Без права на ошибку - Ли Чайлд
– Ну что скажете? – спросил Бэннон.
– Достаточно сходства, чтобы донести суть, – проговорил Ричер.
– Мы того же мнения, – кивнул Бэннон. – Две вдовы и пятеро детей без отцов. Весело, да?
На этот вопрос никто не ответил.
– У вас еще что-нибудь для нас есть? – спросил Стайвесант.
– Работаем не покладая рук, – сказал Бэннон. – Сейчас снова проверяем отпечаток большого пальца. Шерстим все известные нам в мире базы данных. Но перспективы, похоже, нерадостные. Опросили соседей Нендика. Гости к ним с женой захаживали не так уж часто. На людях они бывали вдвоем в основном в одном баре, в десяти милях от их дома, в сторону аэропорта Даллеса. В этом заведении любят бывать полицейские – так что Нендик, можно сказать, пользовался служебным положением. Мы пытаемся отследить всех, с кем он общался чаще обычного.
– А две недели назад в округе слышали что-то? – спросил Стайвесант. – Когда у него похитили жену. Наверное, поднялся шум?
Бэннон покачал головой:
– Днем на улице толпы народу. Особенно мамаши-наседки, там их полно. Но задавать вопросы – дохлый номер. Никто ничего не помнит. Конечно, похитить могли и ночью.
– Нет, я думаю, Нендик сам куда-то ее отвез, – сказал Ричер. – Думаю, его заставили это сделать. Что-то типа изощренной пытки. Для большей надежности. Чтобы еще нагнать страху.
– Возможно, – согласился Бэннон. – Напугали его до смерти, это без дураков.
Ричер кивнул.
– Думаю, наши ребята – эксперты в психологическом насилии. Именно поэтому некоторые сообщения пришли напрямую сюда. Это же ужасно – услышать от людей, которым платят за твою защиту, что у тебя крупные неприятности.
– Только Армстронг ничего такого не услышит, – вставила Нигли.
Бэннон эти слова никак не прокомментировал. Стайвесант выдержал паузу, а затем спросил:
– Что-нибудь еще?
– Мы пришли к выводу, что больше никаких сообщений вы не получите, – откликнулся Бэннон. – Преступники нанесут удар в то время и в том месте, которые выберут сами, и, разумеется, где и когда, вам заранее не сообщат. Если попытка провалится, вы просто ничего не узнаете, а они не будут выглядеть слабаками.
– А есть какие-то соображения насчет где и когда?
– Поговорим об этом завтра утром. Сейчас мы работаем над разными версиями. Полагаю, завтра утром вы все будете здесь?
– А почему нет?
– Все-таки День благодарения.
– Армстронг работает, и мы работаем тоже.
– А чем он займется?
– Будет доброй душой в приюте для бездомных.
– Насколько это благоразумно?
Стайвесант только пожал плечами.
– Выбора нет, – сказала Фролих. – В Конституции записано, что в День благодарения политики должны в самом неблагополучном районе города подавать людям индейку.
– Ладно, подождем утра, там и поговорим, – заключил Бэннон. – Может, захотите его переубедить. Или внести в Конституцию поправки.
Он встал и обошел стол, собирая фотографии; казалось, они были ему очень дороги.
Фролих отвезла Нигли в гостиницу, а потом они с Ричером поехали домой. Всю дорогу она молчала. Причем молчала подчеркнуто, вызывающе. Ричер терпел, пока они не доехали до моста через реку, а потом не выдержал.
– В чем дело? – спросил он.
– Ни в чем, – произнесла она.
– Я ведь вижу: что-то не так, – настаивал он.
Она не ответила. Молча доехала до места и припарковалась как можно ближе к дому – до него оставалось всего две улицы. Вокруг было тихо. Поздний вечер, канун праздника – люди у семейного очага, в тепле и уюте. Фролих заглушила двигатель, но выходить из машины не стала. Просто сидела, глядя прямо перед собой, и молчала.
– Ну в чем дело? – снова спросил он.
– Вряд ли я это выдержу, – сказала она.
– Что вряд ли выдержишь?
– Тебя в конце концов убьют. Так же, как из-за тебя убили Джо.
– Прости?
– Ты прекрасно все слышал.
– Джо убили не из-за меня.
– Он был не создан для подобного. Но все равно не отступал. Потому что всегда сравнивал себя с другими. И не мог с этим ничего поделать.
– Со мной, что ли, сравнивал?
– А с кем же еще? Ты его брат. Он постоянно следил за твоей карьерой.
Ричер молчал.
– Ну почему вы такие? – спросила она.
– Кто – мы? – ответил он вопросом на вопрос. – И какие – такие?
– Вы, мужчины, – объяснила она. – Особенно военные. Вечно кидаетесь куда-нибудь очертя голову, ввязываетесь во всякие глупости.
– Я, по-твоему, так себя и веду?
– Сам знаешь, что да.
– Не я поклялся под присягой принять пулю за какого-то никчемного политика.
– Ну и не я! Да и вообще, это просто фигура речи. Кстати, не все политики так уж никчемны.
– Так ты приняла бы пулю за Армстронга? Или нет?
– Не знаю, – пожала она плечами.
– Ну так и я никуда не кидаюсь очертя голову.
– Нет, кидаешься. Тебе же бросили вызов. И тебя это задело – боже упаси просто с холодной головой отойти в сторону.
– А ты хочешь, чтобы я отошел в сторону? – спросил он. – Или все-таки хочешь, чтобы я довел дело до конца?
– Чтобы довел до конца, не сталкиваясь ни с кем лбом, как олень во время гона!
– А почему нет? Рано или поздно встанет выбор: или мы, или они. Так оно и будет. Так бывает всегда. Зачем делать вид, что в мире все по-другому?
– Но зачем самому лезть на рожон?
– Я не лезу. Не вижу тут никакого рожна.
– А что же это еще, черт возьми?
– Не знаю.
– Не знаешь?
– У тебя есть знакомые адвокаты? – немного помолчав, спросил он.
– Кто-кто?
– Ты прекрасно все слышала, – сказал он.
– Адвокаты? Ты что, шутишь? В этом-то городе? Этот город кишит адвокатами.
– Прекрасно, тогда представь себе адвоката. Двадцать лет после окончания юридического факультета, много практического опыта. И его спрашивают: «Вы можете составить для меня довольно сложное завещание?» Что он на это ответит? Что станет делать? Может, его охватит нервная дрожь? Подумает ли он о том, что ему бросили вызов? Что это как-то связано с мужскими половыми гормонами? Нет, он просто ответит: «Конечно могу». Потом сядет и составит. Потому что это его работа. Все ясно и просто.
– Ричер, это не твоя работа.
– Нет, моя – я делал практически то же самое. Дядя Сэм платил мне из ваших налогов, чтобы я тринадцать лет подряд занимался именно такими вещами. И Дядя Сэм, черт возьми, совершенно не ждет, что я сбегу, или вдруг ударюсь в психологию, или начну терзаться сомнениями.
Она продолжала смотреть прямо перед собой. От их дыхания лобовое стекло быстро запотело.
– Другой стороной работы Секретной службы занимаются сотни людей, – проговорила она. – Я
