Александр Белов - Бригада 15. Тень победы
— Разумеется, Александр Николаевич, — с трудом сдерживая охватившее его волнение, ответил Буцаев.
— Отлично. Мне потребуется автомобиль, но только в день боя.
— Ну отчего же? — возразил для формы Буцаев. — Я могу и раньше...
— Нет, — перебил его Белов. — В день боя, не раньше.. Надеюсь, мы все в нем поместимся?
— Конечно, Александр Николаевич. Вам не будет тесно, гарантирую.
— Спасибо, я позвоню вам через неделю, — сказал Белов и положил трубку.
Теперь он точно знал две вещи. Первое, Буцаев ни за что не упустит возможности отправить его на тот свет всеми доступными способами. И второе, что целую неделю они будут в полной безопасности.
XXXVII
Накануне боя Белов, Сергей, Лайза и Ватсон отправились в знаменитый стейк-хауз «Палм-Ту», расположенный на Второй авеню. Шмидта и Витька они с собой не брали — из соображений конспирации. Белов много слышал об этом ресторане, но не бывал в нем еще ни разу. Лайза, напротив, как истая жительница Нью-Йорка и манхэттенская леди, посещала его довольно часто.
Они вошли в помещение и были поражены царившей в заведении атмосферой. Казалось, время здесь остановилось лет пятьдесят назад, а то и больше. Пол был покрыт густым слоем опилок, а стены — карикатурами известных актеров, политиков, журналистов и бизнесменов. С кухни доносился запах жареного мяса и лука. Компания устроилась за одним большим столом и заказала мяса. Много мяса. По подсчетам Ватсона, Степанцов мог набрать еще целый килограмм веса, но ни граммом больше.
— Это — твоя последняя еда перед боем, — предупредил доктор боксера. — Завтра -- только соки, фрукты и зеленый чай.
Официант принес здоровенные порции: мясо сочилось кровью. Стейки лежали на огромных оловянных тарелках, напоминавших руль тяжелого грузовика. Ножи и вилки были украшены вензелями с датой «1938».
Белов, Лайза и Ватсон взяли себе пива; Сергею в этом маленьком удовольствии было отказано. Душистое мясо таяло во рту. Мужчищы поливали его лимонным соком; Лайза выбрала фирменный соус, подававшийся в большой фаянсовой плошке. Они ели и болтали о всякой ерунде. О предстоящем бое никто не сказал ни слова; все понимали, что завтрашний день принесет множество хлопот и переживаний, так зачем раньше времени расходовать нервную энергию? Они просто наслаждались едой и приятной компанией.
— Мне здесь нравится, — сказал Белов. — Надо сказать Степанычу, пусть откроет в Красносибирске такой стейк-хауз: Не все же ему пекарнями заниматься.
— Где мясо брать? — возразил Ватсон. — Не в магазине же покупать.
— Конечно, нет. Для этого дела нужна целая ферма и стадо . примерно голов на шестьсот, — Белов уже начал мысленно прикидывать, чего сколько потребуется, чтобы реализовать эту затею. — А что? К югу от Красносибирска полно мест для выпаса. Возьмем землю, построим ранчо, зимний коровник, силосную яму...
— Я первый пойду в ковбои, — мечтательно сказал Ватсон. — Всегда хотел носить кожаные штаны и целый день сидеть в седле.
— Не забудь про шляпу! — размахивая вилкой, сказал Степанцов. — Настоящую ковбойскую шляпу!
При слове «шляпа» за столом повисло молчание. Потом Белов, прерывая затянувшуюся паузу, сказал:
— А не заказать ли нам еще пива?
Не дожидаясь официанта, он встал и подошел к стойке бара. Принес несколько холодных запотевших бутылок «Миллер лайте» и разменял пару долларов на монеты по двадцать пять центов. Затем подошел к музыкальному автомату — чудищу из далеких пятидесятых, — бросил монету в прорезь и выбрал мелодию.
Автомат захрипел, заскрипел, забурчал, но потом настроился на нужный лад, и из старинных, обрамленных медью динамиков полилась нежная мелодия старинной ковбойской песни о любви — той самой, что звучала в фильме «Телохранитель», но не в исполнении голосистой Уитни Хьюстон, а непритязательной, но душевной Долли Партон.
Белов подошел к Лайзе.
— Мэм, вы позволите пригласить вас на танец?
Лайза отложила салфетку и кивнула — сдержанно
и немного свысока, как и положено манхэттенской леди. Они танцевали, забыв обо всем на свете. Вся жизнь уместилась в три короткие минуты, наполненные музыкой, танцем и любовью.
Все, что будет завтра — завтра и будет. А сегодня — они были молоды, веселы и счастливы. Оттого, что любили друг друга и были вместе. Вернувшись в номер, они всю ночь напролет занимались любовью и уснули только под утро, утомленные и переполненные друг другом до краев.
Последняя ночь перед боем выдалась бессонной не только для Белова, Лайзы и Ватсона (Степанцов-то как раз спал, как убитый; доктор поражался его выдержке и воле), но и для господина Буцаева.
Запершись вместе со своими подручными в гараже, он готовил лимузин к последней поездке.
— Это будет что-то феерическое! — то и дело восклицал Роман Остапович, намекая на разрушительный салют, который он намеревался устроить для Белова.
Страховые взносы за все машины были выплачены сполна, так что Буцаев ничего не терял. Пользуясь криминальными связями с итальянской «коза ноетра», он вышел на отставника из ФБР, специалиста по взрывному делу. Старый негр сильно пил и за соответствующее вознаграждение был готов на все.
— Мне нужно сделать так, чтобы все это выглядело... Словно бы они подорвали себя сами. По неосторожности, — объяснил Буцаев.
— Это как? — не понял взрывник.
— Ну, как? Русская мафия, арендовала у земляка лимузин, а сами перевозили в нем черт знает что... Наркотики, оружие, взрывчатку... Понятно?
В прессе поднимется шумиха, раскопают сомнительное прошлое Белова, уцепятся за это, как за основную версию, а с меня и взятки гладки. Ясно?
— Окей!— ответил негр и приложился к плоской фляжке, некоторой плескалось кое-что покрепче холодного чая с лимоном. — Все сделаем, но,
сами понимаете, это будет стоить.
— Делай! Деньгами не обижу, — пообещал Буцаев.
Негр подошел к лимузину и внимательно осмотрел машину.
— Но для этого, думаю, придется выпотрошить салон. Понимаете, если крепить бомбу под днищем, ничего не получится. На этом автомобиле — максимальная степень защиты. Лимузин может перевернуться, а люди не пострадают. Кроме того, любая экспертиза без труда обнаружит, где было установлено взрывное устройство. Нет, взрывчатка должна быть в салоне и в багажнике. Тогда все будет правдоподобно,
— Хорошо, — согласился Роман Остапович. — Что для этого нужно?
— Всего-то ничего, — беззаботно отозвался негр и снова полез за фляжкой. — Снять сиденья, обивку и облицовку дверей. Мы обложим капсулу салона изнутри и поставим радиоуправляемый взрыватель. Для правдоподобия подкинем пару пистолетов и «узи»: их придется спрятать под сиденьями.
После взрыва в салоне будет такая каша, что никто и не разберет, что произошло. По крайней мере, будет понятно главное — бомба находилась в машине.
— Мне нравится ваша идея, — сказал Буцаев. — Приступайте.
Отставник сделал изрядный глоток из фляжки.
— Э-э-э, нет, ребята. Мое дело все, что горит и взрывается. Но я никогда не работал автомехаником. Так что разбирать салон вам придется самим.
Он уперся, как осел, и сдвинуть его с этой позиции не удалось даже Буцаеву с его неограниченными финансовыми возможностями. Выхода не было.
Доверить эту работу механикам Роман Остапович не мог, поэтому пришлось, переодевшись в комбинезоны и засучив рукава, потрошить роскошный лимузин самим. Буцаев, Реваз, Тога и Хасан, сопя и отдуваясь, долго копались в «Кадиллаке». Они действовали медленно и осторожно, чтобы ничего не поцарапать и не оставить следов. Взрывник, откровенно ухмыляясь, следил за их мучениями.
— .Эй, парни! — сказал он. — У вас, случайно, нет баскетбольного щита? Боюсь, заскучаю, а так — хоть мячик по кольцу побросаю.
— Нет, никаких щитов! — резко ответил Буцаев и вполголоса добавил. — Черный — он и есть черный.
Если он не гонит рэп, то играет в баскетбол. Заканчивает играть в баскетбол и начинает гнать рэп. Третий вариант — делает то и другое одновременно.
К двум часам ночи они аккуратно сняли с лимузина сиденья и внутреннюю облицовку дверей. Специалист заложил плоский пакеты с взрывчаткой СИ-4, поставил радиоуправляемые взрыватели и привел их в состояние готовности.
— Теперь надо только взять пульт, — отставник показал небольшой продолговатый пульт дистанционного управления, — снять блокировку, — он откинул с красной кнопки пластиковый колпачок, — и нажать на...
— Достаточно, — перебил его Буцаев и отобрал пульт. — Дальше я уж как-нибудь сам разберусь.
