Илья Рясной - Скованные намертво
Стараниями Самохина и его команды через фонды, работающие под Отари, решались некоторые финансовые и экономические вопросы, крутились очень серьезные деньги. И существовало много адресатов, по которым эти деньги должны растекаться. Отари изменило чутье. Он решил, что эти деньги могут принадлежать лично ему.
Обсуждали этот вопрос в кабинете долго. Наконец Самохин подвел итог:
— Ничего с ним не получится. Терпение исчерпано. Выход один — он должен умереть.
Повисло молчание. Но весь разговор шел к этому.
— Сергей, ты должен найти исполнителя, — повернулся Самохин к Шкляру. — Несколько условий. Первое — высокий профессионализм: Отари нужно убрать сразу. Второй — киллер не должен принадлежать к преступной среде. Сделаешь?
Шкляр задумался. Он понимал, что, приняв участие в этой беседе, отрезал себе все пути назад.
— Найдем, — пообещал он.
— Этот человек, — Самохин показал на незнакомца, — отвечает за техническую часть — за передачу денег. Он же предоставит оружие.
— Уже легче, — кивнул Шкляр.
— Теперь деньги. Во сколько это обойдется?
— Тридцать процентов мои, — сказал Шкляр. — Думаю, за сто тысяч найду человека.
— Приемлемая цена.
Задача найти исполнителя, не связанного с преступным миром, оказалась нелегкой. Но Шкляр знал в Москве, кажется, всех. Осторожно, стараясь не засветиться, он начал выискивать кандидатов. Шайка собиралась еще несколько раз все в том же кабинете. Шкляра трясли с одним вопросом:
— Когда?
Тот отвечал, что за такие деньги никто работать не соглашается, пока не накрутил сумму до трехсот тысяч долларов. И наконец нашел через посредников исполнителя. Ни имени, ни фамилии его он не знал. Они встречались на подмосковной железнодорожной станции и обговаривали детали. Естественно, триста тысяч долларов Шкляр платить ему не собирался. Договорился на сотню. Исполнитель потребовал три загранпаспорта на разные фамилии и визы в несколько стран на случай, если ситуация обострится и придется уходить.
Паспорта и визы Самохин сделал без труда. Шкляр получил от неизвестного, присутствовавшего на совещаниях, малокалиберную винтовку, деньги и паспорта. Через несколько дней
Отари хоронили. Киллер выполнил свою задачу с потрясающей четкостью. Судя по исполнению, это была не первая его акция. Об исполнителе Шкляр знал, что он офицер госбезопасности. База у его спецподразделения под Москвой. Предположительно где-то в районе подмосковной станции, где они встречались. Он очень подробно описал внешность исполнителя, малейшие подробности его поведения. Память у Шкляра оказалась фотографической.
— А не свистит он? — спросил Аверин после окончания беседы, когда допрашиваемого увели.
— Не похоже, — сказал Ремизов. — Правду говорит. Истинную правду — это же видно.
— И что с правдой этой делать прикажете?
— Как в дерьме выкупался, — покачал головой Ремизов. — Кто нами правит, а?
— Киллеры.
— Даже дело не в том, что Самохин заказал убийство Отари — тот получил, на что всю жизнь напрашивался. Но государственный деятель такого уровня делит деньги с бандитом. Это что?
— Анекдот есть такой. Это каюк, а каюк не лечим.
— Вот именно… Ну что, майор, сыграем в русскую рулетку? — усмехнулся Ремизов. — Бывают случаи, когда приходится на кон ставить все, что имеешь. Такой момент настал.
— Мы что, реально сможем привлечь вице-премьера России?
— Не знаю, но попробовать надо…
О результатах беседы они доложили руководству. Производство по делу возобновили.
Старший важняк прокуратуры Нина Камышова, ознакомившись с материалами, загорелась.
— Поднимем дело. Кто мы — специалисты или поганки, а? — она взглянула на Аверина.
— Специалисты.
— Что нам нужно для начала? — спросила она.
— Для начала нам нужен исполнитель.
— Точно… Как считаешь, служивый, реально его установить? — она отхлебнула чаю-чифиря из своего стакана с подстаканником.
— Попытаемся.
— Без исполнителя мы дело не поднимем. А так поимеем всю цепочку, — она улыбнулась. — Устроим мы шорох.
— Устроим, — Аверин энтузиазма не разделял. Его обуревали дурные предчувствия.
— Сколько под Москвой баз, принадлежащих спецподразделениям госбезопасности? — спросил Ремизов.
— Думаю, немало, — ответил Аверин.
— Два нуля секретности. И никаких шансов пробиться через бюрократические рогатки, так?
— Так.
— Значит, надо подключать свои связи в этих ведомствах.
— Будем бороться с госбезопасностью?
— А что, не впервой.
Несколько раз Аверин сталкивался с представителями этого ведомства. По расследованиям некоторых дел они работали рука об руку, крупно помогали друг другу и не имели никаких претензий. Но бывали случаи, когда чекисты занимались прямо противоположным — пытались закопать очевидные дела. Особенно когда это касалось их агентуры или лиц высокого полета. Сфера чекистов — политика и грязь. И цели их тоже чаще политические. Так что особой симпатии к ним Аверин не испытывал. А работать на полулегальном уровне против госбезопасности — хорошего тут мало.
Ремизов обещание выполнил. Через день сообщил:
— В этом районе есть база спецподразделения одной из гэ-бэшных служб. Если исполнитель принадлежит к ведомству, то только оттуда.
— И что вы предлагаете делать? — невесело осведомился Аверин.
— Организовать за объектом наблюдение.
— За гэбэшниками?
— Да, — Ремизов с силой хлопнул ладонью по столу, будто обрубая все сомнения.
— «Наружка» не станет работать. Они не имеют права проводить подобные мероприятия.
— Вот именно. Значит, обойдемся своими силами.
— Мы не сможем организовать квалифицированное наблюдение. У нас нет ни людей, ни соответствующей техники.
— Что значит не сможем? Сможем. Как в старину. Будем ножками топтать. Телогрейку на плечи — и в лесок, хворост собирать. Жалко, грибы уже сошли.
— А у них там нет системы контрнаблюдения? — осведомился безрадостно Аверин. — Все-таки секретный объект.
— Вряд ли. Обычная база, даже не слишком хорошо охраняемая.
Затея Аверину не нравилась, но он понимал, что иного выхода у них нет.
Вечером он нашел в кладовке телогрейку, резиновые сапоги. Утром нацепил их. Пушинка, увидев хозяина в новой одежде, возмущенно мяукнула и укусила его за руку.
— Что, не нравлюсь? — усмехнулся Аверин. — Привыкай. Скоро меня выпрут с работы, пойду в сантехники.
Он отправился делать рекогносцировку. Машиной решил не пользоваться. На электричке, как положено. Удостоверение оставил дома — на всякий случай, чтобы всегда можно было прикинуться свалившимся с Луны простачком. Если засекут и выявят сотрудника МВД, можно представить, какой они поднимут хай — до облаков.
Оказалось все не так плохо. Место было не такое безлюдное — там шастал народ. База располагалась за высоким бетонным забором. К КПП подъезжали машины. Из них выходили люди. Похоже, система контрнаблюдения у них отсутствовала. Пялились, правда, по сторонам видеокамеры, но толку-то с них никакого.
— Работать можно, — сообщил Аверин Ремизову, когда вернулся на работу.
Через несколько дней по приметам они вычислили исполнителя. Он действительно бывал на базе, каждое утро приезжал на разных машинах — похоже, его подбрасывали до работы коллеги. Для того чтобы убедиться окончательно, из изолятора взяли Шкляра. Тот из толпы прибывающих сразу выделил искомое лицо:
— Вот он.
Круг замкнулся…
Аверин, лазая по лесам, продрог, промерз и в результате простудился. Егорыч вечером приготовил ему какую-то дикую смесь — Аверин так и не понял, что он пил, но вроде бы там было молоко, водка и еще черт-те что. Он бы никогда не поверил, что можно выпить такую гадость. Но никуда не делся — выпил.
— Тебе пару дней в кровати надо полежать, — сказал Егорыч, глядя на градусник, показывающий тридцать восемь.
— Не получится, — покачал головой Аверин.
— Где ты так простудился?
— В лесу.
— Черт тебя туда понес в такую погоду.
— Они понесли, Егорыч. Черти, которые нам жить спокойно не дают.
— Всех чертей за хвост не ухватишь.
— А хочется…
Камышова работала как зверь. Дело пухло не по дням, а по часам. Она была следователем высочайшей квалификации. Она вывернула из Шкляра все возможные подробности и теперь искала им подтверждение. Результаты не заставили себя ждать. Количество косвенных доказательств росло. Совершенно точно установили, что в те дни, на которые ссылается Шкляр, ему действительно выписывались пропуска в здание правительства. Находили подтверждение другие его показания. Все бы хорошо, но пока не будет исполнителя, говорить о каких-либо перспективах бесполезно.
Из администрации президента до сих пор продолжали требовать отчеты о работе по делу. Пришлось немало потрудиться на ниве дезинформации. Пока это получалось. Похоже, реальная информация пока до противника не дошла, иначе сегодня стоял бы уже оглушительный шум и начались разборы на всех уровнях: что это за ерундой занимается следственно-оперативная группа? И все равно они двигались по тонкому льду. В любой момент за них могли приняться всерьез. Так, как это всегда умели делать на Руси. Поэтому терять время было нельзя. Ни дня.
