Роберт Крейс - Первое правило (в сокращении)
— Рахми не подозреваемый. Копы считают, что в убийстве, возможно, замешан его двоюродный брат, Джамаль Джонсон.
— Так «возможно» или «замешан»?
— Все доказательства говорят о втором, а с виду он вроде бы чист. Его выпустили из тюрьмы Соледад за две недели до первого эпизода. После освобождения он осел у Рахми, а после этого эпизода съехал. Через четыре дня после второго нападения Джамаль привез Рахми шестидесятидюймовую плазму в благодарность за приют. Через неделю после третьего Джамаль обзавелся новехоньким черным «малибу». И его тоже подарил Рахми.
— А где сейчас Джамаль? — спросил Пайк.
— Никто не знает, братан. Потому Рахми и пасут.
— Может, Рахми знает. Его не спрашивали?
— Только все испортили. Пара клоунов из опергруппы подкатила к нему два месяца назад, когда Джамалем только начали интересоваться. В полиции узнали, что он обосновался у Рахми, и сразу двинули к нему. Рахми валял дурака, но предупредил Джамаля в ту же секунду, как копы нарисовались на пороге. И Джамаль как сквозь землю провалился.
Пайк задумался.
— Стало быть, копы следят за Рахми в надежде, что рано или поздно Джамаль объявится.
— А что им еще остается? Старина, Джамаль — их единственный подозреваемый.
Пайк хмыкнул. Он знал, что сотрудники особого отдела способны, словно невидимки, неделями следовать по пятам за своей добычей. Но ждать так долго Пайк не хотел. Стоун прав: задача полиции — подготовить почву для обвинений, а Пайку это ни к чему. Его потребности попроще.
— Так что там с адресом?
Стоун прокашлялся:
— Только смотри, давай без проколов.
— Проколов не будет. Меня никто и не заметит.
Пока Стоун диктовал Пайку адрес, кабинет ярко осветили фары. Вернулась патрульная машина.
Свет вскоре погас, двор погрузился в темноту. Затихло бормотание рации. Патрульная машина укатила прочь.
Пайк услышал, как Стоун сглотнул. Уловил в трубке звон стекла.
— Как думаешь, он и правда шел по скользкой дорожке?
— Лонни считает, что те люди просто ошиблись домом.
Стоун тяжело вздохнул, потом сделал еще глоток.
— Что пьешь?
— Скотч. Пью скотч в память о Фрэнке. Я бы, конечно, устроил на заднем дворе салют из двадцати одного залпа, но мои соседи предпочитают тихое пьянство.
— Джон, у тебя на стенах висят фотографии? — вдруг спросил Пайк.
— Какие? С голыми цыпочками?
— Фотографии твоих родных. Друзей.
— А как же. С фотоаппаратом не расстаюсь. А что?
— Да так, ничего. Ложись спать.
Стоун молчал так долго, что Пайк был готов поверить, будто он и вправду уснул.
— Джон!
— Ни у кого из нас нет семьи. Ты ни разу не был женат. Лонни и Колин тоже. Я женился шесть раз, старик. Это тебе что-нибудь говорит? И детей ни у кого нет.
Пайк не знал, что ответить. Может, подействовал голос Стоуна — приглушенный, сипловатый от спиртного.
— Мне правда хотелось, чтобы у Фрэнка все получилось. Не только ради него.
Пайк отключился и закрыл телефон.
Он просидел в кабинете Фрэнка почти час, наедине со своими мыслями и тишиной, затем вернулся к столу Синди, взял снимок Фрэнка в бассейне, покинул дом и уехал в ночь.
3
Дома Пайка ждало сообщение от Элвиса Коула — друга и партнера по детективному агентству.
— Привет, — произнес записанный голос Коула. — Сегодня заезжал коп по фамилии Террио, расспрашивал о тебе и каком-то Фрэнке Мейере. Ему явно что-то было нужно, он сказал, что этого Мейера убили. Перезвони.
Пайк стер сообщение и занялся поисками Рахми. Карты в «Гугле» с успехом заменял спутник-шпион. Пайк ввел адрес Рахми, и почти сразу ему открылся весь город Комптон с тысячефутовой высоты. Пайк переключился на обзор улиц.
Рахми Джонсон жил в двухэтажном многоквартирном доме, занимал квартиру по центру нижнего этажа. Его сторона улицы была застроена в основном домами на одну семью, сами дома располагались перпендикулярно к улице. Как и дом Рахми. Почти каждый двор имел сетчатое ограждение, почти в каждом доме на окнах стояли решетки. Противоположную сторону улицы занимали одноэтажные торговые строения.
Из-за бокового расположения торец дома Рахми был обращен к улице, а фасад, в том числе его квартиры, — в сторону соседнего дома и участка. Жители попадали в дом через калитку в сетчатой ограде, затем шли вдоль дома к своим дверям. Дверь Рахми с улицы не просматривалась, что осложняло задачу Пайка. Он понял, что с той же проблемой столкнулась и полиция.
Пайк отметил, что ни при доме Рахми, ни при других многоквартирных домах на той же улице нет подъездных дорожек и места для стоянки, значит, местные жители парковались прямо у тротуара. Следовательно, новый «малибу» Рахми должен стоять на улице перед домом.
В округе не было зданий выше двух этажей, так что наблюдатель вполне мог подобраться поближе к дому. При высокой плотности заселения, парковке на улице и длительном характере слежки это могло означать лишь одно: наблюдатель находится в соседнем здании. Поразмыслив сорок пять минут, Пайк сообразил, куда наружка могла посадить своих наблюдателей и как ему самому добраться до Рахми, оставшись незамеченным. Конечно, на всякий случай требовалось увидеть ближайшие кварталы ночью и при дневном свете, но в общих чертах Пайк уже знал, что делать.
Он переоделся для тренировки, размялся, сделал растяжки, а затем легко вошел в медитативное состояние, которым всегда сопровождались занятия йогой. Размеренно дыша, он ждал, когда успокоится. Вместе с покоем приходила уверенность.
Закончив тренировку, он вернулся в привычное состояние так же легко, как пузырек воздуха всплывает на поверхность огромного тихого пруда. На ужин был рис с красной фасолью, жареной кукурузой и кабачками. После ужина Пайк принял душ и переоделся в шорты и футболку. Он перезвонил Коулу, но тот не подошел к телефону, пришлось оставить ему сообщение.
Вскоре Пайк лег в постель. И почти сразу уснул.
Ровно через два часа он открыл глаза, быстро встал, оделся, собрал все необходимое и направил машину на юг, к Комптону.
Рахми был дома — Пайк понял это в первый, и единственный, раз, когда проехал мимо в своем джипе и увидел припаркованный у бордюра лоснящийся черный «малибу». В три часа ночи накануне рабочего дня окрестные улицы словно вымерли. Пайк сидел за рулем, пригнувшись и ссутулясь. Может, весь мир и спит, но сотрудник наружки наверняка бодрствует. На машину, проехавшую мимо один раз, он вряд ли обратит внимание. Увидев ее дважды, насторожится. А в третий наверняка свяжется с коллегами по рации и попросит выяснить, в чем дело.
Пайк вырулил к перехватывающей парковке у скоростной магистрали, поставил джип и вызвал такси. Вскоре из темноты навстречу туманному пятну света вынырнула зеленая машина.
Таксист, молодой афроамериканец с настороженным взглядом, насторожился вдвойне, увидев, что его пассажир — белый.
— Тачка сдохла?
— У меня тут неподалеку знакомая живет. Отвези меня к ней.
— А-а-а.
К женщине — это уже лучше.
Пайк назвал таксисту ближайший к дому Рахми крупный перекресток, но не сам адрес. Этот парень ни при чем, лучше ему ничего не знать — на случай расспросов. Возле улицы, на которой жил Рахми, Пайк попросил проехать еще квартал:
— Только медленно. Я узнаю дом, когда увижу.
Пайк знал, что наружники заметят такси. В такой поздний час им все равно нечем заняться, а Пайку требовалось посмотреть, насколько хорошо освещен дом Рахми.
Ту сторону дома, куда выходили входные двери, освещали желтые фонари, по одному над каждой из трех дверей нижнего этажа, и лишь один над дверью, ведущей к лестнице на второй этаж. По-видимому, в остальных квартирах жильцов не было. Гораздо больше Пайка интересовали тылы здания. Судя по картам в «Гугле», дом Рахми стоял почти вплотную к соседнему, и теперь Пайк разглядел между ними узкий проход, слабо освещенный фонарем на соседской веранде. Тем лучше для него, Пайка. Значит, похожий на лаз туннель между домом Рахми и соседним домом почти полностью тонет в темноте.
Он попросил таксиста притормозить перед двумя другими домами на той же улице, чтобы сбить с толку наблюдателей, затем вернулся к своему джипу.
Незадолго до рассвета Пайк на другом такси снова проехал мимо дома, но уже в другом направлении, снова обратив внимание на освещенность. До полудня он успел совершить шесть таких поездок, каждый раз на новой машине.
Теперь Пайк уже не сомневался, что главный пост наблюдения находится в одном из двух торговых зданий прямо напротив дома Рахми. Еще одним зданием, откуда была видна дверь Рахми, оказался соседний дом, в сторону которого она открывалась, но еще утром Пайк заметил, как женщина из этого дома провожала в школу троих детей. Значит, оставались лишь два торговых здания.
