Андрей Воронин - Слепой против бен Ладена
Впрочем, к интересующему Шнайдера делу происхождение агента не имело ни малейшего отношения. Главное, чтобы у этого типа хватило ума правильно оформить сделку и не пытаться обжулить клиента, потому что суду безразлично, баварец ты, еврей или коренной обитатель Вены в двенадцатом поколении. Пауль Шнайдер робел перед женщинами и стеснялся своей старой машины, но это вовсе не означало, что он не способен распознать и притянуть к ответу мошенника, дерзнувшего поднять руку на его сокровенную мечту.
– Чай, кофе, сигарету? – осведомился Трауб.
– Благодарю вас, – отказался посетитель. – Время уже позднее, мне хотелось бы поскорее покончить с делами и отправиться домой. Да и вы, – добавил он, красноречиво покосившись в сторону висевшей на спинке кресла куртки, – я вижу, торопитесь.
Трауб обернулся через плечо, чтобы понять, куда он смотрит, увидел собственную куртку и добродушно рассмеялся.
– Поверьте, я никуда не тороплюсь. Я ждал вас с большим нетерпением, герр Шнайдер, а что касается беспорядка... Прошу меня простить. Я сегодня пораньше отпустил секретаршу, и мне некого было послать за сигаретами. Вот и пришлось бегать за ними самому...
Как ни взволнован был Пауль Шнайдер, это заявление показалось ему полнейшей чепухой, и сразу по двум причинам. Во-первых, он сомневался в существовании секретарш, которые в наше эмансипированное время бегают за сигаретами для своего шефа. А во-вторых, доннерветтер, сигаретный автомат стоит в вестибюле на первом этаже, и, чтобы воспользоваться его услугами, достаточно просто спуститься вниз на лифте. А для этого вовсе не обязательно надевать куртку!
Хотя, с другой стороны, и секретарши бывают разные, и сигарет того сорта, который предпочитает этот баварец, в автомате могло просто не оказаться... И вообще, существует масса причин, по которым герр Трауб мог ему солгать. Он мог выйти, например, в аптеку за лекарством от болезни, про которую ему не хотелось бы упоминать в разговоре с посторонним, или еще куда-нибудь – да хотя бы и в пивную, пропустить стаканчик!
Все эти рассуждения каким-то непонятным образом придали Шнайдеру уверенности в себе. Перед ним был точно такой же человек, как и он, из плоти и крови, со своими слабостями и недостатками; к тому же финансовое благополучие этого человека некоторым образом зависело от Пауля. Он расслабился и принял в кресле более свободную позу, дивясь той робости, которую буквально минуту назад испытывал в отношении этого странного баварца.
Трауб легко поднялся, обогнул стол и со словами: "Прощу простить, я буквально на одну секунду" – удалился в приемную. Послышался металлический щелчок; Шнайдер мог бы поклясться, что сию минуту слышал звук повернувшегося в замке ключа, если бы это не было полным абсурдом. Увы, он не ошибся: возвращаясь за стол, Трауб, не скрываясь, опустил в карман брюк ключ, сверкнувший в свете настольной лампы тусклым металлическим блеском.
– По вечерам, – ответил он на изумленный взгляд Шнайдера, – сюда повадился врываться какой-то сумасшедший. Я четырежды вызывал полицию, и его забирали, но всякий раз выпускали снова, поскольку никакого ущерба он, по их мнению, не причиняет. Так вы в самом деле ничего не хотите? Ни чаю, ни кофе, ни сигарету?
– Я бросил курить, – с гордостью сообщил Шнайдер, – но вы можете не стесняться. Курите, если вам хочется.
– Спасибо, – отказался агент, – я никогда не курю во время работы.
Пауль демонстративно повел носом, и Трауб рассмеялся.
– Я не говорил, что не курю на рабочем месте, – уточнил он, – я сказал: не курю во время работы. Согласитесь, работа и рабочее место – это не совсем одно и то же. Рабочее место – это вот этот стол, – он похлопал ладонью по крышке стола, – а работа – это общение с клиентом, в данный момент – с вами, герр Шнайдер.
– Скажите, – вмешался в этот поток болтовни клиент, чувствуя, что Трауб намеренно уводит разговор в сторону от вопроса, который интересовал его в данный момент даже больше, чем приобретение домика в пригороде, – а зачем вы вынули из двери ключ?
– Я? – на лице Трауба появилось выражение комического изумления. – Ключ?
Продолжая попеременно задирать то левую, то правую бровь, он пошарил по карманам, извлек оттуда ключ и, моргая, уставился на него.
– Действительно... Мой бог, что со мной сегодня творится?! Простите, это я машинально...
"Либер готт! – мысленно воскликнул Шнайдер, осененный внезапной догадкой. – Да он же пьян!"
Трауб положил ключ на край стола и улыбнулся Шнайдеру.
– Ну что же, приступим?
– Может быть, мне лучше зайти в другой раз? – осторожно поинтересовался Пауль.
– Вы можете не поверить, – доверительно сообщил ему Трауб, – но на коттеджи в пригороде сейчас бешеный спрос, и он проявляет отчетливую тенденцию роста. Это просто какой-то бум! Поэтому, герр Шнайдер, не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. В следующий раз условия заключения сделки могут существенно измениться, причем не в вашу пользу. Как вы, должно быть, понимаете, я говорю о цене.
Намек на возможность повышения цены болезненно уколол Пауля, хотя тот и понимал, что это могло быть обыкновенным трюком прожженного дельца. Странные, однако, у этого баварца методы ведения бизнеса! Запереть клиента на ключ и пугать его повышением цен – это же какие-то гангстерские замашки!
Откуда-то, как показалось Шнайдеру изнутри обшитой деревянными панелями стены, донеслись глухие удары и едва слышное нечленораздельное мычание.
– Это тот самый сумасшедший, о котором я говорил, – заметил Трауб, придвигая к себе лежавшую на столе папку. – Уже явился, как видите. Не понимаю, куда смотрят его родственники. Ведь он может причинить себе вред!
Он раскрыл папку и зачем-то нацепил на нос темные солнцезащитные очки, хотя, по мнению Пауля, света в кабинете и так было недостаточно. Эти надетые в полумраке темные очки в сочетании с доносившимися из-за стены потусторонними звуками, которые стихли так же внезапно, как и начались, произвели на посетителя очень неприятное впечатление. Шнайдер серьезно задумался о том, нормален ли сам герр Трауб.
– Итак, – снова заговорил торговец недвижимостью, открывая папку, внутри которой поблескивали ярким глянцем рекламные фотографии утонувших в густой зелени белых домиков с разноцветными черепичными крышами, – вас, как я понимаю, интересует небольшой коттедж в пригороде. Давайте посмотрим, что у нас есть... Должен вам заметить, – перебив сам себя, доверительно сообщил он, – что стоимость даже самой скромной недвижимости в указанных вами районах значительно превосходит финансовые возможности конторского служащего с вашим размером жалованья. Вы уверены, что такая покупка вам по карману, герр Шнайдер?
– Я кредитоспособен, – сдержанно и сухо сообщил клиент.
– О да! Представленные вами документы не оставляют в этом сомнений. Некоторые сомнения вызывает лишь... э... не поймите меня превратно, прошу вас, но... Словом, мне решительно непонятно, откуда у вас столько денег!
Шнайдер выпрямился в кресле и надменно вздернул подбородок.
– Не уверен, что вы имеете право этим интересоваться, – еще суше заявил он.
– Мой бог, конечно же нет! – горячо воскликнул Трауб. – Просто мне, как заинтересованному лицу, хочется быть уверенным в полной законности предстоящей сделки. Ведь вопрос, который я вам задал, не имея на это никаких законных прав, может возникнуть у тех, кто такие права имеет!
– У налогового управления ко мне претензий нет, – сквозь зубы сообщил Шнайдер.
Этот разговор чем дальше, тем больше не нравился ему. Чертов баварец действительно не имел никакого права интересоваться его доходами. Да он и не должен был этого делать, если хотел совершить выгодную сделку! Какая ему разница, откуда у покупателя деньги; в конце концов, он-то ничем не рисковал, продавая ему в рассрочку не телевизор или холодильник, а дом в пригороде! Недвижимость дешеветь не собирается, тут баварец прав. Поэтому, если Пауль не сможет выплатить кредит и дом у него отберут, агент никоим образом не окажется в убытке – напротив, он получит изрядную прибыль, дважды продав один и тот же дом. Так какого дьявола?..
– Это мне известно, – кивнув, согласился Трауб. – Но, как выразился один древний философ, все течет, все изменяется... Да-да, герр Шнайдер! Сегодня у налоговой полиции к вам нет никаких вопросов, а завтра они могут появиться. И не только у налоговой полиции, но и у самой обыкновенной, и, быть может, даже у Интерпола... Вам это никогда не приходило в голову?
– Нет, не приходило. Зато прямо сейчас мне пришло в голову кое-что другое, – Пауль Шнайдер встал и гордо выпрямился. – Вы не догадываетесь что?
– Догадываюсь, – сказал Трауб и небрежным движением сунул в карман лежавший на столе ключ от входной двери. – Поверьте, герр Шнайдер, это неудачная мысль.
