Андрей Таманцев - Закон подлости
С этими словами Голубков включил стоящий на столе диктофон.
* * *Запись разговора:
— Голубков на проводе… — Рад, что довелось вновь с вами поговорить, Константин Дмитриевич.
(Голос Коперника внешне спокоен, но в интонациях проскальзывает какая-то напряженность.) — Коперник?! Хорошо, что вы, Сомин, решили сами выйти на нас. Ваши действия в Двоегорске бессмысленны… — Перестаньте, Голубков!.. Это лирика.
— Вы офицер, так имейте мужество признать свое поражение!
— Я имею мужество оставаться в живых. Вы лучше других знаете, что я уже труп. Слишком много я смогу рассказать.
— Приходите, и управление обеспечит вам безопасность.
— Ерунда!.. Ваше управление чуть не провалилось, и во многом благодаря моим стараниям.
— Однако пока в бегах вы, а не я.
— Это все лирика… Лучше перейдем к делу… Да, и не нужно затягивать разговор. Я принял меры для того, чтобы вы меня не засекли. Так что расслабьтесь, Константин Дмитриевич.
— К делу так к делу… Что вы хотите сказать?
— Вы знаете, что именно находится у меня в руках. Не нужно объяснять, что может произойти, если я по неосторожности или злому умыслу разгерметизирую контейнер.
— Но вы этого не сделаете. Вы же разумный человек, Коперник.
— Я разумный человек, у которого горит земля под ногами! Оставим вопрос степени моей разумности. Ситуация проста. У меня есть то, что вам нужно. Мне нужны деньги и возможность уйти. Для того, чтобы у вас не возникло соблазна меня обмануть, я заминировал контейнер и готов взорвать его в любой момент.
— Вы становитесь банальным уголовником.
— Я становлюсь человеком, диктующим свои условия. Итак, мне нужно полмиллиона долларов наличными. Никаких помеченных купюр и переписанных номеров.
Это будет аванс. Вернее, мои командировочные на дорогу за рубежи моей любезной родины. Когда я достигну нужного места, вы переведете пять миллионов долларов в банк, который я укажу. До этого момента вы меня должны оставить в покое.
Повторяю — я смогу взорвать контейнер в любой момент!.. Я заберу деньги и только тогда сообщу местонахождение контейнера.
— Это глупо, Коперник. Где гарантии, что вы отдадите контейнер?
— А гарантий нет. Это игра по моим правилам.
— Как я могу передать вам наличные?
— Их мне должен принести Иван Перегудов. Док, по-вашему.
— Куда принести?
— Пусть сидит дома и ждет моего звонка. И никаких хвостов! Мои люди будут пасти квартиру Перегудова.
— Предположим, что я согласен… — Никаких «предположим», Голубков!.. Вечером я звоню Ивану и назначаю встречу.
— Но в любом случае пять миллионов — сумма нешуточная. Таких денег у меня в кармане нет.
— Я не фантазер, Константин Дмитриевич. Именно поэтому я и согласен на перевод суммы на мой счет. Подробности обговорим позднее. Надеюсь услышать Ивана сегодня вечером.
Конец записи.
* * *Голубков выключил диктофон и испытующе посмотрел на присутствующих.
— Что скажете?
— Ну и сволочь же… — протянул Артист.
— Это, цитируя моего однокашника, лирика, Семка, — вздохнул Док. — Похоже, что он выкручивает нам руки. У нас есть варианты, Константин Дмитриевич?
— Опасность велика. Под угрозой жизнь миллионов людей. Я не могу взять на себя такую ответственность.
— А он не блефует? — поинтересовался Пастух.
— А если и так? — пожал плечами Голубков. — Что с того? Даже если есть всего один шанс из тысячи, что Коперник выполнит свою угрозу, то и тогда мы не имеем права рисковать. Иван, что ты можешь сказать?
Док машинально достал сигарету, виновато посмотрев при этом на Голубкова.
— Можно?.. — Голубков разрешающе кивнул головой. — Что я могу сказать? Леха Сомин, по кличке Сом, из десятого "Б" этого бы никогда не сделал. Но прошло столько лет. Теперь это — Коперник, и про этого человека мне известно, что он, не задумываясь, убил несколько человек по служебным соображениям. А сейчас речь идет о его собственной жизни… — Комментарии излишни, — вставил Артист. — Но есть ведь основная проблема любого террориста. Он неуязвим, пока не совершил то, чем грозится. После этого у него уже нет козырей.
— Это так, — согласился Пастух. — Но здесь дело сложнее. Он может сегодня распространить один штамм. Холеру, например. Если мы не пойдем на уступки — завтра распространит чуму. Послезавтра — тиф… Сколько у него там этих сюрпризов в чемодане?
— Я считаю, что опасность совершенно реальная, — откашлявшись, подал голос Трубач. — Я пообщался с Коперником и уверен, что он пойдет до конца.
— Ладно, — решительно заявил Голубков, — будем считать, что этот вопрос закрыт. Как нам поступать?
— Его связи? — предположил Боцман.
— Этим сейчас заняты сотрудники ГРУ и ФСБ, — сообщил Константин Дмитриевич.
— Пустой номер, — покачал головой Трубач. — Коперник профессионал. По крайней мере, показал себя таковым в Ираке. Он не совершит этой ошибки. Не будет светиться по связям.
— Но он упомянул о «своих людях», — возразил Боцман.
— Я имел в виду связи, которые могут быть нам известны. А кто его знает, сколько у него своих людей вообще?
— Да что вы, ей-богу! — воскликнул Док. — Что у него, армия, что ли? Я уверен, он действует в одиночку.
— Стоп, — остановил спор Голубков. — Будем проверять все варианты. Ты, Иван, сейчас получишь деньги и отправишься домой. Жди звонка. Тут же сообщишь о месте встречи. На всякий случай мы разобьем Москву на сектора, и наши люди будут готовы перекрыть любой район.
— Ото, — присвистнул Артист. — Это ведь несколько тысяч человек!..
— Мне приданы сотрудники ФСБ, — ответил Голубков. — Еще идеи? А если он действует один?
— У меня есть идея, — подал голос Муха. — Я попытался встать на его место.
Куда бы я подался в такой ситуации? Просто знакомые, а также служебные контакты, даже самые скрытые, отпадают. Он понимает, что сейчас на его поиски брошены все силы государства. Как я понял, если понадобится, то и авиацию привлечем?
Голубков молча кивнул.
— На улице болтаться тоже небезопасно. Могут по-глупому опознать милиционеры. Гостиницы отпадают. Можно «на шару» влезть к какому-нибудь алкашу, но это чревато осложнениями. Остается снять квартиру.
— Конторы отпадают, — вставил Пастух. — Долго, к тому же нужны документы.
— Правильно, — согласился Муха. — А где можно снять квартиру или комнату без проблем и особо не светясь?
— Вокзалы! — выпалил Боцман.
— Точно, — улыбнулся Муха. — Пусть ваши фээсбэшники пошустрят по вокзалам, автовокзалам и аэропортам. Там всегда старушки толпятся.
— Только лучше, если это будет кто-нибудь из местных ментов, — предложил Пастух. — Чтобы не поднимать панику. Менты и так кормятся с этих старушек, так пусть хоть поработают.
— Все, — решил Голубков. — Пока все свободны. Быть всем в одном месте и готовыми к действиям. Иван, ты знаешь, что тебе делать. За работу…
* * *Понедельник 20.00 Это была, как говорится, городская резиденция Ивана. Здесь он иногда ночевал, когда дела задерживали в городе. Но настоящий его дом был, конечно, в Переделкине.
Док сидел у себя в комнате в полной темноте и тупо смотрел на телефонный аппарат. Рядом на столе в пепельнице догорала очередная сигарета. Судя по количеству окурков. Док пребывал в таком состоянии не меньше двух часов.
Рядом, так же молча, сидел, отмахиваясь от табачного дыма. Трубач — напросился проводить Дока после совещания, чему тот был даже рад, — пока суд да дело, он посмотрит Николая, простукает его — за мужика явно надо браться всерьез. И вообще… дело лучше безделья. Может, отвлечется от тяжелых мыслей о предательстве, о том, что он теперь, после всех трудов, всех смертей, самолично выпустил Леху Сомина, Коперника, туда, где его, похоже, уже не настигнет справедливое возмездие.
Все это время Иван пытался понять, что же это за штука такая жизнь, если два школьных приятеля через полтора десятка лет становятся смертельными врагами.
Причем один из них готов заразить многомиллионный город смертельной болезнью, а второй хочет его за это убить… Его размышления прервала телефонная трель.
— Да. — Док взял трубку, жестами показав Трубачу, что это тот, кого они ждали.
— Ну, здравствуй, Ваня, — услышал он голос Коперника.
— Тебе того же не желаю, — мрачно ответил Док.
— Брось, Док. У меня нет другого выхода.
— Выход всегда есть… — Это похоже на банальный американский фильм. Перейдем к делу, а то ваши архаровцы перегреют свои компьютеры, пытаясь определить, откуда я звоню.
— Я слушаю.
— Деньги при тебе?
— Да.
— Отлично! Тогда через двадцать минут я жду тебя на Манежной площади.
Вернее, так — ты с Манежной, не торопясь, поднимаешься по Тверской. По левой стороне. Я сам к тебе подойду.
— Хорошо, — ответил Док.
