Александр Соловьёв - Ветви Ихуа
Но как же он давит… Кости вот-вот затрещат. Когда он отпустит?
Шар, висевший над его плечом, неожиданно еще больше потускнел, двинулся с места, поплыл по воздуху. Человек на троне проследил за ним взглядом, шевельнул посохом. Описав размашистый круг, шар вернулся обратно, вновь засиял.
Магия… Ворожба… Ритуал… Человек на троне — колдун… бог… Сигурд вперился взглядом в шар, гадая над тайным смыслом происшедшего. Голова шла кругом, шар ускользал…
Нет, полет шара не имеет отношения к разговору, он сообщает своему хозяину о чем-то другом, он отражает процессы, что творятся в эту минуту в далеких мирах. Неясно, что подтолкнуло Сигурда к пониманию этого, но в том, что все именно так, он не сомневался.
Какие они — масштабы космического пространства, загадочные миры, что во власти этого человека?
Сердце выскакивает из груди… Человек на троне вибрирует.
— В сущности, да. Вы все — мои дети. На обновленное место привожу новый народ. Миллионы. Могу создать прямо здесь. Проще, выгоднее доставлять готовыми.
Он говорил как-то странно, скупо, и не сказал ничего нового. Табитта, Гахраманов, милиционер Коля — всех их породил он: и так было ясно. Это ничего не меняет… Надо спросить о чем-то важном…
Волнение понемногу отступало. Сигурд стал всматриваться в лицо человека на троне: почему-то он его до сих пор толком не разглядел? Надо непременно его запомнить. Лицо типичное, слишком обыкновенное, даже какое-то усредненное: стандартный нос, стандартные скулы… Если бы не огромные черные глаза, отведи взгляд — и оно тут же забудется.
А это еще что? — Сигурд заметил крошечного пузатого карлика, сидевшего у человека на колене. Что за мерзейшая тварь? Он чуть было не спросил, кто это, но вовремя сообразил, что это будет расценено как второй вопрос.
Карлик был не больше ладони, очень полный, чуть приплюснутый сверху, с выпученными неподвижными глазами, надутыми щеками. Походил он скорее на игрушку, чем на существо. И все же он был живым: видно было, как при дыхании вздымалась его маленькая грудная клетка.
— Второй вопрос, — сказал человек на троне.
— Сейчас… — пробормотал Сигурд.
Как последнее желание… Ты — смертник…
Он все стоял на четвереньках. Унизительно… Противно. Что он делает, этот человек на троне? Он похож на большинство людей. Если бы им дать силу, они, верно, тоже вытворяли бы такие фокусы…
Нет, он не бог мне… Я его не признаю… Создатель и живодер в одном лице… а еще говорит: мы его дети…
Ладно… о каком там выборе он болтал? Спросить его об операции «Восстание»? О Ханаране и двух танках Поселения? Об объекте «зет»? А может просто послать к чхарю и принять наказание? Но… глупо подыхать, так ни в чем и не разобравшись. Как он смотрит… разве такое возможно? Живодер поганый…
— Вопрос, — спокойно повторил человек на троне.
Сигурд почувствовал приступ ярости и очнулся.
***Он открыл глаза с чувством досады: стоило все-таки что-нибудь спросить у этого… что на троне. Лицо так и не запомнилось… Досада перешла в смятение.
«Почему он пришел ко мне? Это только сон!»
— Все нормально, он в сознании. — Тотчас двое в зеленых халатах — одного Сигурд уже когда-то видел, это был доктор Заг из лазарета — отошли в сторону.
В нескольких шагах от кушетки, на которой лежал Сигурд, стояло пустое кресло.
— Все, выходим, — сказал Заг, и оба удалились.
Сигурд был все еще под впечатлением. Человек на троне по-прежнему стоял перед глазами. Увы, он был всего лишь плодом его воображения. Или нет?
Сигурд хотел подняться, но никак — руки-ноги привязаны.
Спина, ребра, плечи, кисти — всё болело, в шею впивалось что-то твердое. Проклятье… знакомое ощущение: там — ошейник! Он поднял голову, огляделся. Металлические ремни — в точности такие же, какими были обездвижены те двое бедолаг. Злобный чхарь!
Сигурд несколько раз изо всех сил дернулся. Кушетка задрожала, но ремни не поддались.
Вошел в состояние скачка: тщетно.
Он хотел выкрикнуть какую-нибудь мерзость в адрес албов, но сдержался.
Нет, он будет будет себя контролировать. Все, хватит. Заскок прошел. Пора объясниться с ними. Сейчас придет Лепа, а может, даже Яглом. Они сами видели: виноват психолог Грэг, это он его спровоцировал на этот поступок. Надо было учитывать, что у бигемов другая психика. Это был маленький срыв. Он даже почти контролировал себя. А теперь-то он и вовсе в порядке и готов вернуться в свою спальню. Он немедленно ляжет в постель и уснет, а завтра с утра продолжит подготовку.
Неожиданно стена впереди зашевелилась. В первый миг Сигурд подумал, что всё еще находится под действием праны. Он ошибся: это оказался саморазвертывающийся головид.
Экран включился, и Сигурд увидел Руну.
Она лежала в полупрозрачном ложе, глаза ее были закрыты. Это не какая-то спальня, это тоже лаборатория…
— Твари, — процедил сквозь зубы.
Руна спала. Голова ее лежала на поверхности ложа, никаких проводов, вроде тех, что шли от голов людей в лаборатории Тагера, не было. Единственное, что привлекло его внимание и насторожило, это два круглых диска, подвешенных горизонтально в трех футах над ее головой и животом.
Еще одна попытка скачка. Сигурд попытался выломать наручники, на этот раз без резких движений. Удалось слегка согнуть металлический край кушетки. Кажется, на коже остались вмятины…
Они измерили твою силу и все предусмотрели. Перестань брыкаться. Не смотри на экран.
Сигурд закрыл глаза, попытался уйти в остатки похмелья. Без толку. Прана больше не действовала.
Прошло несколько минут. Когда он снова открыл глаза, Руна лежала в том же положении, все так же безмятежно спала.
За время, что они не виделись, она похудела, на щеках и лбу появился хорошо узнаваемый пранный румянец — эту примету ни с чем не спутаешь.
Прана стоит недешево. Стало быть, Руна неплохо зарабатывает: Сигурду еще ни разу не приходилось видеть такую выраженную эритему на лицах простых рабочих. А может, у нее есть покровитель из офицеров, и это он снабжает ее праной в избыточном количестве?
Послышался шум отъезжающей двери, Сигурд повернул голову. В помещение вошел Ханаран.
4
— Дебоширишь, — сказал Верховный. С трудом передвигая ноги, он подошел к кушетке. — Уж не собрался ли на попятную?
— Лучше вам меня отпустить, — отозвался Сигурд. Он решил опередить упреки Ханарана в свой адрес: все эти нравоучения-оправдания были бы только пустой тратой времени. — Сэр, я осознаю ошибку. У меня есть оправдание. Ваши биологи не предусмотрели, что прана может вызвать у бигема побочные реакции. Мне пришлось искать альтернативный способ избавиться от напряжения. Без этого инцидента нельзя было обойтись. Это что-то вроде разрядки. Теперь я спокойно приступлю к завершающему этапу подготовки.
Ханаран, поблескивая линзами очков, покачал головой. Он достал из кармана предмет, похожий на маленький фонарь и щелкнул кнопкой.
— Альтернативный способ, говоришь? А то мы не знали, что бывает, если бигемов долго не выпускать побегать… Бигемы в Поселении работают по трое суток без сна, и то заскоки случаются.
— Но теперь у меня все под контролем.
— Ну, это вряд ли. Вчера наши умники полностью расшифровали твои энцефало- и ментограммы. Так вот. Мы в курсе, как терракотерам удалось сделать тебя таким продвинутым, хоть ты и смолчал об этом.
Ханаран прошел мимо кресла, присел на край кушетки. С момента их последней встречи он сильно осунулся, лицо сморщилось, красная кожа слегка шелушилась на носу и скулах.
— Ты — ненастоящий, — сказал Ханаран, задумчиво вертя в руках свое маленькое приспособление. — Если уж кого можно назвать программой, то тебя, а не Грэга. Во всяком случае Грэгу не имплантировали ложные воспоминания. Ты — монтаж, подделка.
— Я — это я, сэр… — сказал Сигурд мрачно. Он бы не смог аргументировать эту неуклюжую фразу.
— Нет, это не ты. Если бы не обстоятельства, ты был бы в точности таким же неотесанным дикарем, как тысячи других бигемов. Но я не для того пришел, чтоб втолковывать тебе, что ты из себя представляешь. Тебе должно быть интересно, для чего я здесь.
— Да, — только и сказал Сигурд.
— Тогда слушай внимательно. В эту минуту Военный Совет совместно со службой персонала заседают по твоему вопросу. Утвердить или отклонить их вердикт, каков бы он ни был, — всё в моей власти, ибо это мое законное право. Думаю, они всё же решат тебя казнить, и это будет резонно с их точки зрения. Что до меня, то лично я считаю, что раз уж ты объявился в Большом Поселении, всё это не случайно.
Он наклонился над Сигурдом.
— У меня к тебе интерес, парень. И какая в сущности разница — искусственный у тебя ум или нет? Это не важно. То, что ты сегодня натворил — и моя ошибка. Все ошибаются — и ты, и я, и Яглом, и Куртц. Мы — в особенности, ибо мы в большей мере заложники обстоятельств. И ты мне поможешь.
