Евгений Сухов - Я – вор в законе
Они оба понимали, что для Сержанта даже самая усиленная охрана не может быть преградой.
Именно сейчас Варягу и не хотелось умирать. По молодости было бы как-то легче, тогда у него, кроме воровского тщеславия, не было ничего – сейчас у него был дом.
– Мне больше ничего не остается.
ГЛАВА 34
Сержант рассчитал правильно: его искали повсюду. На вокзале он заметил двух скучающих парней, которые лениво осматривали каждого входившего и выходившего. Он сумел бы выделить их из сотни прохожих. Наверняка они помнили его фотографию. Сержант не сомневался в том, что они пристрелят его сразу, как только отыщут в многолюдной толпе. По всей видимости, они караулят его у всех дверей, и нужно обладать изрядным проворством, чтобы проскочить мимо мышеловок. Что ж, игра в кошки-мышки началась! Сержант почувствовал привычное возбуждение, только вот кто мышка, это еще предстоит выяснить.
Сержант прятался в подворотнях, укрывался в туалетах и все время обновлял внешность – наклеивал усы, надевал парик и терпеливо, метр за метром, пробивался к дому, в котором жил Владислав Геннадьевич Щербатов. В скромном «дипломате» покоилась оптическая винтовка. Он даже изменил походку – сильно сутулился и пригибался к земле, будто под непомерным грузом. И невозможно было признать в этом кряжистом старике профессионального киллера.
Он все время выступал против сильных соперников и готов был бросить целой армии свою полинявшую и потертую боевую перчатку. Возможно, именно это и позволяло ему чувствовать жизнь такой, какая она есть на самом деле, со всеми нюансами.
Москва за это время выросла, но он безошибочно, квартал за кварталом, подбирался к особняку, в котором прятался неприятель. На пути у него была некая цитадель, которую предстояло брать приступом. Сейчас он один составлял целую армию и одновременно был фельдмаршалом, и важно было умело провести операцию, потому что в случае поражения он потеряет не только армию, но и останется без командования.
Вот тогда и осиротеют счета в швейцарских банках.
Сержант имел полное право рассчитывать на успех. Варяг обладал бесшабашной храбростью, он не пожелал бы прятаться даже в том случае, если бы знал, что за углом его поджидает смерть.
Несколько дней Сержант изучал дом, в котором затаился Варяг. Самого доктора Щербатова за это время Юрьев так и не сумел увидеть, но зато в окнах, за полупрозрачной занавеской двигалась тень. Она могла принадлежать только законному вору Варягу: прямая спина, короткая стрижка, тот же профиль.
Сержант видел, что дом охраняется. Два человека постоянно дежурили у подъезда, по одному на перекрестках и еще двое на противоположной стороне улицы. Каждого входившего в подъезд изучало несколько пар внимательных глаз. Однако для Сержанта это не являлось домашней заготовкой серьезного соперника, ему было знакомо это продолжение игры. Он с мастерством опытного гроссмейстера разыгрывал эту партию не однажды: и после ферзевого удара должен состояться мат. Есть слабое место в охране Варяга – окна! Вот через них он и положит самоуверенного короля на клетчатый пол.
Варяг подолгу стоял у окна. Сержант видел даже струйку дыма, которая струилась у того между пальцами. Остается только выбрать удачную позицию, откуда следует произвести выстрел. Сержант наблюдал за фигурой у окна уже третий день. Варяг появлялся ненадолго. Курил, пуская узкую струйку дыма в форточку, после чего исчезал в глубине комнаты. Этого было достаточно.
Вот и пришло время, чтобы поставить мат законному вору. Варяг хотел обыграть такого непревзойденного гроссмейстера, каким является Сержант, но для этого мало одной наглости и везения, здесь необходим талант, который не купить даже за деньги.
В эти душные летние дни темнело быстро.
Вместе с приходом темноты в окнах зажигались огни. А потом Варяг подходил к окну.
Так было и сегодня. Вот она – фигура в окне. Бедняга! Он даже не подозревает, что от безмолвия его отделяет только несколько секунд.
Сержант отыскал оптическим прицелом голову Варяга, и скрещенные линии огромным крестом легли на выразительный профиль. Минуту, может, две Сержант наслаждался своей безграничной властью, а потом надавил на курок.
Беспомощно взмахнула руками за окном фигура и повалилась. Несколько секунд Сержант выжидал, а потом он уверенно отвернул глушитель, переломил надвое винтовку и, аккуратно завернув оружие в тряпицу, положил его в «дипломат». Окинув взглядом дом, Юрьев увидел, что парни по-прежнему стоят у подъезда. Сержант подумал о том, каково будет их удивление, когда они увидят распластанное тело хозяина, а потом неторопливо, стараясь не греметь, стал пробираться по крыше.
Вечерние газеты сообщили о том, что в своей квартире был убит молодой ученый, депутат Думы Владислав Геннадьевич Щербатов. Выстрел был произведен через окно поздно вечером. Очевидно, убийце хорошо был известен распорядок дня покойного, он знал и его привычки. Он прекрасно был осведомлен о том, что тот любил стоять у окна и курить. Вот эта привычка и стала для него роковой. В газетах печатались фотографии места, откуда стреляли, – крыша здания напротив окна с мелкой сеточкой трещин.
И никаких свидетелей.
По телевидению сообщали о том, что за любые сведения об убийце будет выдано вознаграждение в сто тысяч долларов. А уже утром эта сумма увеличилась вдвое. Было понятно, что это преступление попадает в разряд нераскрытых убийств.
ГЛАВА 35
Академик Нестеренко внимательно слушал своего гостя. По привычке он хлопнул себя по карманам в надежде отыскать пачку сигарет, но тотчас вспомнил, что решил бросить и уже держался дней десять.
– Мои люди заметили его еще на вокзале, когда он выходил на перрон. Потом он несколько раз менял свою внешность. Они позже признались мне, что едва его не упустили, когда он вошел в сортир крепким мужчиной, а вышел оттуда хромым, горбатым стариком. Сержанта не выпускали из виду ни на минуту. Несколько раз он подходил к дому. Очевидно, примеривался, а потом решил выбрать крышу.
– Так кто же там, за окном, был вместо тебя, Владислав Геннадьевич?
– Его брат. Сержант просил организовать побег для него. Мы это устроили так, как надо, и все это время брат Сержанта жил у меня. Мы его предупредили, чтобы он не распахивал занавески на окнах, вот Сержант и принял своего брата за меня. – И уже с сожалением, разведя руками, Варяг добавил: – Я не собирался это делать, но меня вынудили обстоятельства.
– Потом вы его не искали?
– Посчитали это ненужным. Он достаточно наказал себя. Скорее всего, он сейчас где-нибудь под Парижем, там у него дом. Мы решили оставить его в покое, только вышлем фотографию его брата с разбитым черепом.
– Это будет для него ударом, у Сержанта больше ни кого нет.
– Он сам этого хотел.
– Трижды он приезжал в Россию именно из-за него.
– Я знаю это.
– Он станет опасен вдвойне. Если раньше его что-то и сдерживало, то сейчас для него уже нет никаких преград.
– Он подготовил для нас профессиональную команду. В случае необходимости Сержантом займутся собственные ученики. Вы уладили все формальности моей кончины, Егор Сергеевич?
– Да. Но это было нелегко сделать. Ты должен был умереть так, чтобы в твою кончину поверили все. Ты вырос, мой мальчик, а таких людей, как ты, просто так не закапывают. Причину смерти устанавливают и документально фиксируют. Здесь задействованы все – от видных ученых-медиков до Федеральной службы контрразведки. В ученом мире у меня имеются кое-какие связи, я воспользовался ими. Труднее всего было договориться с ФСК, но и там есть свои люди, которые многим обязаны нам. Короче, хочу тебя заверить, Владислав, что все прошло удачно и никто не посмеет сомневаться в твоей смерти.
– Неужели никто не пожелал взглянуть на меня?
– Желающие находились, но я предупредил своих ребят, дежуривших в комнате, чтобы каждому объясняли, что череп так раскурочен, что лучше не смотреть. Сейчас нам нужно время, чтобы перегруппировать свои силы, главные наши сражения еще впереди, а Западная Европа – лучшее место для поля брани. Ты будешь фельдмаршалом в этом сражении, а для этого тебе нужно исчезнуть. Тем более кое-какой опыт у тебя есть, ты исчезал один раз, можешь и во второй. Пусть в это поверит и Валаччини, а потом мы заявим о себе с новой силой. Ты можешь жить богато за деньги, которые мы тебе будем выделять из общака, и потихонечку присматривайся к новому рынку. Куда бы ты хотел уехать?
Варяг секунду размышлял, а потом ответил:
– В Англию.
– Пускай будет Англия. Знаешь, о чем я жалею?
– О чем, Егор Сергеевич?
– Если бы получилось все иначе, из тебя мог бы выйти блестящий ученый.
