Василий Веденеев - Казино «Бон Шанс»
Глядя в одну точку, она начала тусклым голосом рассказывать, как приехал Арвид, откуда она узнала его имя, как он выглядел и о чем долго беседовал в кабинете с Арнольдом Григорьевичем. Не забыла упомянуть и о том, что гостя очень заинтересовало, что птичка теперь у Петра и он купил ей новую клетку.
— Потом он дал Генкину эти штуки, — она кивнула на лежавшую на столе мину. — Маленькую велел прилепить под багажник или все равно куда, а большую непременно спереди, слева, под сиденье водителя. Сказал, что прилипнет, если даже на днище автомобиля будет слой грязи в ладонь толщиной. Я дала Арнольду снотворного и помчалась к тебе.
Помолчав, она серьезно посмотрела Петру в глаза:
— Скажи, почему они хотят тебя убить? Кто ты такой на самом деле?
— Я могу тебе ответить пока лишь одно: я не бандит, — мягко улыбнулся он. — Понимаешь, они ищут одну вещь, которая якобы осталась после смерти Ояра, и подозревают, что я могу ее найти раньше их.
— Она действительно существует? И что это такое?
— Ну, что это, тебе лучше не знать, а существует она или нет, я пока и сам не вполне уверен.
— Господи! — она прижала пальцы к вискам. — Где и в какое время мы живем? Гадюшник какой-то! Убивать человека из-за мифической вещи, которой, возможно, вообще не существует?
— Искали же Эльдорадо — сказочно богатую золотом страну, — усмехнулся Меркулов. — И, не задумываясь, убивали за обладание картами этой, до сей поры не найденной, страны. Не найденной потому, что ее просто нет, она плод воспаленного воображения кладоискателей!
— Тогда Арвиду и Генкину место в сумасшедшем доме, — грустно улыбнулась Ирина.
— Да нет, дом умалишенных — для них слишком мягкое наказание.
— Хорошо, что ты намерен теперь предпринять?
— Вскрыть мину, — просто ответил Петр. — Иди на всякий случай в дальнюю комнату и посиди там. Дом старый, стены здесь толстые.
— Нет, я остаюсь! — решительно заявила она.
— Как хочешь, — вздохнул Петр, поняв, что спорить с ней бесполезно. Это он знал давно и слишком хорошо.
Тщательно осмотрев мину со всех сторон еще раз, он нашел скрытые защелки, удерживавшие крышку. Попробовал поддеть их отверткой, но они поддавались туго. Ирина следила за его действиями расширенными от ужаса глазами, каждую секунду ожидая страшного взрыва.
— Не бойся, ничего не произойдет, — бросив на нее быстрый взгляд, успокоил Меркулов. — Вот, смотри!
Укрепив на краю стола миниатюрные тиски, он зажал в них пенал и при помощи отвертки и молотка открыл защелки.
Сняв крышку, он показал Ирине внутренность мины — сложное переплетение разноцветных проводков, какие-то радиодетали, прикрытые колпачком из прозрачной пластмассы, и похожий на кусок серого хозяйственного мыла брусок, завернутый не то в промасленную бумагу, не то в лоскут специальной ткани.
— Все очень просто, — пользуясь отверткой как указкой, тоном экскурсовода начал объяснять Петр. — Под пластмассовым колпачком притаилось то, что должно принять кодированный радиосигнал к взрыву, вот тут взрыватель-детонатор, а это, — он показал на похожий на мыло брусок, — сильная взрывчатка. А маленькая коробочка — просто радиомаяк, чтобы знать, где находится машина, и примерно определить расстояние до нее. Сейчас, погоди!
Он принес паяльник, включил его и стал ждать, пока он нагреется.
— Что ты задумал? — встревожилась Ирина.
— Обезвредить ее, — ответил Меркулов и, легко дотронувшись жалом паяльника до одного из проводков, отпаял его и отогнул, — Все, у кобры больше нет яда! Сколько бы ни поступал сигнал, она не взорвется. Довольно примитивная штука, должен тебя уверить!
— Ха! — она нервно рассмеялась, но в ее смехе уже сквозило явное облегчение: смерть прошла стороной, не задев их своим черным крылом. — Ничего себе. Все равно закинь ее куда-нибудь в Москва-реку.
— А Генкин проснется и не обнаружит оставленных Арвидом даров, — напомнил он. — Об этом ты забыла?
— Честно говоря, да, — ответила она упавшим голосом.
— А мы ему их вернем! — озорно подмигнул Петр. Он вынул внутренность мины из пенала, принес из ванной кусок мыла и плотно наполнил им пенал, для тяжести воткнув в него несколько увесистых болтов, которые взял из коробки с инструментами. Закрыл крышку и, положив пенал на ладонь, прикинул его вес.
— Почти как было. Ну, может, на десяток грамм легче или тяжелее, но этого Арнольд не заметит. Отвези домой и положи на место, а я буду каждый день проверять машину.
— Маяк! — напомнила Ирина, показав на маленькую коробочку.
— Это тоже положи на место, он безобиден. Пусть они ни о чем не подозревают.
— А что ты сделаешь с миной?
— Подумаю, — убирая инструменты, ответил Петр. — Может быть, ей найдется иное применение.
Он завернул пенал и маяк и отдал сверток Ирине. Обнял ее и крепко поцеловал в губы:
— Ты спасла мне жизнь!
— Потому что я люблю тебя, — она прижалась к нему, и он почувствовал, как под тканью спортивного костюма волнующе напряглась ее грудь. Не отрываясь от ее губ, она нашел застежку молнии и потянул ее вниз. И вот его ладонь уже ощутила ее шелковистую кожу. Расстегнув молнию до конца, он начал целовать ее шею, плечи, и голова слегка кружилась, словно вновь они взлетали на качелях, на старых, добрых качелях их молодости, которые стояли около Новодевичьего монастыря.
— Я не могу без тебя, — прошептала она и потянула его в сумрак коридора, а оттуда в спальню. И он не мог и не хотел противиться ей, не в силах отказаться от того блаженства, которое их ожидало там…
Домой Ирина вернулась, когда уже совсем рассвело. Спрятав сверток под шубой, она осторожно открыла дверь своим ключом и, стоя на пороге, прислушалась.
В квартире царила тишина. Мерно тикали часы в гостиной, где-то надоедливо прикапывала вода из крана, но ни постороннего шороха, ни скрипа. Быстро скинув шубу и сапоги, она надела тапочки и, с замиранием сердца останавливаясь на каждом шагу, направилась к кабинету. Приоткрыла дверь. Генкин лежал на боку, в той же позе, в какой она оставила его, уезжая к Меркулову. По-детски положив ладони под щеку, он мерно похрапывал и слегка улыбался во сне.
Неслышно ступая, Ирина взяла ключ, открыла ящик стола и положила на место металлический пенал уже разряженной мины и маленькую коробочку радиомаяка: пусть, проснувшись, Арнольд обнаружит страшные дары Арвида на том же месте, где их оставил. Вернув на место ключи, она пошла к себе. Часы в гостиной мелодично прозвонили семь раз. Как хорошо, что им с Генкиным сегодня заступать на смену в казино вечером. Иногда их график не совпадал, но он всегда старался сделать так, чтобы она как можно реже оставалась в его квартире одна.
Переодевшись, Ирина легла в постель и лишь успела закрыть глаза, как ей вновь почудились большие, ласковые руки Петра, обнимавшие ее, нежно ласкавшие тело. Его теплые губы и весь он, принадлежавший ей. Но незаметно усталость взяла свое, и она уснула, завернувшись в легкое пуховое одеяло…
Очнувшись, Арнольд ощутил тупую боль в затылке. Во рту пересохло, и он, с трудом поднявшись, потянулся к стоявшей на столе чашке — кажется, Ирина приносила ему вечером чай? Но чашка оказалась пуста, только на дне прилипли засохшие чаинки. Значит, он выпил его? Который же сейчас час?
Поглядев на часы он удивился — уже девять? Но на кухне не слышно никаких звуков. Где Ирина, неужели уже отправилась по магазинам? Он доплелся до ее комнаты, поминутно останавливаясь и сдавленно зевая. Ирина спала.
Вернувшись к себе и вспомнив вчерашний визит Арвида, оставившего ему кое-что, Арнольд открыл ящик стола. «Подарки» лежали на месте. Вздохнув, он запер стол, убрал ключи и снова завалился на диван — вставать совершенно не хотелось. Через минуту он вновь крепко спал…
Проводив Ирину, Петр принял холодный душ, докрасна растерся жестким полотенцем и, вернувшись в комнату, начал рыться в платяном шкафу. Вскоре его усилия увенчались успехом, и он вытащил несколько странную для человека, занимавшегося переводами, вещь — это был легкий бронежилет, который можно было носить под рубашкой. Обнаружив его в вещах Юри, он на всякий случай решил оставить жилет себе, надеясь, что о нем никто не вспомнит. Так и случилось. А вот теперь пришло время, когда эта вещичка очень может пригодиться. Как говаривали древние латиняне: Praemonitus, Praemonitas — предупрежден, значит, вооружен!
Подгоняя на себя жилет, Меркулов недовольно поморщился: пришлось закрепить липучки, удерживавшие находившие друг на друга полы, за самый краешек. Так еще терпимо, но все равно нужно привыкнуть, чтобы не сковывало движений и не бросалось в глаза. Ладно, с этого дня он без жилета ни шагу — с такими, как Арвид, шутки плохи. Если зазеваешься, то найдут способ отправить тебя на тот свет, вдогонку к старому приятелю. А этого Петру не хотелось.
