Олег Приходько - Горсть патронов и немного везения
— Заводи, поехали, — попросил негромко.
— А? Что? — опешил тот и попытался выскочить из салона.
Решетников к такому демаршу был готов, рванул его назад за воротник куртки:
— Заводи, сказал!
Машина, похожая на двухкомнатную квартиру — с кондиционером и перегородкой из черного стекла, плавно тронулась с места. Решетников увидел в зеркальце бегущих по двору охранников.
— Быстрей! — приказал. — И не психовать — вывезешь меня с территории и вернешься за своим шефом.
Водитель добавил газ.
— Шлагбаум закрыт, — произнес едва слышно.
— Что?
— Шлагбаум, говорю, опустили. Куда ехать-то? В сетку?
— Зачем же в сетку? Прямо езжай. Скорость!
Расстояние стремительно сокращалось.
— Да шлагбаум же впереди! — истерично закричал сановный водитель.
Из кирпичной будки выбежал охранник, требовательно махнул рукой.
— У них шлагбаум, у тебя броня, а у меня штурмовой пистолет, — рассудил Решетников.
Охранник встал посередине проема в ограждении и потянулся к кобуре, но то ли испугался, то ли не счел целесообразным тратить патроны на бронированную машину с пуленепробиваемыми стеклами и государственными номерами — отпрыгнул в сторону.
Удар оказался достаточно сильным, крышка капота подскочила и наполовину закрыла обзор, но скорость не потерялась и одна уцелевшая фара продолжала освещать дорогу.
— Ну вот видишь, — спокойно сказал Решетников, — а ты — шлагбаум, шлагбаум!
— Все! — скрипнув зубами, зло сказал родитель. — Все, дорогой! Сидеть тебе теперь лет десять! Ты знаешь, чью ты машину искалечил? Самого министра пищевой промышленности!
«ЗИЛ» углублялся в лес. Решетников прикурил, глубоко, жадно затянулся и только после этого почувствовал, как спало напряжение.
— Во-первых, машину покалечил ты, а не я, — заметил, глядя на дорогу. — А во-вторых, министры пищевой промышленности не сажают, сажает прокурор. Останови-ка здесь, я выйду.
Водитель резко затормозил. Решетников спрятал пистолет в кобуру, стряхнул на пол пепел и, поблагодарив, вышел.
— А в-третьих, — сказал, придержав дверцу, — едва ли он захочет рассказывать прокурору о цели посещения закрытой клиники для наркоманов под вывеской пансионата с таким красивым названием, так что ты за меня не переживай, — и захлопнул дверь.
Сделав «инспекторский» разворот, «ЗИЛ» умчался в обратном направлении.
2
Часы «Победа» снова остановились. Отыскав в лесной темени свой «Москвич», Решетников включил печку, подсоединил автоматическую радиозаписывающую установку PK-1015S, позволявшую слышать обе стороны телефонного разговора.
— … Всю охрану к е… матери! — орал в трубку незнакомый Решетникову голос. — Они там что, сволочи, делают? За что зарплату получают?! Перепились?!
— Да нет, Анатолий Ильич, — робко отвечал главврач Шатохин.
«Майвин! — догадался Решетников, кому принадлежит голос абонента. — Анатолий Ильич Майвин! Он-то тут при чем?»
— А как он ушел?! — негодовал Майвин.
Шатохин. В машине Порфирьева, тот к сыну приезжал.
Майвин. И что?.. Машину ему предоставил?
Шатохин. Да нет же! Ствол на водителя — и приказал выехать с территории. Выбил шлагбаум, «ЗИЛ» изуродовал… Вышел где-то неподалеку от шоссе.
Майвин. Как он там оказался?
Шатохин. Мезин привез.
Майвин. Что-о?
Шатохин. Аркадий приезжал, Анатолий Ильич.
Майвин. Зачем?
Шатохин. Его отца разыскивал какой-то тип, назвался Решетниковым. О том, что Моисей погиб, не знал. Показывал его фото в окружении якобы наркодельцов, интересовался, не замешан ли он в наркобизнесе. Пацан примчался ко мне: в чем, мол, дело. Решил, что раз я был его другом и работаю наркологом, то могу знать о его темных делишках.
Майвин. Они что, вместе приехали?
Шатохин. Думаю, он следил за Аркадием и вышел на пансионат. Проник в третий корпус, направил пушку на дежурного врача, рылся в картотеке.
Майвин. Что ему было нужно?
Шатохин. Забрал историю болезни Ямковецкой, расспрашивал, как давно она здесь, не выезжала ли куда в последнее время, в каком состоянии. Врач хотел вызвать охрану, он его избил до потери пульса, потом перешел в главный корпус…
Майвин. Что значит «перешел»?! У вас там что, прогулочная зона?! Почему посторонние гуляют по территории?..
Шатохин. Сегодня суббота, Анатолий Ильич. Прием посетителей. Народу много, никто не обратил внимания — он же не через КПП прошел.
Майвин. Чер-рт возьми! Кр-ретины!! Ты хоть понимаешь, что будет, Влад?! Я тебя спрашиваю: ты понимаешь, что сейчас будет, а?!
Шатохин. Понимаю…
Майвин. Ни черта ты не понимаешь! Что он в главном делал?
Пауза.
Оглох?!
Шатохин. Нет…
Майвин. Так не молчи!! Быстро говори и не вздумай что-то утаить!
Шатохин. Угрожая оружием, приказал дежурной сестре открыть третий изолятор, проверил, там ли находится Илона Ямковецкая… потом уложил сестру на соседнюю койку, привязал ремнями и запер на ключ.
Пауза.
Майвин. Та-ак!.. Ума хватило в милицию не сообщать?
Шатохин. Конечно. Вот у меня тут Порфирьев и начальник караула спрашивают, что делать. Я сразу вам звоню…
Майвин. Значит, первое. Ты уволен к чертовой матери!! Один раз упустил какую-то неизвестную, назвавшуюся сестрой Ямковецкой, второй раз этого Решетникова — все, хватит, Шатохин!..
Шатохин (срывается на крик). Кто?! Я упустил?! Я что, начальник охраны?! Это мое дело — охранять территорию от посторонних?! Я доктор медицины, а не охранник! Без работы не останусь!..
Майвин. Молча-ать!! Я тебя, ублюдка, без жизни оставлю, не то что без работы! Ты вспомни, кем ты был до меня!.. Дай трубку начальнику охраны!
Пауза. Шум льющейся воды. Стук.
Что вы там заткнулись, языки в жопы позасовывали?! Шатохин!!!
Неизвестный голос. Начальник охраны Митяев у аппарата.
Майвин (после паузы). Митяев, слушай меня внимательно. Сейчас возьмешь машину и перевезешь Ямковецкую в другое место. Сколько у тебя человек?
Митяев. Двенадцать.
Майвин. Возьми половину.
Митяев. У меня такой машины нет.
Майвин. Найди! «Скорая» есть?!
Митяев. Есть в гараже «специализированная».
Майвин. А говоришь — нет… За Ямковецкую отвечаешь головой. Я тебя, в случае чего, найду под землей, понял?
Митяев. Понял. Куда ее перевезти?
Майвин. На дачу. Номер два. Действуй!.. Дай мне дежурного врача!
Пауза.
Бородач. Я слушаю.
Майвин. Как он выглядел, этот Решетников?
Бородач. В длинном черном пальто, белый шарф, черная шляпа, небрит дней десять… руки вроде обожжены или кипятком обварены — он их все время прячет под стол или держит в карманах.
Майвин. Как думаешь, из милиции?
Бородач. Скорее наоборот — бандит.
Майвин. Н-да, пожалуй. Слушай… как тебя?..
Бородач. Семен Григорьевич.
Майвин. Семен, на карточке, которую он забрал, печати-штампы были?
Бородач. Нет, не было. Подписи были. Моя и лечащего врача… Владлена Николаевича.
Майвин. А кроме картотеки, есть на нее что-нибудь?
Бородач. В журнале больных, содержащихся в изоляторах, записи и назначения, и в компьютере…
Майвин. Сделай так, чтобы ни одна собака не смогла пронюхать, что она когда-нибудь там была. В каком она сейчас состоянии? Транспортабельна?
Бородач. Вполне.
Майвин. Значит, так. Из компьютера все стереть, записи уничтожить, в изолятор положи кого-нибудь похожего. Только очень быстро! Сам поезжай вместе с ней и следи, чтобы не загнулась, она мне еще понадобится. Все!
Бородач. Андрей Игнатьевич Порфирьев хочет…
Майвин. Давай!
Порфирьев. Здравствуй, Анатолий Ильич! Что же это получается? Вы мне обещали конфиденциальное лечение, уход и охрану, а теперь…
Майвин. Если я что-то обещал, Андрей Игнатьевич, значит, так оно и будет. Вашу машину отремонтируют специалисты, пусть водитель пригонит ее прямо сейчас в мастерские «Автостройтранса» в Голутвинский. Об остальном не беспокойтесь — виновного я сейчас найду и утоплю в реке вместе со всей информацией, мои ребята уже в машинах, его приметы сообщат всем постам. Их возможности вам хорошо известны. До свидания! (Гудки отбоя.)
