Специалист технической поддержки – 4 - Александр Якубович
Доминантные повадки Пак Сумин, которые она приобрела за время общения с послушными бордельными мальчиками, нет-нет, но и проскакивали, так что мне периодически приходилось давать отпор ее грубоватым домогательствам. Это чебольку лишь раззадоривало — она чувствовала, что сейчас все по-другому, и никто происходящее всерьез не воспринимает — так что она просто буквально искала грань, переступив которую у нее получится меня смутить.
Никогда бы не подумал, что придется отбиваться от женщины, но с другой стороны, еще несколько лет назад я не видел себя миллионером, совладельцем завода и мужчиной наследницы чеболя, пусть в очереди Пак Сумин была лишь четвертой. В жизни случается всякое.
Когда я уже почти был готов выходить, девушка выскользнула из спальни, в одной футболке и тут же повисла у меня на шее.
— Ты вчера смог меня удивить, — сказала Пак Сумин, глядя мне в глаза. — Честно, смог. Всегда удивлял. И я совсем забыла про твой подарок на Рождество.
В следующий момент она меня поцеловала в щеку, нежно и почти невинно, и шепнула:
— Я люблю тебя, Кан Гванджин.
От таких слов я опешил — мы еще никогда так прямо не говорили друг другу о своих чувствах, и едва я открыл рот, чтобы сказать девушке тоже самое в ответ, она заткнула меня поцелуем.
— Молчать! Мне не нужны твои рефлекторные ответные признания! — серьезно сказала годзилла, накрывая мои губы палцьем. — Вот сходишь за кофе, проветришься, осознаешь, тогда и возвращайся с ответом. Понял?
Я только молча кивнул и, поцеловав девушку в лоб, опять начал выкручиваться из стального захвата чебольки.
Пак Сумин расхохоталась и все же меня выпустила из своей хватки, так что я смог наконец-то покинуть квартиру.
Охрана лишь скользнула по мне взглядом — время обычное для выходного дня, Кан Ён Сок вышел за кофе. Все идет своим чередом, а если нет никаких изменений в графике, то и волноваться незачем. Поздоровавшись кивком с мужчинами, я отправился на свою традиционную утреннюю охоту.
Спустился сначала на парковку, забрал термосумку. Наверное, для переноски кофе надо купить что-нибудь поменьше? Какую-нибудь термовкладку для моего рюкзака-сумки, который купила мне Пак Сумин в первый визит к Лоренцо. Или просто обычную термосумку, но вдвое, а то и втрое меньше по объему.
В кофейне было довольно многолюдно, так что в очереди я простоял почти пятнадцать минут и еще пять — ждал выполнение моего заказа. Вчерашний завтрак пришелся мне по душе, только сегодня я решил взять не один, а сразу два разных жареных сэндвича — это корейский мутант, скрещенные между собой зажаренные тосты и концепция классического американского сэндвича — на это раз один с овощами и острым соусом, а другой с курицей и сыром.
В груди буквально давило от нахлынувших чувств. Я пытался понять, что со мной происходит, пока ожидал свой заказ, силился осознать, что испытываю, когда и вышел из кофейни в чуть морозное декабрьское утро.
У меня никогда не было настолько серьезных отношений. Интрижки, свидания, визиты в гости — всего этого хватало. Дома никто не запрещал вести активную половую жизнь, только не нарушай домовой распорядок и соблюдай правила — все остальное государство интересовало слабо. Но я никогда не видел себя в роли чьего-нибудь мужа или отца.
Моя работа была сопряжена с высоким уровнем секретности, а капитанское звание, которое я получил за некоторое время до побега, вызывало у окружающих людей много вопросов. Такой молодой и уже капитан — иногда мне приходилось привирать о своем возрасте, чтобы люди меня просто не боялись. Сослуживцы же относились ко мне с холодным уважением и держались на расстоянии, четко понимая, что я могу быть не только талантливым хакером, но еще и карьеристом, который не преминет воспользоваться случаем выслужиться за счет других.
У меня никогда не было близких друзей и уж тем более у меня не было столь серьезных отношений. Пак Сумин любит меня? А что я могу дать ей взамен? Сейчас ее будоражит чувство новизны, чувство опасности, исходящее от моей фигуры. Она знала, что со мной что-то не так еще с первой нашей встречи, будто учуяла подлог и пожелала докопаться до правды. Она ощутила во мне эту холодную злость и жестокость, этот строгий математический расчет и непоколебимую уверенность в собственной правоте, которую мне пришлось воспитать в себе во время службы в киберроте.
Но что произойдет с нами, когда это ощущение новизны схлынет? Любая женщина хочет в итоге комфорта и безопасности, а запрос на безопасность у Пак Сумин был даже выше, чем у большинства других людей. Брошенная сирота, сосланная в закрытую школу в Лондоне — она была оглушительно одинока и ухватилась за мой внутренний стержень, словно за столб в чистом поле ее бушующей и бессистемной жизни. Она буквально нуждалась в моей помощи и поддержке, компенсируя моей заботой и гибель своего отца, и холодный садизм родного деда. Универсальная фигура, которая защитит, позаботится и развлечет — она возлагала на меня слишком большие надежды, а ее эмоциональный запрос рос с каждым днем.
Вот только Кан Гванджин был скуп на эмоции. Что произойдет, когда мы упремся в потолок моей эмпатии, когда она поймет, что я — лишь смутная фигура, образ, который она себе нарисовала, а настоящий Кан Гванджин совсем другой? Что человек, который спасал ее дважды, который мстил ее родне, делал это не столько для нее, сколько для себя самого? Что будет, когда ядовитое удушливое облако моего эгоизма — а я был эгоистом и никак иначе — станет для нее очевидным? Мне нравилось заботиться о девушке, которая, словно дворовая кошка, пришла ко мне сама и настойчиво потребовала моего тепла и внимания, не принимая отказы.
Непривычные для меня мысли роились в голове, все больше и больше обнажая мою суть. Ушло с лица обычно приветливое выражение, спала маска Кан Ён Сока, которую я усердно держал последние полтора года. Сейчас по тротуару престижного района Сеула шагал Кан Гванджин, капитан специальной киберроты КНДР. Беглец, преступник, предатель. Мужчина, в которого влюбилась самая стойкая и одновременно самая беззащитная женщина в этой стране. Человек, который не знал, как ему быть
