Сергей Куприянов - Под созвездием Меча

Сергей Куприянов

ПОД СОЗВЕЗДИЕМ МЕЧА

Историческая справка

(выдержки)

Настоящий текст воспроизводит беллетризованные записки бывшего второго штурмана межзвездного крейсера Головина Н.М. и не может считаться официальным документом, при этом ссылка на него, при любом виде и способе использования, обязательна, что обуславливается Законом об авторских и смежных правах. В связи со смертью автора и отсутствием наследников авторский гонорар в настоящее время не востребован.

Крушение спускаемого аппарата само по себе штука страшная. Впрочем, это я так, мягонько. Это самый настоящий ... (ненормативная лексика в тексте опускается) и не меньше. Это примерно так, как если бы ты, сняв номер в дорогущем отеле на последнем этаже и сев там на горшок по большой нужде со свежей газеткой в руках, вдруг понял, что самый раззолоченный унитаз не просто принимает твое дерьмо, а вдруг ни с того ни с сего начинанет засасывать твою ... в самое туда, в канализацию, ... и тебя самого, целиком. До самого модно напомаженного чубчика. С потрохами.

Не многим парням на нашей базе приходилось так падать, и, скажу честно, я им завидую. Нормальному человеку на ... не нужны такие ощущения. Не знаю, удастся ли после этого ужаса иметь детей, потому что... у меня еще долго трясся, как щенячий хвост. А уж когда мы шмякнулись, слегка смягченные парашютом и амортизирующими взрывами под днищем, то лично я чувствовал себя, как мешок с набросанными в него костями и долго ощупывал себя, выискивая повреждения, переломы и ссадины. Болело все тело. Ко всему прочему большая часть аппаратуры вылетела на ... .

Словом, ситуация наша такая. Корабль там, наверху, рассыпается на куски, мы тут, внизу, с разбитыми в кровь ... и мордами, почти без всякой жратвы и уж точно без связи. Но, когда мы выбрались наружу и почувствовали ветер, прошедшийся по нашим лицам, скажу без ... – мы были счастливы. Потому что живы, мать вашу! А когда Паша увидел летящего над нами самого натурального дракона, он начал ржать, свалившись на траву и колотя по ней руками и ногами. Да чего там, многих из нас тогда пробило. Живы!

И в честь этого, пользуясь правом первооткрывателей, мы назвали эту планету Живая.

Хотя потом у нас было много поводов усомниться в правильности этого наименования. Например, когда один такой дракон сожрал нашего Пашу прямо у нас на глазах. Препаршивейшее состояние. Вот ты стоишь, смотришь и ничего не можешь сделать. А эта тварь летит, уходя как заправский истребитель на солнце, держит в лапах твоего товарища и на лету – сволочь! – откусывает ему руку. Выстрелишь – гад вместе с Пашкой упадет либо просто скинет. Не выстрелишь – сожрет парня.

Потом, позже, Валерик Попов подстрелил тварь. Ту самую или нет, не скажу, не знаю. Но тоже вокруг круги нарезала, высматривала. Но это так, вроде местной экзотики. Хищники, они хищники и есть, какой с них, неразумных, спрос. А вот аборигены нам встретились лютые. Просто на всю голову отмороженные. С хищником ведь как? Пальнул в него, он и удирает со всех сил. Потому как жить хочет, это у него в башке крепко сидит, на первом месте. Жить, жрать и размножаться. Все! Ни морали, ни приказов, ни установок. У аборигенов же начальство с полным набором. Разумные же! Сапиенсы, с понтом.

В них палишь, а они у-лю-лю, у-лю-лю и прут, звери, копьями своими машут, орут страшно. И стрелы, стрелы. На психику давит. И ведь видно, что их жуть пробирает, только что не дрищут со страху, а прут. В кино я видел, что такое психическая атака или там кавалерийская. Ну, так, красиво. Страху-то нет. Кино! А тут... Им страшно, но прут на тебя, у меня поджилки трясутся, и тоже разве что в портки не делаю, а стреляю. Нам отступать-то некуда. Совсем. Мы как обреченные на этой планете, которую по собственному щенячьему восторгу Живой назвали. Как только все там не полегли? Вот так вспоминаешь и сам себе диву даешься. И мурашки по хребту ползают. Особенно ночью, когда приснится. Моя говорила, что первое время я во сне орал.

Но потом ничего, устроились как-то. И с местными контакт нашли. Силу-то они уважают. Тоже, надо сказать, вовремя. Ведь у нас с собой не арсеналы с разносолами, всего-то аварийный комплект. Ну еще так, прихватили кой-чего с собой, сколько времени и места хватило. Эвакуация хоть и экстренная, но наша ласточка хоть и пальцами деланная, но толковыми, не для... заточенными.

Наш Коля молодчиком оказался, настоящий мужик. Хотя при той нашей, мягко говоря, посадке, много аппаратуры натурально загнулось, но суперлинг каким-то чудом выжил. С его помощью наш новый командир и наладил контакт. Ну, там, типа боги или посланцы богов. Короче, навтыкал им морковки по самую ботву. Поверили, нет – не знаю. Тьма полная. Но начальники ихние как бы прониклись. А может, так, к глотке подбирались. Оно ж как? Друзья, друзья, а потом в кадык – раз! Могло и так развернуться.

Только у нас фарт пошел. Судьба не рыба, не обманешь. По совести-то говоря, фарт оказался такой, с душком. Через кровь, через трупы. А привкус крови на твоей удаче штука такая, я тебе скажу – у-у! Аукнется. Это правило, аксиома. Сколько нормальных, правильных парней на этом погорели – ужасно вспоминать. Кровь-то она сдачу завсегда дает, тут не обманешь. Так вот. Ну и у нас тоже не без этого.

Оказалось, что капитан наш, пусть в райских кущах у него будут самые лучшие бананы, лучшие бабы и вкусная выпивка, пока мы вокруг катера нашего суетились, будто щенки обделавшиеся, сумел наладить SOS. Дураку понятно, что на нашей галоше нормальной связи нет и никогда бы не было. Дорого, ети их! (Данное архаичное ругательство, в обиходе практически потерявшее свой первоначальный смысл, цензурная группа посчитала возможным к воспроизведению в открытой печати.) Но все это время, пока мы, как крысы, бегали, ... свои спасая, кэп работал на наше спасение, рассылая все и всякие виды сигналов. Где мы, что мы, как мы, как глубоко мы попали в самую огромную... большого космоса. Светлая ему память и первая стопка на любом застолье за него. Мы хоть баб нормальных увидели и водку нашу, которую я до того и за питье не считал. Домой вернулись. Кэп, за тебя!

В общем, чего тут особо рассказывать? Все известно. Транспортник Управы на выходе из промежуточной дыры этот сигнал засек, а потом началось все то, чего вы и так знаете. Эвакуация, маяк на Живой, все дела. Нам, само собой, премия, наградили опять же. Капитан погиб геройской смертью, спасая экипаж, мы тоже себя проявили. Коляныч спился на ... . Но нам – за беспредметное мужество и очковый героизм. Получите! Носить в носу по четвергам и пятницам в темное время суток. Такая, ... , жисть. Без бутылки не разберешься. Но мы живы!

Справка. Головин Н. М. и вся его семья погибли в результате взрыва магистрального газа в собственном доме. Виновные в связи с сильными повреждениями имущества не установлены, и установить их не представляется возможным.

ОО (Особые отметки). Материалы по данному происшествию хранятся в архиве УТП. Гриф: «Оперативная сохранность».

Глава 1

ДВОРЕЦ

Выход из переулка, по которому он шел, оказался перегорожен арбой с наваленными на нее мешками, да так, что не обойти, только проползти под ней, и возницы видно не было. Пакит крикнул: «Эй!», но никто не отозвался на его призыв, только из открытого окошка над его головой раздался звон металла. Наверное, женщина, испуганная его криком, уронила поднос или тазик для умывания. Тогда он ухватился за край арбы и одним прыжком оказался наверху поклажи. Теперь стало видно, что в арбу впряжен вислоухий мул, изможденный до того, что можно было разглядеть каждую косточку его скелета. Перебравшись вперед, Пакит отвязал веревочные вожжи – все в узлах, замызганные и растрепанные, – и хлестнул ими по провисшей спине мула. Тот вздохнул и, не оглядываясь, напрягся без видимого успеха. После второго удара он сделал движение, будто хотел вырваться из опостылевших оглоблей, этого ему не удалось, зато арба стронулась с места, отчаянно скрипнув колесами. Пакит, сидя на мешке с зерном, испытал злое удовлетворение. Селянин, приехавший на базар, будет долго помнить, как неудачно он поставил свою колымагу.

Вдруг он почувствовал, как кто-то схватил его за ногу. Рядом с арбой семенил немолодой крестьянин, что-то поспешно прожевывая и умоляюще глядя на него снизу вверх. Наконец отчаянным усилием он проглотил, так что комок прокатился по горлу, а плечи поднялись до ушей, и сразу, без вздоха, запричитал:

– Пощади, господин! Пощади!

Пакит всмотрелся в его загорелое лицо, изрезанное светлыми нитками морщин, и смилостивился. В сущности, не его это дело воевать с землепашцами, которые откликнулись на призыв властителя везти припасы в столицу, где сейчас скопилось много войска. Но тем не менее решил проучить бестолкового, преградившего путь дворцовому воину. Натянул вожжи, заставляя мула остановиться, и грозно вопросил: