Саша Южный - Короли улиц
— Я знаю хорошее место, езжайте за мной.
Они провели вместе весь день. Вечер узнал, что мать девушки после развода с отцом уже четыре года живет в Израиле. Что они с сестрой наполовину русские, на четверть еврейки и еще на четверть тувинки, и что Виолет вышла замуж пять лет назад.
— Макс мне совсем не нравится, — сказала Валерия. — Но он так ухаживал, такие подарки дарил! Я не осуждаю Виолет, но сама бы за него не пошла.
— Виолет поставила на лошадку, которая вряд ли добежит до финиша, — задумчиво сказал Вечер.
— Ты его знаешь? — спросила Валерия.
— Еще бы.
— Ты знаешь и Виолет?
— Знаю.
— Так вот почему ты стоял возле нашего дома? — Девчонка оказалась очень догадливой.
— Да. Я хотел ее увидеть. Я еще не знал, что она замужем. А потом она прошла в метре от меня, под руку с Максом, и не узнала.
— Но ты так изменился.
— Я бы за сто метров в толпе разглядел, почувствовал бы. Тут не нужны глаза.
— Тебе было обидно?
Вечер пожал плечами:
— Мне было обидно, что она вышла замуж за моего врага.
— Врага? — Валерия удивленно посмотрела на Вечера.
— Да. У нас с Максом было соперничество, кто круче. Он, увидев, что проигрывает, нанял людей, чтобы они забили меня до смерти. Я случайно спасся. Макс бы не остановился, но убить его, сына финансового короля области, было очень опасно. Но я все равно прикончил его.
— Как это?
— Ты видела его. Он безнадежный наркоман. Ему немного осталось. А знаешь, кто посадил его на кокаин?
— Ты!
Они находились в шести километрах от города, ниже по реке. Столики кафе стояли на деревянном помосте, нависшем над водой. Уже вечерело, и вода у помоста принимала сиреневый оттенок.
Валерия сидела, облокотившись о столик, и задумчиво смотрела на другой берег, начинающий терять в первых сумерках свои очертания.
Вечер чуть напряженно следил за ней. Он боялся, что перегрузил девчонку излишними подробностями, но врать было нельзя. Не имело смысла.
— Знаешь что, а я ведь еще не была на том холме, где Чепер дал тебе имя, — наконец сказала Валерия, и Вечер расслабился.
— Если ехать прямо сейчас, то можно как раз успеть под закат, — предложил он.
Они расстались, не договорившись о встрече, но на другой день Валерия появилась в баре. Она пришла в двадцать два тридцать. На ней было темно-зеленое, очень открытое платье, надеть которое еще надо было иметь смелость, туфли на высоком каблуке и золотой кулон с цепочкой.
В бар вошла Женщина, и все, словно почувствовав это, на миг повернули головы в ее сторону, даже сам Парадокс застыл у стойки с так и не зажженной сигаретой во рту. Потом он переглянулся с Вечером, выкинул сигарету и пошел навстречу Валерии, а бар снова наполнился шумом.
Парадокс усадил ее за стол и потащил из бара всё самое лучшее, что было припрятано для особых случаев. Вечер стоял в сторонке, чтобы не мешать ему упиваться моментом. Валерия, улыбаясь, о чем-то разговаривала с Парадоксом. Но Вечер все время чувствовал на себе ее взгляд, и потом, когда ему пришлось пройти в противоположный конец бара, он оборачивался в ее сторону и встречался с ней глазами. И если вчера ее внимание можно было объяснить его причастностью к легенде, к Чеперу, и не более, то теперь он был уверен, что этот наряд, прическа, легкий грим и прочее, все это сделано для него, для того Вечера, который сейчас во плоти и крови передвигается по залу, а не существует бесплотно в легенде. В этом не сомневался даже Парадокс, потому что он подошел и сказал:
— Слушай, ты сегодня хоть набьешь кому-нибудь морду, хотя бы для разнообразия? — И сам же ответил на свой вопрос: — Конечно, нет. Ты нынче добр. А знаешь почему? — Парадокс кивнул в сторону Валерии. Это твоя королева, она оделась так сегодня для тебя.
Но ты же сам когда-то меня учил, что вино и женщины должны быть лучшими, — напомнил ему Вечер. — Что это самое главное. Остальное — эрзац.
— Это так, — кисло согласился Парадокс. — Но ты уведешь ее из бара навсегда.
Вечер вздохнул и обнял Парадокса за плечи.
— Неужели ты до сих пор не понял, что ты, твой бар, Чепер, я и Валерия, все это единый осколок того, что было. Что теперь мы позарез нужны друг другу?
Парадокс вдруг смахнул слезу и произнес:
— Знаешь, Вечер, на приемного отца я, конечно, не тяну, но, может быть, сгожусь на роль приемного дедушки. Ведь у вас будут дети.
— Лучшей кандидатуры я не вижу, — ответил Вечер.
Парадокс вздохнул и сказал:
— Знаешь что, бросай ты всю эту канитель, девчонка заедалась. Я принесу еще вина, мы сядем…
Вечер покачал головой:
— Когда мне было шестнадцать и я был с Чепером, мне казалось, что я вбит в эту жизнь прочно, как свая. А теперь мне двадцать семь, и я думаю, что сравнивать человека со сваей глупо. Потому что все, что он ни делал бы, непрочно. Все может в один момент полететь к черту. Я не хочу афишировать наши с ней отношения.
Парадокс долго молчал, потом спросил:
— Ты получил плохие новости?
— Пока нет.
— Ты кого-то ждешь?
— Возможно, хотя и маловероятно.
Ближе к закрытию, когда в баре почти не осталось клиентов, Парадокс подошел к Вечеру и сказал:
— Послушай, у тебя сегодня момент, которые редко случаются в жизни или даже совсем никогда не случаются. У меня вот не было. Ты цени его, Вечер, упивайся им, потому что это лишь миг, который и есть жизнь, ради которого и живут. А если годы летят и ничего подобного не происходит, ты начинаешь чувствовать бессмысленность своего существования. — Темные глаза Парадокса, похожие на две перезрелые сливы, на мгновение наполнились тоской. Он повернулся и указал на трех последних клиентов: — Иди вышиби отсюда этих типов.
— Но до закрытия еще сорок минут, — сказал Вечер.
— Плевать. Счастье не может ждать, переминаясь с ноги на ногу возле дверей. Оно уже пришло, Вечер. Вот оно сидит. Иди и вышиби их к чертовой матери, скажи, что приказал хозяин. А я пока поставлю для вас Виадо Антоначчи. Музыка тоже должна быть лучшей.
