Сергей Зверев - Мертвый дрейф
Сильно озадаченные, как-то глуховато переговариваясь, спецназовцы покидали кубрики. Что-то странное происходило в этом месте с акустикой. Голоса звучали глухо, вибрировали, доходили с задержкой – как будто пробивались сквозь кисельную массу. «Такое ощущение, что общаемся через социальную сеть», – пошутил Никита.
В кормовой части располагалось машинное отделение. Мысленно напевая: «Говорят, не повезет…», Глеб уже направился к двери, махнув своим ребятам, чтобы следовали за ним, как вдруг что-то щелкнуло под черепной коробкой! Он встал как вкопанный, колючий еж пополз от желудка к горлу, и горькая желчь скопилась во рту. И остальные встали, навострили уши… Поскрипывал потолок над головой – монотонно, ритмично, словно кто-то там ходил, и не просто так ходил, а с целью – подействовать спецназовцам на нервы! В горле пересохло – а ведь там действительно кто-то ходил! А если нет, то иллюзия была просто убивающая! Это судно являлось источником всевозможных звуков, но звуки были спонтанные, не связанные между собой – то ветер утробно рокотал и посвистывал в щелях, то бились и катались под воздействием ветра незакрепленные предметы, то от качки скрипели суставы судна. А этот звук звучал размеренно и однозвучно – несколько шагов в одну сторону, пауза, несколько шагов в другую…
И вдруг все резко прервалось. Настала тишина – только мурашки продолжали расползаться по коже, унижая славный образ бойца российского спецназа.
Платон начал остервенело прочищать пальцем ухо – показалось, или чё…
– Что там над нами? – Глеб повернулся к притихшим и слегка позеленевшим «штатским».
– Надстройка… – сглотнув, пробормотал Котов.
Совершенно правильно. Та самая надстройка, которую они не так давно зачистили…
– Мне кажется, нас пугают, или чё… – задумался вслух Платон.
– И, надо признаться, испугали, – натянуто улыбнулся Никита.
– Да чушь все это, – поморщился не верящий ни в чертовщину, ни в фантастику Крамер. – Мало ли что там скрипело. Тут постоянно что-то скрипит, шуршит и бухает…
– А у меня имеется версия, – сделав соответствующее лицо, сказал Никита.
– Связанная с привидениями? – догадался Глеб.
– Точно, – несколько обескураженно кивнул Никита. – А чего вы хихикаете, мужики? В старых английских замках этого добра, между прочим, как старых «АКМ» на наших складах. Люди умирают, а души их остаются по ряду причин на этом свете – ну, задерживают их незавершенные дела, – превращаются в привидения и пугают людей разными звуками и поступками. Живых на корабле, понятно, не осталось – ну, не живут люди так долго без еды и питья, а вот души неприкаянно блуждают и гонят да пугают чужаков вроде нас…
– А трупы-то где? – не понял Глеб. – В этом, блин, старом английском замке?
– А я знаю? – резонно вопросил Никита. – Походим еще – глядишь, нарвемся на парочку-другую.
– Ладно, – шевельнулся Глеб, выбираясь из оцепенения, – будем считать, что успокоил, ученый ты наш.
Машинное отделение располагалось позади трюмного хозяйства и помещений для членов экипажа. Здесь практически не было разрушений, но запустение царило полное. Из темноты выползали устрашающие проржавевшие агрегаты, котлы для обогрева судна, сложносоставной дизель-генератор, топливные и пожарные насосы, воздушные компрессоры, трубы системы кондиционирования воздуха, главный и вспомогательные двигатели. Спецназовцы просачивались в узкие проходы между узлами, осматривали каждый клочок пространства. На полу валялись какие-то древние окурки, ворохи промасленного тряпья, осколки разбитых бутылок.
Возвращаться к верхней внутренней палубе не пришлось – за машинным отделением обнаружилась винтовая лестница. И снова мурашки ползли по коже – и чем ниже в чрево монстра спускались люди, тем сильнее их знобило. И не только от холода (хотя и холод у самого днища пробирал до костей). Глеб чувствовал, как волосы шевелятся под шапкой, предательский страх украдкой забирается в душу. Он устал анализировать свои ощущения. Это не был «классический» страх, вызванный событиями, персонами или той же неизвестностью. Создавалось впечатление, что страх навязан со стороны – в чем нет ничего невозможного, если немного знать физику. Простейший генератор инфразвука направленного действия – не слышимые ухом колебания от ноля до двадцати герц. И самая убийственная частота – семь колебаний в секунду, частота, резонансная для организма. Меняются альфа-ритмы сердца, рушится нервная система, приступы паники чередуются трусливым ступором, человек превращается в запуганное животное – и физику явления абсолютно не трогает, что у человека награды за мужество и нужно еще поискать такой образец самообладания…
Бред какой-то!
Люди расположились под лестницей, выключили фонари, чтобы не привлекать к себе внимания. Темнота царила колючая, и чувствовалось, что из этой темноты на людей что-то давит. Глеб упорно пытался сосредоточиться. «Давили», безусловно, контейнеры, которые громоздились у них под носом. В этой части судна ощущался сильный дисбаланс – до затопленной кормы было рукой подать, и возникало ощущение, что какой бы незначительной ни оказалась пробоина, но рано или поздно уровень воды начнет подниматься (если уже не поднимается), и «Альбу Майер» поджидает славная участь «Титаника». И при этом сомнительно, что у нее на палубе будет играть оркестр…
Глеб еще не достиг такого уровня мастерства, чтобы видеть в темноте, но по звукам и дыханию мог ориентироваться. Он сдал назад, завис над съежившимся комочком, издающим сиплые звуки. Поднял руку, отыскал вибрирующее плечо.
– С вами все в порядке, Даша?
Девушка на миг замерла: дескать, что это было? И снова начала подрагивать.
– Вы что-то хотели спросить, майор? – пахнула жаром темнота.
– А разве я не спросил? – Ох уж эти сложности в общении с женщинами. – Вы сильно испуганы, Даша, я правильно подметил? И не только вы, а также ваш спутник, мои подчиненные и их командир. Мне кажется, вы догадываетесь, с чем это может быть связано. Или я не прав?
– Послушайте, майор… – недовольно заворочался в темноте Котов.
– Превышаю свою компетенцию, хотите сказать? – злобно выплюнул Глеб. – Знаете, Котов, больше всего на свете я терпеть не могу, когда меня водят за нос – начальники, навязанные спутники и тому подобные сомнительные личности. Предлагаю не ссориться. Понимаю, что вы сами оказались в затруднительном положении и вряд ли имели выбор, когда вас сюда отправляли. Даже допускаю, что вас подставили. Почему бы нам, в конце концов, не начать сотрудничать? Вы перестаете скрытничать, а мы, владея информацией и зная, с чем имеем дело, имеем реальную возможность позаботиться о вашей безопасности. Итак, уважаемые, ответьте всего на один вопрос – ЧТО ПРОИСХОДИТ?
Даша собиралась что-то сказать, уже напряглась, и тут Котов – Глеб не видел этого, просто почувствовал – то ли коснулся ее, то ли передал какую-то мысленную «молнию» – и она снова съежилась, замкнулась.
– Майор, поверьте, меньше всего мы хотели бы с вами ссориться, – в вибрирующем шепоте Котова послышалось что-то миролюбивое, – но черт нас побери, если мы сами понимаем, что происходит на судне, которое провело в океане пятнадцать месяцев. Мы так же растеряны, как и вы. У нас единственная задача – выяснить состояние груза и доложить руководству компании. Может, лучше поспешим, майор, не будем усугублять эти бессмысленные разговоры и поступки? Восемьдесят метров, и мы у цели. Выполняем работу, вызываем базу – и сваливаем из этого очаровательного местечка…
Он не мог насильно выбивать из них показания. Бог им судья. Каждый в меру сил выполняет свою работу – какой бы абсурдной она ни казалась. Они передвигались по трюму короткими перебежками – периодически включая фонари. Возможно, Котов был прав – до цели считаные десятки метров, пусть эти двое выполнят свою работу, и прощай, летучий контейнеровоз. Плыви себе с Богом в свою Америку, пока береговая охрана не потопит из орудий (зачем американцам такое счастье?). Он словно прорывался через зыбучий песок – и его сопротивление с каждым метром становилось ожесточеннее. Манная каша в голове, наваждение оплетало. В какой-то миг он прислонился к контейнеру, видение включилось в мозгу: под ногами трясина, и если наступит – уйдет в нее с головой и уже не выплывет… И ведь действительно испугался, отпрянул назад, едва успев занести ногу. Затряс головой, выколачивая наваждение. Обхватил покрепче цевье «Кедра», ринулся вперед, словно на колючую проволоку…
– Командир, здесь «двухсотый»! – выкрикнул из соседнего ряда Крамер… и сразу иссяк наступательный порыв, Глеб остановился, завертел головой – не вытекающая ли из первой галлюцинация?
– Причина смерти?
– Не заплатил врачу, – хохотнул откуда-то из мглы Никита. – А что я тебе говорил, командир? Вот и пошли трупаки – а над нами их бестелесные сущности витают и пакостят чужакам…
