Топчан, стол и табурет составляли все убранство комнаты. На топчане был расстелен тюфяк, набитый сеном. Солдаты быстро произвели осмотр. Ничего подозрительного не обнаружили, даже под топчаном.
Собрались уже уходить, но вдруг один из солдат опустился на корточки возле стола.
– Господин штурмбаннфюрер, смотрите! – Солдат вытянул провод в черной обмотке.
– Что это? – спросил офицер.
Звонарь молчал, лицо его хранило презрительное выражение. Штурмбаннфюрер обернулся к викарию.
– Громоотвод, – тот пожал плечами.
– Какой, к черту, громоотвод?
– Я живу здесь два года, – вдруг отчетливо произнес звонарь. – Это – громоотвод.
– Громоотвод? – расхохотался штурмбаннфюрер. – Что же вы на своего католического бога не уповаете?
Вопрос упал в пустоту. Стали осматривать стену, у которой стоял стол, теперь стало видно, что провод идет по стене от пола до самого перекрытия. Стена была облеплена обоями, они скрывали провод. Над столом висела полка, которая тоже маскировала провод.
Штурмбаннфюрер выпрямился, провел рукой вдоль провода, сильно дернул. Полка подпрыгнула, книги посыпались на стол. Свеча перевернулась, погасла.
