Владимир Колычев - Брат, стреляй первым!
Обратно через двор Никита снова проходил почти строевым шагом. Кто посчитал его ревностным служакой, кто просто идиотом. Но никто не мог заподозрить в нем киллера…
Никита ехал на своей «шестерке». И не удивился, когда на одном посту гаишник махнул перед ним жезлом. Через пару минут после этого он разговаривал со Светловым.
— Все, первый пошел, — отчитался Никита.
— Да, я уже в курсе. Труп мужчины с двумя огнестрельными ранениями… Пистолет сброшен на труп. Заказное убийство. Нам раскрывать…
— И как успехи?..
— Пусто… Никто ничего… Правда, был какой-то лейтенант. Но все обратили внимание только на его форму и придурковатые выходки. Да еще рыжие усы… Фоторобот составить не может никто.
— Игорь, на тебя натравили киллера, — сказал Никита. — Снайпер…
— Кто?
— А больше некому…
— Ясно…
— Конкретно, тебя какой-то Буряк заказал… Он же и жену Вершинина изнасиловал.
— Сука… Как на него выйти?
— Вот номер телефона… Он ваш…
— Да, мы с ним сами разберемся… Как дела с Мамонтом?
— Он труп…
— Как, уже?
— Нет, но завтра будет… У меня все наготове.
— Ты говоришь об этом так просто…
— А все просто… Главное, задавить свой страх. Я его задавил. Теперь все легко и просто… Ладно, мне пора… Кое с кем познакомиться надо…
* * *Пахомыч когда-то был здоровяком. Говорили, одним ударом быка мог свалить. Но водка сгубила мужика. Совсем никакой стал. Похудел, осунулся. И опустился. На самое дно жизни. Хотя, быть может, еще и не на самое дно. Работа у него была — грузчик в крупном ресторане. Его оттуда не гнали. Значит, еще не совсем опустился…
Жил Пахомыч в старой пятиэтажке, в унылой однокомнатной квартире. Никита пришел к нему в убогом наряде. Серые штаны, не первой молодости фуфайка, шапка-ушанка без одного уха, борода, очки на резинке от трусов.
— Привет, дружище!
— Ты кто? — пьяно уставился на него Пахомыч.
— Я-то?.. Я твой брат троюродный… Не узнаешь?
— Гоша?..
— Ага…
В глазах Пахомыча появилось сомнение. Но его раз-, веяла бутылка водки, как будто сама по себе появившаяся в руках Никиты.
— Ну проходи, Гоша…
Никита пил мало, но много спрашивал про жизнь. Что да как…. Особенно его интересовали дела производственные. А Пахомыч готов был чесать языком хоть всю ночь, лишь бы наливали…
— Здравствуйте, я Гоша!
Никита переминался с ноги на ногу и заискивающе смотрел на заведующую производством, дебелую женщину лет сорока.
— Да по мне хоть пес Барбос… Че надо?
— Я от Пахомыча…
— От кого?
— От Пахомыча… Он у вас тут грузчиком…
— А-а… Ну и что?
— Пахомыч заболел… Сказал, чтобы я за него отработал.
— Ну да, конечно…
— Он долго болеть будет… А я мужик сильный. И кушаю мало…
— Да? — Женщина смерила его презрительно-насмешливым взглядом. — Кушаешь мало?.. Ну раз так, давай, приступай к работе…
Через час Никита уже разгружал машину с товаром. Он работал молча, с энтузиазмом. Но глаза никому старался не мозолить. Впрочем, на него никто и внимания-то не обращал. Поэтому никто и не заметил, как он несколько раз куда-то исчезал…
Мамонт любил рестораны. Но с недавнего времени только обедал и ужинал в них. Допоздна никогда не засиживался. Для ночных застолий и оргий предпочитал свой дом. Для отдыха там было все…
Он уже заканчивал трапезу.
Настроение никакое. Вчера утром убили Карасева. Заказное убийство. Работал профессионал.
А что, если и на него будет совершенно покушение?
Но убрать его не так то просто. Четыре телохранителя у него. Верные псы, хорошо натасканные. Любого на части разорвут…
Мамонт отужинал. Вытер салфеткой рот, поднялся. И направился к выходу. Но не успел он дойти до двери, как на улице, в районе автостоянки, что-то громко захлопало.
— Петарды? — у самого себя спросил первый телохранитель.
— А может, мелкокалиберный пистолет… — вслух рассудил второй.
А Мамонт сразу сделал для себя вывод. На улице опасно.
Одного телохранителя он послал разведать обстановку. Второму поручил подогнать машину к выезду со двора.
А сам с двумя телохранителями направился к запасному выходу из ресторана. Они прошли темными коридорами подсобок, вышли во двор…
Мамонт решил перестраховаться. Только невдомек ему, что этим решением он загнал себя в ловушку…
Все шло по плану. Петарды сработали в самый нужный момент. Мамонт насторожился. И рванулся к запасному выходу.
Ни он, ни его телохранители не заметили Никиту. Зато он заметил их. И по темному коридору шаркающей походкой измотанного жизнью старика погреб за ними.
Мамонт вышел в пустынный в этот час двор. Никита остановился в тамбуре между входными дверьми.
Ситуация идеальная. Пустынный двор, Мамонт в сопровождении двух церберов. И «лимонка» в руке у Никиты. Бросай гранату, и привет всем живым от покойного Мамонта!
Никита уже собирался сорвать чеку, когда показалась Марья Тимофеевна, та самая заведующая производством. С ней две официантки. Симпатичные девчонки. Одна из них уж очень острая на язык. Несколько раз ужалила Никиту. Над его шапкой издевалась. Охламоном его назвала. Но это же не повод для того, чтобы отправить ее на тот свет вместе с негодяем…
Никита сунул «лимонку» в карман. Достал двадцатизарядный «АПС», мгновенно привел его к бою. И широким шагом рванул вслед за Мамонтом.
Первой его заметила языкастая официантка. И тут же с издевкой:
— О! Дядя Гоша! Какой ты зачуха…
Слова застряли у нее в горле, когда она увидела, как Никита направляет пистолет на ближайшего телохранителя. И чуть не свалилась в обморок, когда один за другим раздались два выстрела.
Телохранитель дернулся, застыл на месте и начал падать. Зато второй стал резко разворачиваться к Никите. Но пистолет он достать не успел. Бах! И пуля застряла в его голове.
Третий на очереди Мамонт. Но с этим просто. Три выстрела с минимальным интервалом. И все, нет больше великого оружейного гангстера…
Женщины смотрели на него во все глаза, с открытыми ртами. Вот тебе и чухан по имени дядя Гоша… Зато Никита на них ноль внимания. Не до того…
С пистолетом в руке он прошел через двор, миновал арку ворот. И тут же носом к носу столкнулся еще с двумя телохранителями Мамонта. Они выбирались из роскошного «шестисотого» «Мерседеса».
И снова смертельная игра на опережение. Телохранителей было двое, он один. Но они еще не успели достать «ствол». Зато у него с этим все в порядке.
Никита не волновался, не нервничал. Все, что сейчас творилось вокруг него, он воспринимал как нечто естественное и само собой разумеющееся. И эти двое… Они всего лишь мишени в тире…
«Стечкин» в его руке заработал в автоматическом режиме. Одна короткая очередь, вторая. Рука не дрогнула, и все пули угодили точно в цель.
За рулем «Мерседеса» оставался водитель. Он с ужасом смотрел на Никиту. Когда Никита сел на заднее сиденье машины и приставил к его голове пистолет, то отчетливо услышал, как у водителя застучали зубы.
— Поехали! — закрывая за собой дверцу, сказал Никита.
— К-куд-да?
— А вот туда…
Они проехали несколько кварталов, завернули в полутемный двор, остановились.
— Н-не н-надо!.. — заскулил водитель. Он думал, что Никита его сейчас пристрелит. Но это было ни к чему.
— Давай отваливай. А я домой пойду… С пистолетом в руке Никита вышел из машины, направился в ближайший подъезд. А машина резко сдала задом, при развороте потеряла бампер.
Никита уже из-за двери подъезда видел, как «мерс» исчез в арке ворот. Пистолет к этому времени он бросил на загаженный пол под почтовые ящики. Сам же ссутулился, сунул руки в карманы и опять шаркающей походкой двинулся через двор к выходу на улицу. А там рядом трамвайная остановка. И трамвай уже подъезжает…
Буряк метался по квартире, как загнанный волк.
Нужно было убираться отсюда. Но сейчас позвонит Афанас. Они должны вместе решить, что им делать…
Все было так хорошо. А потом вдруг все резко изменилось. Сначала грохнули Карасева. А вместе с ним похоронили связь с высочайшими покровителями. И тут на тебе, сегодня вечером убивают Мамонта. А вместе с ним четырех верных братков.
Работал профи с холодным рассудком и твердой рукой.
Можно было подумать на Светлова или на Вершинина. Но они все время под контролем. «Топтуны» докладывают, что они ни на минуту не выпадают из поля их зрения.
Буряк чувствовал — надвигается грозовая туча. Вот-вот грянет катастрофа, и ситуация резко выйдет из-под контроля…
Позвонил телефон. Это Афанас… Но нет, это Бонд, ответственный за «наружку»…
— Это, мент один куда-то исчез. Грек позвонил…
