Сергей Алтынов - Победить любой ценой

1. Уничтожение личного состава армии, милиции, Федеральной службы безопасности в местах их дислокации.

2. Диверсии на авто– и железнодорожных магистралях.

3. Захват и уничтожение линий телефонной связи (воздушной и подземной), центральных узлов связи и радиостанций.

4. Диверсии против энергетических сетей и электростанций.

5. При первой же возможности – уничтожение (хотя бы частичное) центрального штаба федеральной группировки.

6. Уничтожение или захват транспортных средств (как военных, так и гражданских).

7. Уничтожение связных и агентов противника, а также сочувствующих.

На остальных страничках все семь пунктов были расписаны мелким корявым почерком. Выходит, боевик таскал с собой что-то вроде шпаргалки. Я прочитал пару пунктов. Ничего нового, все это я проходил в стенах Рязанского десантного, а затем в специальном учебном центре ВДВ. Однако ну и задачи у местной наркомафии – диверсии против энергосетей и электростанций! Дочитать «шпаргалку» я не успел, так как послышался отрывистый звонок в дверь. Для Булышева рановато, к тому же он должен был предварительно позвонить на мой мобильный.

– Что вам нужно? – спросил я, на всякий случай не подходя к дверям вплотную и держа наготове боевой кинжал.

Легче всего было бы сперва посмотреть в дверной глазок… И получить пулю в собственный глаз.

– Я к вам по вопросу ремонта, – послышался за дверью незнакомый хриплый голос, явно принадлежащий немолодому, не слишком здоровому человеку.

– Вы ошиблись квартирой, – громко ответил я.

– Да? – удивленно отозвался неизвестный. – Здесь проживает семья Климовых?

– Нет.

– Ну тогда извините…

За дверью послышались короткие шаркающие шаги, затем шум отъезжающего вниз лифта. Я тут же метнулся к кухонному окну. Со стороны кухни прекрасным образом просматривался и подъезд, и весь прилегающий двор. Не прошло и минуты, как из подъезда вышел старик. Он был неважно одет, отчетливо была видна седая борода, однако двигался он на сей раз быстро, отнюдь не шаркающей походкой. Старик подошел к «Жигулям», заглянул внутрь, но садиться не торопился. Кажется, он что-то произнес сидящим внутри. Есть ли кто в машине, мне было не видно. Затем старик облокотился о багажник машины. Достал сигарету… О чем мог быть возможный разговор? «Он дома. Дверь не открывает… Осторожный, падла. Надо подтянуть еще пару наших»?! Закурив, старик бросил быстрый взгляд в сторону моих окон. Я, разумеется, скрывался между плотными шторами, однако старик усмехнулся. Разгадывать подолгу шарады и кроссворды я не имею обыкновения. Поэтому я осторожно открыл входную дверь, убедился, что на площадке никого нет, и двинулся вниз. На мою удачу, на площадке второго этажа имелось окно. Им-то я и воспользовался, чтобы выйти на заднюю, не просматриваемую стариком часть двора. Теперь я имел возможность подойти к незваным гостям с тыла…

Старик меня не видел. Непринужденно курил, держа в карманах обе руки. Машина его была пуста… Если, конечно, пассажиры не залегли на сиденьях в ожидании меня. Я мысленно прикидывал дальнейшие действия, и тут старик резко обернулся. Разумеется, я скрывался за единственным возможным укрытием – наваленными одну на другую коллекторными трубами. Тем не менее старик вновь усмехнулся, явно заметив меня. Не вынимая рук из карманов, он выплюнул сигарету и хрипло скомандовал:

– Выходи, парень, выходи! Я знал, что ты выйдешь сам!

Еще секунда, и боевой нож должен войти старику в грудь. У меня нет времени выяснять, насколько хорошо он стреляет, не вынимая при этом рук из карманов.

– Ладно, Валентин! Поломали комедию и будет! – услышал я в этот момент знакомый голос, принадлежащий Булышеву.

Я не мог понять, откуда слышится голос. Тем не менее говорил… старик. Он вынул из кармана обе руки и вытянул их вперед открытыми ладонями.

– Ну, как мой грим? На «Мосфильм» возьмут?

– Вполне, – только и произнес я.

Мы сидели на кухне конспиративной квартиры и пили чай.

– Меня явно «засветили», если найдут, как минимум застрелят… – невесело усмехнулся снявший стариковскую бороду Вячеслав Иванович. – Вот и транспорт пришлось сменить, – кивнул он за окно, где вместо джипа стояли избороздившие не одну трассу «Жигули».

Я кивнул головой, а потом рассказал Булышеву о своих сегодняшних разведмероприятиях. И показал сделанную мною видеозапись.

– Даже не знаю, что и сказать, – выждав паузу после просмотра записи, заговорил Булышев. – С одной стороны, браво, Валентин Денисович! И этот стриженый у нас теперь на крючке, если не сбежит, конечно… Но, с другой стороны, ты слишком рано «засветился», Валя. Девочка-медсестричка знает о тебе. Язык за зубами не удержит, проинформирует Сан Саныча… Вот от него я такой падлы не ждал.

– Стоящий мужик?

– «Афганец», орденоносец. В Чечне наших спасал… Но тебе я верю. Кое-какие данные и раньше просачивались.

– Какие данные?

– Что в госпитале лечатся не только военнослужащие… Но, повторяю, ты поторопился со своей расшифровкой.

– Зато мы знаем человека, заказавшего ваш захват. Это Хашим, он держит связь с боевиками через бильярдную при местном «Замке развлечений».

– Ты собираешься отправиться туда? А ведь если ты «засвечен», то тебе там гарантирован теплый прием.

Я собирался высказать возражения, в том числе такие, что не один Булышев может кардинально менять внешность, но в этот момент послышался звонок в дверь. Точнее, два отрывистых, явно «конспиративных» звонка.

– Что угодно? – повторяя мой маневр, Булышев не торопился подходить к глазку.

– Вечер наступает, а гвоздей нет! – раздалось из-за двери.

– Можно открывать! – усмехнулся я.

Прибывший – невысокий, щупловатый на вид парень – был не кем иным, как гвардии капитаном Женей Малышевым, с производным от фамилии (а заодно и от внешнего вида) позывным Малыш. В нашей пятерке он отвечал за минно-подрывные акции.

– Где остальные? – после приветствий поинтересовался Булышев.

– Здесь, в Изгорске, – кивнул Женька. – Чабан прибыл утренним рейсом, Рита дневным. Чабан успел снять квартиру.

– Лихо, – одобрительно произнес Булышев.

Я молча, не без удовлетворения, усмехнулся. Как и в былые годы, Афганская пятерка действовала быстро и оперативно. Однако надо воздать должное и Булышеву. Не прошло и двух суток, как он сумел собрать всех.

Точнее, почти всех. О Кентавре, Мише Никандрове, было пока не слыхать… Малышев прошел на кухню, вместо чая попросил крепкого кофе… Что же, пришло время рассказать, что такое Афганская пятерка и откуда она взялась. Почему именно к нам за помощью обратился полковник центрального аппарата ФСБ.

Гвардии майор Сергеев, он же отец-командир, он же Максимыч, он же Чабан, он же К43-1. Это такой радиопозывной командира разведывательно-диверсионной группы. И по документам он так числится. У остальных боевые псевдонимы, они же позывные. Я, например, Странник. Возможно, из-за того, что имею худощавое, не слишком десантное телосложение. Компания у нас что надо, изысканная – Мясник, Кентавр, Росомаха, Гусляр, Шершень. Еще есть Факельщик, Клаус, Темень (он же Брезент – шифровальщик группы) и Малыш. Все мы выпускники отдельного учебного центра ВДВ. Центра по подготовке командиров подразделений специальной разведки. Среди нас только офицеры и прапорщики. Представьте себе армейское отделение из одних офицеров! И командует отделением не сержант, а майор. Сходные подразделения есть только в ФСБ. Нас отобрали после целой серии специальных тестов и проверок. Все имеют опыт службы в десанте, не один десяток прыжков. Многие окончили спецфакультет (со знанием иностранных языков) Рязанского десантного училища. И все, кто в подразделении Сергеева, крещеные, православные. Меня Яков Максимович лично в храм отвел.

– На смерть иной раз идем, – говорил он. – А как я могу человека, не принявшего святого крещения, на смерть посылать?

Следил, чтобы каждый из нас по возможности посещал литургию, причащался и исповедовался…

Вообще, майор был не любитель лишних разговоров и если что говорил, то по делу. Иной раз озадачивал, чуть ли не смешил своими фразами.

– Раз надел камуфляж – запомни! В твоей нынешней жизни только два неприкосновенных человека – твоя мать и… твоя баба…

Так и произнес майор, он же К43-1. Вроде и не пил. Не «любимая женщина», не «жена», а «твоя баба»… И замолчал, очи свои ясные веками прикрыв.

– Ты – боец спецназа ВДВ, и невыполнимых приказов для тебя нет… – продолжил майор, слегка прищурив правую, покалеченную, бровь. – Но эти люди неприкосновенны… Даже если будет приказ.

– А что… – невольно сглотнув, проговорил я. – Может быть такой приказ?

– Может. – Теперь глаза моего отца-командира открылись полностью и смотрели не мигая.

Позже я узнал, что кружку разведенного спирта Чабан принял. Делал он это редко, пьяным и особо говорливым его никто не видел.