Владимир Михановский - По острию ножа
Это — стационарные точки.
Между ними следует разместить снайперов с более легким оружием, готовых в случае необходимости с помощью соответствующих транспортных средств быстро перемещаться в точку, где возникла опасность.
Такая система, полагал полковник Петрашевский, послужит сетью для самих террористов, скует мобильность бандформирований и в конечном счете будет способствовать их ликвидации.
Не вняли…
Теперь, когда в Чечню пришел генерал Матейченков, порядка стало больше. Полпред сразу понял необходимость создания в Чечне диверсионно-разведывательного комплекса. Быть может, он поддержит и идею, зарубленную военными невеждами из Генштаба. А заодно — разберется с вопросом, куда деваются новейшие снайперские винтовки, выпускаемые Тулой. Почему у боевиков они есть, а у наших снайперов — нет?..
Виновных следует найти и крепко дать им по рукам — чтобы другим казнокрадам неповадно было…
Глава 7. Новый вид разведки
Углубленно занимаясь проблемами военной и стратегической разведки и последовательно их разрешая, хотя это и было связано с немалыми организационными трудностями, а также до конца непонятным ему сопротивлением некоторых инстанций, генерал Матейченков пришел к небезынтересным выводам.
Он размышлял о роли разведки не только в военных действиях, но и во взаимоотношениях различных стран.
Почему взаимную разведку ведут — причем на самом высоком уровне, «без дураков» — не только враждующие между собой державы, но и страны, связанные искренними дружескими узами — те же страны НАТО, например?
Такой вопрос носит, впрочем, более или менее наивный характер, и на него не так уж трудно найти разумный ответ: каждая серьезная страна желает знать, каковы подлинные намерения других стран, и не обязательно ее соседок? Какое новое оружие куют они в своих тайных арсеналах? Против кого оно будет нацелено? Ну а, кстати, недурно бы и «позаимствовать» технологию его производства.
Вспомним, например, драматичную историю создания первой советской атомной бомбы, круто замешанную и на разведке, и на шантаже, и на выкрадывании военных секретов, и на предательстве.
Генерала Матейченкова при этом не интересовали абстрактные вопросы: он задумывался над чисто конкретными вещами, связанными с Чеченской кампанией.
Известно ведь, что наша разведка в Кавказском регионе — пусть лучше, пусть хуже — действовала всегда. Было, в частности, известно, что чеченские боевики усиленно готовятся к военным действиям. Об этом не могли не докладывать высшему руководству страны. Так почему же оно должным образом не реагировало?
Во время одной из поездок в Москву Матейченков встретился с давним своим знакомым, генерал-полковником Борисом Дубовым. Посидели, повспоминали Афганскую войну, которую прошли вместе. Вспомнили боевых товарищей и друзей, и погибших, и тех, кого война пощадила, оставив в живых.
— Между прочим, у меня давний должок, Борис Сергеевич, — произнес Матейченков.
— Ты о чем?
— Там, в Афгане, ты мне жизнь спас.
— Это когда же?
— Я свою колонну вел через горный перевал… А ты прислал мне подмогу, когда мы в засаду попали.
— Помогли?
— В самый раз. Опоздай они чуток — не сидел бы я сейчас перед тобой.
Они сидели в уютном кафе Государственной Думы, депутатом которой был теперь Борис Дубов.
— Что теперь былое ворошить, — заметил он, прихлебывая кофе. — Знаешь ведь пословицу: кто старое помянет — тому глаз вон.
— А кто его позабудет — тому два.
— Ты что же, хочешь теперь мне жизнь спасти?
— Если доведется.
— Не доведется, — улыбнулся Дубов.
— Это почему?
— Мне теперь по штату личная охрана положена, хотя я от нее и открещиваюсь всячески. Негоже мне, Герою Советского Союза, бояться каких-то бандюг, какого бы они ни были происхождения.
— И то правда.
— Кстати, как ты там, в Чечне, с бандитами справляешься? — спросил, отодвигая чашку, Дубов.
— По мере сил и возможностей.
— Чем сейчас занят?
— Да вот, разведку налаживаю армейскую.
— Доброе дело, — кивнул Дубов. — И необходимое. Еще в Афгане убедился: разведка — глаза и уши армии.
— Я вообще давно хотел потолковать с тобой, — признался Иван Иванович.
— Да ты теперь больше моего кумекаешь. У меня ведь только афганский опыт…
— Скажи, Борис Сергеевич, положа руку на сердце. Как ты вообще расцениваешь все, что в последнее время произошло в Дагестане и Чечне?
— Считаю, что это все — колоссальная ошибка России, которую придется расхлебывать и нам, и нашим детям и внукам еще много-много лет.
— Согласен. Но в чем ее истоки?
— Глубоко копаешь.
— Иначе и смысла нет…
— Я мог бы начать с Афганистана…
— К Афганистану вернемся позже.
— Понимаю, тебе ближе чеченские боевики и террористы, — произнес Дубов. — Но ведь и они не возникли на пустом месте, не вынырнули из космоса. Если хочешь знать, мы сами, своими руками, вскормили их и вспоили.
— Поясни.
— Охотно. Когда организм человека ослабевает, на него нападают всяческие хвори, о которых он, будучи здоровым, не имел понятия. Согласен?
— Согласен.
— Что касается чеченских событий, то они начались, когда рухнул Советский Союз, и из недр его вышла изрядно ослабленная Россия.
— А кровавый передел собственности за счет терских казаков в двадцатые годы, сталинская депортация и прочее?
— Оставим за скобками, поскольку это уведет нас слишком далеко в историю, — сказал Дубов.
— Хорошо, вернемся к временам развала великой страны.
— Россия вышла из этих развалин слишком ослабленной. Опять-таки, не будем говорить о причинах, тем более что для нас с тобой они более или менее ясны.
Матейченков кивнул.
— Россия при всем желании не могла уже содержать прежнюю армию. Старые Вооруженные Силы требовали слишком больших финансовых вливаний, а ты знаешь сам, куда тогда уходили деньги.
— Да и теперь уходят.
— Увы… Так или иначе, возникла абсолютная необходимость полной реорганизации армии, чтобы не оставить ее на уровне каменного века…
— Помню эти разговоры.
— Вот именно разговоры! Только дело пустопорожними разговорами, к сожалению, и ограничивалось.
— Они начались, по-моему, в 1992 году…
— Именно тогда. Все начали кричать, и не только СМИ, что наша армия устарела, флот гибнет, авиация еле дышит…
— Но ведь реальных шагов не предпринимали.
— Нет, и это было самое печальное. Но беда была гораздо глубже, чем могло показаться на первый взгляд. Ведь никак не были реформированы ни принципы комплектования Вооруженных Сил, ни их боевая подготовка, ни, наконец, поставки техники и вооружения. Что там говорить: бензина не хватало. Боевые самолеты для тренировок экипажа вылетали раз в год по обещанию. Летчики теряли квалификацию. А также офицеры всех прочих специальностей…
— Можно сказать, что руководство страны от армии самоустранилось, — произнес Матейченков. — Власть на нас рукой махнула: сами выбирайтесь из ямы.
— Вот и получилась то, что получилось, — сказал Дубов. — Когда с Чечней все созрело и перезрело и правительство приняло решение — весьма запоздалое — навести в республике порядок, армия была окончательно развалена.
— Помню, как ударные группировки тогда формировались, — добавил Матейченков. — С бору по сосенке.
— И во вторую чеченскую кампанию мало что, к сожалению, изменилось. Вот ты сейчас занимаешься координацией действий разных родов войск. Есть у тебя, к примеру, морские пехотинцы?
Иван Иванович кивнул.
— Ну разве это порядок — бросать морскую пехоту на сухопутный театр военных действий?
— Между прочим, отличные вояки…
— Никто этого не отрицает. Но их дело — море-океан, а не горы и долины, — сказал Дубов.
Вокруг жужжал оживленный говор депутатов, за соседними столиками жевали бутерброды, кто-то кого-то приветствовал. К ним никто не подсаживался.
Матейченков заметил:
— Морпехи у меня — не от хорошей жизни.
— О том и речь, — вздохнул Дубов. — Ребята наши сражаются мужественно, за то честь им и хвала. Но это отнюдь не снимает вины с высшего руководства.
— Справедливости ради скажу, что сейчас дела у нас в Чечне не в пример лучше идут, чем в первую войну.
— Это мало что меняет, — махнул рукой Дубов. — Главное-то не изменилось. Снова намешали войска из разных силовых ведомств: разве это дело? «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань». Так что, честно говоря, Иван Иванович, я тебе просто сочувствую: координировать действия такого разношерстного воинства — с ума можно сойти.
— Пока не сошел.
— Твое счастье.
— Но ты, Борис Сергеевич, объясни мне другое. Были ведь сведения, что чеченские боевики не смирились и готовятся к новой бойне?
