Максим Гарин - Атаман. Кровь за кровь

Они базируются в Аргуне, Толстом-Юрте и некоторых населенных пунктах Надтеречного района. И, разуме­ется, в нашем городе... Думаю, лабазановцам никак не выгодно убийство Хорхоева...

—   Значит, — задумчиво произнес Терпухин, — я должен настраивать себя на людей Яндарбиева. Вот попался, так попался...

—   Сейчас, дорогой, мы все попались. Мы стали за­ложниками ситуации. Той, которая сложилась в Моск­ве. Все грабят, берут взятки. Если у нас, в провинции, где городишки маленькие, кто-то из администрации встретится с местным бандитом, сразу и УВД, и жите­лям все становится известно. А в первопрестольной спрятаться можно. Если взять, к примеру, и проверить бюро пропусков Кремля, сколько людей с криминаль­ным прошлым и настоящим наведываются во властные структуры!.. Если бы ты знал!

—   Взяли бы да и проверили. Или кишка тонка?

—   Да такое выяснится, что хоть всю Думу са­жай, — ответил Петров. — Кроме, конечно, Зюганова и других левых.

Так что не затрагивай ты запретную тему. Об этом не только не говорят, даже думать боятся...

Терпухин насупился и молчал, поглощенный тяже­лыми раздумьями о будущем.

—   Пока вы, молодые, не очистите все наверху, очи­стить рынки Ростова, Пятигорска и Ставрополя от бан­дитов будет тяжело. Я уже не говорю, чтобы как-то Чечню вернуть на круги своя. Вот, к примеру, — про­должал свой монолог Петров, — знаешь, как наш мэр установил полный контроль над органами охраны пра­вопорядка?

—   Ну и как же?

—   Ходят слухи, — Петров поднял палец вверх, — повторяю, только слухи, что он собирал прокуроров и вежливо сказал им, что они находятся на своем рабо­чем месте только до тех пор, пока подписывают санк­ции на арест бандитов. Как только они перестанут это делать, с ними распрощаются.

—   Понятное дело, сторожевая собака должна ла­ять, — Терпухин поднялся. — Я пойду.

—   Подожди, на улице светло, тебя сразу же заме­тут. Рассказывают также, — продолжил Петров, — что и судьи, при всей их независимости и несменяемо­сти, тоже трепещут перед нашим мэром, и не было случая, чтобы арестованного бандюгу отпускали под залог.

—   О, эти методы попахивают волюнтаризмом, — сказал Терпухин.

—   Зато плоды такой деятельности налицо. Банди­тов в городе задушили. За один только год разгромили шесть преступных сообществ и привлекли к уголовной ответственности с добрый десяток так называемых во­ров в законе, остальные резко притихли. А раз уж во­рам в законе в городе закрепиться не дали, то простым хулиганам и подавно развернуться негде.

Терпухин вынул из кармана пистолет и повертел его в руках, не зная, что с ним делать.

—   Отдай его мне, — сказал Петров. — Я дам тебе другой. На всякий случай.

—  А не сдашь меня? Ведь именно из этого оружия убили Хорхоева.

—   Не сдам. Хотя бы потому, что я потомственный казак. Знаешь, когда произошла эта перестройка и нам разрешили считать себя казаками, то мы пошли лож­ным путем...

—   Что ты имеешь в виду?

—   Когда все остальные делили имущество, мы де­лили погоны и кресла. Теперь к имуществу нас уже никто не подпускает, поэтому мы нищие. Но с этим ми­риться нельзя. Мы должны взять свое, принадлежа­щее нам по праву родства. Да, мы поддержали Ельци­на, когда он ввел войска в Чечню, но теперь поняли, что это ошибка. Я, как войсковой старшина...

—   Ты войсковой старшина?

—   Да. Теперь я знаю одно: пока в России правят силы зла, проблемы Кавказа России не решить. Ты ду­маешь, что мы так уж и любим Березовского?

—   Да вы же чуть было в своем кругу не возвели его в ранг атамана!

—   Хорошо сделали, что не возвели. Отказались в по­следний момент от этой бредовой идеи. Но все равно, Бе­резовский лучше Лебедя. Мы, терские казаки, поверили донскому казаку Александру Лебедю. Мы на него так на­деялись, а он снюхался с силами зла, почувствовал вкус денег... Как бы там ни было, стране нужен диктатор, ко­торый железным маршем пройдет по всей России. Тогда наступит порядок. Тогда на коленях приползут и Чечня, и Польша, и все остальные. Это ничего, что атаманы дру­гих казачьих войск юга России — Донского, Кубанского, Ставропольского — нас не поддерживают насчет того, чтобы вооружаться и занимать Наурский и Шелковской районы Чечни. Нас боятся, потому что мы непредсказуе­мы, а что будет завтра — неизвестно.

Терпухин поежился. Все это он уже слышал. Его интересовала на данный момент только его собственная судьба.

Петров подошел к шифоньеру, вытащил оттуда пачку денег и потертую кобуру.

—   Денег тебе дам, Юра, — сказал бывший кэгэбист, — потому как ты тоже родом из казаков. Если бы мы друг другу не помогали испокон веков, казачества давно бы не было...

Петров расстегнул кобуру и вынул пистолет ТТ с темными эбонитовыми ручками.

—   Вот, самое безотказное оружие. ТТ тридцать де­вятого года выпуска. В обойме семь патронов, вось­мой — в патроннике. Я всегда так делаю, чтобы осла­бить пружину. Этот пистолетик для меня самый луч­ший, самый преданный друг...

—  А как бьет? — поинтересовался Терпухин.

—   Стрелял недели две назад. Горлышко бутылки отбивал с двадцати шагов. Ну, как у меня рука? — улыбнулся Петров. — Будь осторожен, ты теперь вне закона.

На городской улице Терпухин долго ждал, когда по ней проедет какая-нибудь милицейская машина. Нако­нец дождался. Милицейский «уазик» затормозил, Юрий подскочил к водителю и попросил:

—   Подбросишь к отделению?

—   Садись, — кивнул сержант, но в то же мгновение почувствовал, как в его бок уперся ствол оружия.

—   Проклятье, — пробормотал сержант. — Чего вам от меня нужно?

—   Руки положи на приборный щиток, — скомандо­вал Терпухин.

Он обезоружил милиционера и, держа его под при­целом, приказал ехать. На выезде из города возле по­ста ГАИ гаишник взмахнул жезлом, но, увидев за ру­лем своего коллегу, кивнул, мол, проезжай, не останав­ливайся.

Когда они отъехали от города, Терпухин сказал сержанту:

—   Я не убивал этого Хорхоева. Мне придется дове­риться тебе, а тебе придется поверить мне. Я знаю, ты парень прямой, поэтому слушай меня внимательно...

Сержант пошевелил губами.

—   Я не могу играть в открытую, — продолжил Тер­пухин, — но если я буду знать, что ты поможешь мне, мы сможем вдвоем раскрыть весь заговор. Все осталь­ные гоняются за мной, но это ложный след. Я устрою так, что ты возьмешь знаешь кого?

—   Кого?

—   Настоящего убийцу. С потрохами... Это будет са­мое громкое дело в истории города... И тебя повысят сразу до капитана.

—   Но это так неожиданно, — промямлил сержант. Видимо, чтобы принять какое-то решение, он должен был собраться с духом. — А что я должен делать? — наконец спросил он.

—   Подвезешь меня к станице Орликовой и неза­метно передашь человеку по фамилии Бузуев записку.

—  А это еще кто такой?

—   Это мой партнер.

—  А почему вы сами не можете этого сделать?

—  Люди Хорхоева ищут меня повсюду. Я нигде не буду в безопасности. Прежде всего они бросятся к мое­му дому. Им и в голову не придет, что я стану прятать­ся в милицейской машине. Ведь милиция меня тоже ищет. Я — вне закона.

Глава 40. Видеокассета ценою в жизнь

К вечеру они подъехали к станице. Сержант уже был готов помочь Терпухину, но пока не отваживался сказать об этом вслух. Терпухин быстро написал запи­ску Бузуеву и протянул ее милиционеру. Тот без слов взял записку и вышел из машины.

—   Ну, сержант, все будет в порядке, счастливо те­бе! — напутствовал нового друга Терпухин.

—   Спасибо! — бодро откликнулся милиционер и шутливо добавил: — Если там засада, я записку съем.

Через час, уже в сумерках, Терпухин и Бузуев встретились на полевой дороге возле Сычиного балка.

—   Что случилось с Хорхоевым? — бросился Бузуев к Юрию. — Это ты его завалил?

—   Мы вошли к нему в кабинет, и этот якобы его сын тут же прикончил его. Если бы не мой бронежи­лет, и я был бы трупом.

—   Надо же! А этот парень хороший актер, — ска­зал Бузуев. — Не брился, книжки два дня читал. Вы­жидал, видать...

—   Да, это все было подстроено, Валек. Теперь мы должны найти его...

—   А он, небось, уже где-нибудь в Грозном шашлы­ки жрет... Впрочем, на его месте я бы сначала тебя уб­рал, Юрий. Ведь он или его сообщники, поди, знают, что ты сбежал?

—   Валентин, ты что-нибудь слышал о Полине Зо­лотаревой?

Бузуев пожал плечами.

—   Поспрашивай о ней, только осторожно. Думаю, и за тобой тоже следят. Давай спустимся вниз, в балок, там безопаснее.

—   Поздно, — вдруг прошептал Бузуев. — Смотри...

Терпухин оглянулся. На откосе оврага, на фоне уга­сающего вечернего неба, показалось несколько темных фигур.

—   Нас только что засекли. Постарайся выбраться отсюда. Встретимся в станице возле моста...