Сергей Самаров - Двойная засада
Мы пожали друг другу руки. Со стороны старшего лейтенанта милиции пожеланий в мой адрес высказано не было, поэтому прощание с ним оказалось коротким.
* * *Я вернулся в квартиру брата, зная, что в ней мне никто не помешает, поскольку в дневное время я был обычно предоставлен там сам себе – у брата в больнице сегодня вообще приемный день, у его жены работа каждый день, с утра до ночи, в плановом отделе какого-то нового завода, их сыновья-студенты обычно дома появляются только вечером. Я заварил чай покрепче и попытался мысленно восстановить хронологию событий прошлой командировки в Чечню.
Естественно, развернутых и даже кратких дневников в военной разведке не ведут, но профессиональная память цепкая и легко восстанавливала события, хотя вспомнить точно то, что было с тобой полгода назад, невозможно. Можно вспомнить только отдельные события. Они лишь с небольшими отступлениями и исключениями, похожие друг на друга, чередовались, нанизывались одно на другое и из-за этого сливались в общий фон. Я однако старался этот общий фон раздробить по мере сил. И все равно они казались обыденными, и не было в них какой-то зацепки, которую стоило проанализировать особо. Я, впрочем, специально сначала их не анализировал. Я только хронологией занимался, чтобы привести воспоминания в систему. По опыту давно знаю, что выстроить систему – самое сложное, хотя внешне выглядит все наоборот. Но даже это заняло времени немало, и чай пришлось заваривать еще трижды. Мне всегда с чаем легче думается. Причем, чем чай крепче, тем думается легче.
Я не торопясь пил чай и свои воспоминания в систему все же привел. Конечно, легче было бы взять лист бумаги, карандаш и все записать, как это делается в научном, скажем, мире… Но опять сказалась привычка… Я служу не в науке, а в военной разведке. В разведке не следует доверять бумаге, которая всегда может попасть в руки постороннего человека и выдать тебя. Поэтому я стараюсь пользоваться памятью. Это было чем-то сродни шахматному сеансу одновременной игры «вслепую» на множестве досок. Тем не менее мне так было удобнее и привычнее думать.
Восстановив хронологию, я стал сортировать события по группам. Выделил три основные группы. В первую зачислил дни простого патрулирования направлений и дорог, прочесывание лесных массивов и окрестностей населенных пунктов. Во вторую – все контакты с местным населением, независимо от характера контактов, но исключая контакты с боевиками. В третью – боевые операции, то есть именно контакты с боевиками. Конечно, трудно восстановить в мелочах все, что произошло за полгода, но я старался, хотя понимал, что не выходящее из обыденного событие едва ли в состоянии стать причиной покушения.
Объем воспоминаний был большой, и не все вспоминалось в подробностях. Но я не ставил себе такую задачу. Подробности могли понадобиться в каком-то оставшемся незамеченным моменте. Предстояло еще только выяснить этот момент, но голова уже устала. И я позволил себе расслабиться, вернувшись мыслями к сегодняшним событиям. И не зря, ибо сразу уловил противоречие в словах, сказанных в мой адрес задержанным чеченцем: «Ты все равно приговорен… У нас не получилось, у других получится… Ты приговорен… И до Чечни ты не доедешь…» Противоречие было очевидным, если считать, что покушение имело перед собой конкретную задачу. А здесь просматривалось две задачи. Первая – я кем-то и за что-то «приговорен», и приговор пытаются привести в исполнение. Второе – «до Чечни ты не доедешь»… Следовательно, меня нельзя пускать в Чечню… Но если я приговорен, то приговорен за что-то, уже произошедшее там, во время командировки… То есть корни уходят в прошлое. А если меня нельзя пускать в Чечню, значит, разговора ни о каком «приговоре» идти не может, но я что-то такое видел в прошлую командировку, что может кому-то помешать в будущем…
Несоответствие было очевидным, и удивительно, что я сразу не обратил на него внимания, как не обратили внимания на эти слова подполковник Капустин и старший лейтенант милиции. И пусть такое понимание не проливало свет на событие, оно все же давало возможность мыслить в определенном направлении.
Но одними размышлениями делу не поможешь. А если своей памяти не хватает, надо привлекать чужую. То есть надо в самом деле в часть ехать…
* * *Подполковник Капустин оказался легок на помине, и тут же, как только я мысленно произнес его имя, позвонил мне.
– Андрей Васильевич, вы еще не уехали?
– Пока еще нет… Сижу, погрузился в воспоминания… Пытаюсь найти причину покушения…
– И как успехи?
– Пока пришел только к единственному абсолютному выводу – чтобы покушение состоялось, должна быть причина, его вызвавшая. Но вот причину я найти пока не могу…
– Жаль. Я откровенно надеялся на вашу память…
Я, кажется, понял, что Капустин хотел сказать.
– Значит, ваши допросы ничего не прояснили…
– К сожалению… Я успел допросить двоих. Мужчину-снайпера, к счастью, снайпера плохого, и женщину, Зару Алиевну. Могу вас только обрадовать фактом, не имеющим к вам отношения – женщина проходит по нашей картотеке, находится в розыске со времен событий в Первомайском… Жила по чужим документам. Даже фотографию в паспорте сменить не потрудилась. Воспользовалась «высоким профессиональным уровнем» наших паспортистов… Правда, имя-отчество с владелицей настоящего паспорта совпадают, только фамилии разные… Задержан и ее муж, он тоже в розыске… Проходил по делу Хаттаба… Снайпер по существу дела молчит… Вообще о покушении разговаривать не желает… Только трижды потребовал показать его врачу… Пришлось отправить, потому что задержанному уже выделили адвоката, и адвокат настоял на медицинском освидетельствовании… Правда, на прощание снайпер мне пригрозил… Знаете, обычные их угрозы… Порекомендовал семью поберечь…
– Я бы за это ему голову снес… – прокомментировал я, исходя из своих привычек военного человека. – А заодно уж и адвокату тоже…
– Я более сдержанный человек, чем вы… И в угрозы не сильно верю… Хотя на душе, признаюсь, неспокойно… И иногда сожалею о своей сдержанности… Итак… Идем дальше… Женщина, Зара Алиевна, говорит только то, что получила приказ помочь… По старой памяти передали через самих снайперов… На винтовке, кстати, множество ее отпечатков пальцев. Разбирала она. Значит, умеет с оружием обращаться… Даже с таким специфическим, как «винторез»…
– Второй снайпер?.. – поинтересовался я, впрочем, без надежды, потому что второй снайпер еще в машине показался мне более молчаливым, чем первый. И взгляд у него тверже. Такой человек может по нескольку месяцев молчать.
Подполковник вздохнул так звучно, что «заиграли» мембраны в трубке мобильника.
– Его еще не доставили из больницы. Вы здорово покалечили ему руку. Оперируют… Но я боюсь, что и второй ничего не скажет. Муж Зары Алиевны сначала вообще «не понимал», о чем разговор, потом подтвердил, что они с женой получили приказ помочь этим людям. И все, больше он ничего якобы не знает. Ситуация обычная… Сейчас его допрашивают по прошлым его делам… И жену его тоже… Отправили запросы по обоим снайперам в Грозный. Ответ, как обычно, быстро не дадут. В Грозном не любят торопиться, когда дело касается чеченцев. Документы у обоих в порядке. Отпечатки пальцев пока исследуют по общероссийской базе, потом проверят по базе Интерпола и только потом нам передадут результат. А у нас с вами, таким образом, теперь вся надежда на вашу память…
Теперь вздохнул я, в надежде, что мембраны в трубке подполковника Капустина не менее чуткие, чем в моей.
– Мне бы ваш оптимизм… Кстати, Игорь Евгеньевич, я еще на одном моменте ваше внимание хочу заострить… Помните, что сказал мне снайпер?
– Помню…
Я повторил сказанное слово в слово и обратил внимание на противоречие.
– Я понял. Только это нам ничего не дает…
– Это может что-то дать нам только в том случае, если мы сможем выяснить, какое из двух направлений соответствует истине… Для этого я скоро в бригаду выеду… Поговорю с сослуживцами. Может, кто-то что-то вспомнит… Разговор, понятно, не телефонный… По телефону объяснять долго… Да и не поймут…
– Добро, Андрей Васильевич. Держите меня в курсе событий. Я буду ждать вашего звонка… В свою очередь, если что-то прояснится, я вам сразу сообщу, чтобы дать поиску верное направление…
– Договорились…
* * *После звонка подполковника Капустина я позвонил брату в больницу.
– Ты хочешь спросить, следует ли принять ванну с морской солью перед отправкой в гости? – сразу спросил Антон, как обычно, слегка замысловато и с некоторой долей ехидства. У него вообще такая манера разговаривать. Он сразу понял, что мой звонок вызван какими-то нештатными обстоятельствами, и довольства этим не показал, потому что друзья детства нас уже неделю зазывали в гости, мы наконец согласились, пообещали, что будем непременно, и вот…
