Штурмовой удар - Георгий Савицкий
* * *
А несколько дней спустя произошло то, к чему Егор подсознательно готовился все это время. Во время вылета на патрулирование окрестностей на взлете у Су-25 Сергея отказал двигатель. Как выяснилось позже из-за прогара турбины. Егор решил продолжать полет в одиночку.
Егор выровнял самолет и осмотрелся. Все было нормально, Су-25 друга уже тащили тягачом к стоянке. А старший лейтенант продолжил набор высоты. Вдруг, его взгляд зацепился за маленькую, словно пылинка черную точку на небосводе. Вначале он не придал этому значения: ну мало ли тут разных самолетов и вертолетов. Но этот вел себя как-то странно. Не подходил ближе, не удалялся, только лишь выполнял какие-то свои маневры. Неизвестный самолет двигался слишком быстро для транспортника и постоянно старался быть в тени гор.
Егор и сам использовал такие маневры, когда ему доводилось летать возле Пакистанской границы. Догадка острой иглой кольнула его сердце. А что, если это…
«Минарет», прием, я «Дракон-1». Ожидается ли пролет реактивных самолетов в нашей зоне?
Я «Минарет», прием. Никаких самолетов мы не ждем. Нас бы предупредили диспетчеры кабульского аэроузла или Баграма.
Тем временем черная точка прекратила свои загадочные маневры и стала быстро приближаться к нашей авиабазе. Потом эта точка разделилась на две еле заметные черточки, тонущие в лучах яркого солнца. Времени на принятие решения оставалось совсем мало. Вернее — его уже не было.
Наблюдаю парную воздушную цель. Цель скоростная, низколетящая, следует курсом сто тридцать градусов. Разрешите пролет над полосой для сброса ПТБ.
«Дракон-1», немедленно идите на посадку! «Дракон», приземляйтесь. Егор, что ты делаешь⁈
Егор спикировал к самой земле и нажал кнопку аварийного сброса подвесных топливных баков. Две восьмисотлитровые обтекаемые емкости, наполненные авиационным керосином, сорвались с пилонов и полетели на землю. Один бак раскололся при ударе, и керосин разлился огромной лужей. Второй бак, падая, ударился о камень и высек небольшой сноп искр. Сдетонировали пары разлившегося керосина, второй бак лопнул огненным шаром, словно бомба объемного взрыва. Огромный клуб огня вознесся в небо.
Егор ушел к самой земле развернул свой штурмовик навстречу той паре самолетов. Теперь он ясно видел их силуэты, сомнений быть не могло — это F-16. На их пилонах летчик различил тяжелые гроздья бомб. Пакистанские истребители заходили со стороны солнца, прячась в его лучах, и не было сомнений в их дальнейших действиях.
У Егора еще была возможность пойти на вынужденную или просто катапультироваться, тогда бы он смог уцелеть. Но вместо этого он повел свой штурмовик вперед. Сливаясь камуфляжной окраской с ландшафтом местности, Су-25 несся навстречу паре F-16. Егор уже все для себя решил. За его спиной был госпиталь, там была Наташка, его друзья, летчики, врачи, раненые. Он не допустит, чтобы на них посыпались бомбы.
В наушниках руководитель полетов орал благим матом, чтобы Егор уходил куда-нибудь — на вынужденную, на другой аэродром, катапультировался, наконец. Там уже видели на радарах засветки целей, уже выла сирена. Егор же сейчас существовал в какой-то иной реальности. Вселенная для него сузилась до размеров небесного купола, скал и двух стремительно приближающихся «Бойцовских соколов». Пилоты истребителей не засекли пока его штурмовик: для радаров он шел слишком низко, а от вражеских глаз его укрывали пятнистые разводы камуфляжа.
Он не привык отступать. Егор нажал на гашетку и выпустил сразу обе тяжелые ракеты С-24.
* * *
Пилот ведущего «Эф-шестнадцатого» повел плечами, поправляя привязные ремни, и довернул машину в пологом пикировании. Чуть повернул голову влево, краем глаза увидел острый нос ведомого истребителя. Сегодня Они должны были проверить эффективность бомбового вооружения. Ахмед эль Кассад решил «немного» уклониться от курса и проверить эффективность бомб на реальной цели. Он действовал по молчаливому одобрению своих офицеров и их коллег англосаксонской крови. До русской базы оставалось совсем не далеко, он уже видел ниточку взлетно-посадочной полосы, ангары, а чуть дальше — выгоревшие на солнце палатки госпиталя, на некоторых из них виднелись белые полотнища с красными крестами. Ахмед эль Кассад не испытывал к этим чужакам никаких чувств. Сострадание чуждо настоящему воину.
Вдруг мигнул экран теплопеленгатора, зазвучал в наушниках шлема предупредительный сигнал. Пилот различил вспышку на полосе чужого аэродрома. «Похоже на аварию при старте. Ничего, сейчас мы им добавим хлопот», — подумал он и улыбнулся под кислородной маской. Внезапно на экране радиолокатора возникла светящаяся метка. Ахмед потянулся к тумблеру переключения режимов сканирования, но странная засветка исчезла так же внезапно, как и появилась. Пилот нахмурился — хваленная американская радиоэлектроника все-таки давала слишком частые сбои и требовала окончательной доводки. Летчик пощелкал тумблерами, проверил системы — все нормально. И тут истошно запищал теплопеленгатор, отмечая пуск сразу двух зенитных ракет. «Attention, starting the rockets!» — бесстрастно констатировал речевой информатор. Пакистанца бросило сначала в жар, а потом в холод — русские инициировали ПЗРК!!! Он выполнил скольжение на крыло и выпустил россыпь тепловых ложных целей. Краем глаза, за какие-то миллисекунды он успел заметить продолговатые серые тела ракет, мелькнувшие совсем рядом с его истребителем. «Какие-то они большие для переносного комплекса», — успел подумать он.
* * *
В этот момент Егор набрал необходимую для атаки высоту и набросился на противника. Он спикировал в хвост истребителю, который в тот момент выполнял маневр уклонения. Русский пилот дал короткую очередь из пушки. Отвлеченный пуском «зенитных» ракет, пакистанский пилот заметил атаку в последний момент и немыслимым маневром ушел от огня — трассы снарядов прошли рядом с крылом. Ситуация для пакистанца складывалась незавидная. Не имея достаточного запаса высоты, нагруженный бомбами, истребитель не мог полностью реализовать в воздушном бою свои возможности. Однако летчик был настоящим асом, и сдаваться не собирался. Истребитель задрал нос и пошел в правый вираж, стремясь выйти из-под атаки русского штурмовика.
Егор тоже пошел в правый вираж, но с гораздо меньшим радиусом — мощная механизация крыла позволяла делать развороты чуть ли ни вокруг собственного хвоста. В итоге, штурмовик почти перевернулся кверху брюхом и оказался справа от противника и над ним.
Увидев в прицеле прямо перед собой ненавистный серый силуэт, полностью заполнивший лобовое стекло, Егор нажал на гашетку. Шесть пушечных трасс в упор вспороли правый бок и крыло истребителя. Американский самолет дернулся, от него полетели дымящиеся обломки, но пилоту удалось сохранить контроль над машиной и завершить вираж.
В этот момент пакистанец-ведомый спикировал на штурмовик, захватывая его тепловыми головками наведения своих ракет ближнего боя. «Грач» был бы неминуемо сбит, но Егор внезапно дал ручку резко влево и от себя, переламывая
