Саша Южный - Короли улиц
— В легенду, что ты придумал?! — удивился Вечер.
— Да, — Парадокс пожал плечами. — Так бывает. А в кого по нынешним временам влюбляться приличной девушке?
У Вечера чуть подтаяло на душе. Он почувствовал, что уже не один.
— Позвони Браге, скажи, что я согласен участвовать в боях, — неожиданно сказал он Парадоксу.
В спортивной раздевалке местного ДК пахло так же, как и в столичных раздевалках, потом и волнением. Участники турнира не спеша разминали мышцы. Время от времени Вечер ловил на себе их взгляды. Они знали друг друга, но Вечер был для них новым лицом. Он сидел в углу, накинув халат, и ждал своего выхода.
Первого противника он положил одним ударом, просто снес его с ринга, вместе с блоком, который тот успел поставить. Второй продержался девять секунд. На десятой Вечер поддел его крюком правой, и у парня, который был килограммов на семь тяжелей его, ноги буквально оторвались от пола.
Последнего противника, вышедшего в полуфинал, бойца тайского стиля, который решил атаковать первым, опережая Вечера, он встретил ударом ноги. Пятка Вечера прошла снизу вверх между рук противника и угодила ему в челюсть. Сначала назад откинулась его голова, потом застыло на месте тело. По закатившимся глазам бойца было ясно, что произойдет дальше. Тело человека обмякнет и рухнет, как карточный домик, а вся эта красота — литые мышцы плеч, груди и хорошо проработанный пресс — вдруг превратится в бесполезный, бесформенный хлам на полу ринга. Так и произошло. Зал ревел. Здешней публике еще не приходилось видеть бойца, который практически одним ударом выносил с ринга всех своих противников.
Когда он шел в раздевалку, кто-то крикнул:
— Смотрите, кипарис!
Вечеру было плевать. Ну что же, пусть знают, как возвращаются кипарисы.
Спустя три недели, когда веселье в баре было в разгаре и шум стоял такой, что Вечеру пришлось добавить звук на усилителе, иначе звуки французского шансона просто вязли в этом гомоне, возвратился с Кипра Парадокс. Потный, со сгоревшим лицом и съехавшей на затылок белой шляпе, он прошел в кабинет и поманил Вечера за собой. В кабинете Парадокс достал из холодильника бутылку текилы, налил полстакана и выпил безо всякой канители — соли и лимона. Слегка поморщившись, он резко выдохнул и спросил, уставясь на Вечера:
— Ты кто?
— Ты уже перестаешь узнавать знакомые лица? — поинтересовался Вечер.
— Нет, пока узнаю. Говорят, у тебя на плече видели выколотый кипарис.
Вечер молча задрал рукав и показал наколку:
— Этот?
— Он самый, — произнес Парадокс. — Но кипарисов больше нет. Они все плохо кончили. Их вырезали постепенно, по одному. Кому-то надо было. К тому же ты не подходишь по возрасту.
— Что с твоими мозгами, Парадокс? — спросил Вечер. Он впервые назвал его так.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга.
— Ну конечно! — наконец произнес Парадокс. — Ты Вечер!
— А я уже думал, не узнаешь. Неужели я настолько изменился?
— Да. Тогда ведь был совсем пацан. Разве его можно разглядеть в таком верзиле? Ничего общего. Ты рискнул вернуться?
— Почему рискнул?
— Но ведь на тебе убийство Сафы и Майка.
— А что, собственно, может предъявить милиция? Видеозапись. Но ведь там совсем другой человек. Они не смогут доказать, что я и тот парень на пленке — одно и то же лицо. Отпечатков я не оставил.
— А имя?
— А имя — просто совпадение. Кроме того, истек срок давности.
Парадокс озадаченно потер ладонью подбородок.
— Ну что же, я рад, что есть хоть одно живое подтверждение моей легенды, — и протянул Вечеру руку. — С возвращением тебя, Вечер. Я действительно очень рад, что хоть кто-то остался.
— Как тебе в голову пришло такое?
— Что? Создать легенду?
— Да.
— Я же тебе говорил, экспромтом. Мне нечего было рассказать несчастному ребенку, и я придумал легенду на основе реальных событий.
— А потом?
— А потом… Когда я наутро рассказывал Валерии эту историю снова, я понял, что у меня неплохо получилось. А спустя пару дней мне в голову пришла дикая идея. Ведь бар прогорал. И тогда я решил: либо сожгут, либо поднимусь, и сделал все, чтобы эта легенда загуляла по городу. Пусть народ знает, что юги собирались именно в моем баре. Я заложил квартиру, переименовал бар, сделал ремонт, оформил его соответствующим образом. Потом пошел к бывшему своему однокласснику. Он журналист, тот еще волчара. Деньги с лихвой отработал. Сделал несколько статей о югах в разных газетах. Знаешь, с этаким ореолом таинственности. Причем так, чтобы все было привязано к моему бару. Меня даже пригласили на местное радио, было и журналистское расследование. Дескать, правда или вымысел? Потом я сидел и ждал. Либо придут какие-нибудь Сафины недобитки и спалят заведение, либо клиент повалит. Произошло последнее. Теперь так и говорят: «Пошли к Чеперу». К тому же у меня кухня что надо и прямые поставки вин из Крыма. Да! — с чувством произнес Парадокс и еще раз окинул Вечера взглядом. — Вернулся не просто юг, а кипарис! И как вернулся! Играючи повышибал с ринга всех противников. Теперь никто не скажет, что Парадокс болтун, и не усомнится в том, что юги были настоящими бойцами. Кстати, в городе знают, что ты у меня работаешь. Я едва прилетел, мне знакомые сразу звонить начали: а правда, мол, что он у тебя работает? Вот так.
Вечер пока не знал, как отнестись к тому, что он становится популярной личностью в городе.
Брага спросил Вечера о наколке еще дней десять тому назад, когда привез деньги за бои.
Он положил перед Вечером пять тысяч долларов и сказал:
— Выигрыш составил десять штук. Пять из них твои. Как договаривались.
Брага проследил, как Вечер спокойно, не пересчитывая, убрал деньги в карман и заметил:
— Похоже, тебе приходилось выигрывать и больше.
— Да, — ответил Вечер. — Раз в десять.
Брага присвистнул, потом спросил:
— А ты, парень, не прост. Тут поговаривают, у тебя наколку на плече видели — кипарис. Это та самая?
— Та.
— Значит, ты бывший юг?
— Почему бывший? Я в другую веру не перекрещивался.
— Ладно, — сказал Брага. — Это твое дело. Ты мне ничего не говорил, я ничего не слышал. Но учти, кипарисов кто-то вырезал. За два года. Будь внимательным. Ты теперь засветился. — Брага немного помедлил и спросил: — Не хочешь узнать имя душегуба? Возможно, есть смысл нанести опережающий удар.
— Хочу, — ответил Вечер.
Брага внимательно окинул его янтарными, как у кота, глазами и кивнул:
— Понял. Попробую помочь. Сам ничего не предпринимай.
Он протянул на прощание Вечеру руку и уехал.
Парадокс кивнул на бутылку:
— Будешь?
Вечер отказался.
Парадокс налил себе еще.
— За твое возвращение! — Он опрокинул стопку и вдруг сказал: — А знаешь, ко мне иногда Зарина заходила.
— Зарина?!
— Да. Говорила, что раньше могилу Чепера кто-то навещал, а теперь только она одна.
— Не удивительно, — заметил Вечер. — Ведь кипарисов вырезали. Давно она была в последний раз?
Парадокс вздохнул:
— Давненько. Пожалуй, около двух лет прошло. И наверное, теперь никто могилу Чепера не навещает. А я даже и не знаю, где она. — Парадокс опять вздохнул, еще более тяжело. — Признаюсь честно, мне без югов невесело жить стало. Но это моя история, а когда я легенду про них и Чепера придумал, стал вникать и вдруг понял, что это не просто легенда о дерзких и благородных югах и их предводителе. Это история любви Чепера и Зарины. Красивой любви красивых людей. И с такой поганой развязкой. Ты не поверишь, Вечер, мне так тошно вдруг стало от этого, так вдруг придавило. Я Лерке эту историю рассказал, и даже ее проняло. Сидела с влажными глазами. Золотой человек. А самое страшное, что ничего не вернуть. И на что теперь смотреть?
— А что эта она к тебе больше не приходит? — спросил Вечер.
— К маме в Израиль уехала.
— Совсем, что ли? — Вечер вдруг почувствовал странное волнение.
— Да нет. Скоро должна вернуться. Что ей там делать? Да, — Парадокс побарабанил пальцами по стопке. — Когда мужчина умирает, кончается только его интимная история, но не история личности, пока могилу навещает женщина. А когда прекращается и это, то от мужчины в мире уже ничего не остается, кроме забытой могилы. — Парадокс опять плеснул себе текилы. — Зарина приходила попрощаться. Сказала, что уезжает. Я не спрашивал, куда и с кем. Наверняка кто-то появился. Такая женщина и одна?.. Хотя… она ведь очень гордая. В Лерке что-то подобное проглядывает. Жалею, что не спросил, где похоронен Чепер. Я ему теперь монумент поставить…
Парадокс не договорил. Дверь в кабинет неожиданно распахнулась, на пороге возникла Люся.
— Извините, там такое начинается!..
Вечер быстро вышел в зал.
Происходящее напоминало осаду крепости. Четверо пьяных парней пытались перелезть через стойку бара и добраться до бармена Славы, который отбивался от них каминной кочергой. Двое из них были уже на стойке. Вечер схватил ближайшего и резко дернул за куртку. Тот, взмахнув руками, упал спиной в зал. Второго Вечер схватил за лодыжки и дернул на себя, и он ушел вниз головой туда, куда стремился, — за стойку бара. Слава два раза взмахнул кочергой, и упавший сначала заорал, а потом затих. У крепыша в белом джемпере был окровавлен рот, видимо, уже успел получить от бармена кочергой. Он резко дернулся к Вечеру, пытаясь ударить в пах, но, нарвавшись на удар коленом, отлетел на пару метров. Следующего, длинного и худосочного, со стулом в руках, Вечер протащил до самого выхода и выкинул на улицу, открыв дверь его головой. Обернувшись, он увидел, как Парадокс и Слава вяжут руки типу в белом джемпере.
