Евгений Сухов - Медвежатник
— Сей момент! — Банщик распахнул соседнюю дверь и уже через минуту вернулся с Еникеем Охабенем.
Лицо хозяина приобрело заискивающее выражение, на котором крупными буквами было написано, что генерал с сегодняшнего дня посещать баню может бесплатно.
— Чем могу служить? — любезно поинтересовался Еникей. Глаза его смотрели виновато, он стал напоминать пса, который по недоразумению цапнул собственного хозяина.
— Смею доложить, вы, батенька, вор! — проговорил Григорий Васильевич, не отрывая взгляда от темно-коричневых крысячьих глаз хозяина.
— Помилуйте!
Присутствующие с интересом наблюдали за Еникеем. Даже привязанный воришка перестал постанывать и с любопытством подглядывал из-под темных косматых бровей за странным незнакомцем.
И уже тише, стараясь не привлекать к себе общего внимания, добавил:
— Бога ради, откуда такие обвинения. Ведь клиентура же…
— Вам бы, батенька, следовало раньше о репутации думать, — укорил Аристов и рукой поманил к себе молодого узкоплечего мужчину лет сорока.
По всему было видно, что тот явился из парной. Лицо красное, словно у нарумяненной девицы, в глазах услужливость, какую можно встретить только у адъютантов, безмерно обожающих своего шефа. На нем были легкие брюки и фланелевая рубаха, у самого ворота торчал неприкрытый пучок редких светло-рыжих волос.
— Расскажите, Вольдемар! — любезно улыбнулся Аристов.
— С удовольствием, — кашлянул Вольдемар в кулак и, повернувшись к Еникею, заговорил: — В недалеком прошлом вы известный банный вор. Нами было установлено, что вы не бросили своего преступного ремесла и продолжаете промышлять им до сих пор.
— Позвольте!..
— Вы возглавляете преступную шайку банных воров, с которыми не только делите кров, но еще и выступаете в роли скупщика краденого.
Аристов покачал головой:
— Ай-ай-ай! Как же неосторожно с вашей стороны, уважаемый Еникей. Человек с вашим масштабом мог позариться на какие-то банные тряпки. От них ведь доход невелик, а только морока одна. Видно, привычка, а она, как известно, вторая натура. — Аристов печально посмотрел на побелевшего Еникея и добавил: — Думаю, что у нас еще будет с вами время побеседовать. — И, повернувшись к Вольдемару, поинтересовался: — Все готово?
— Так точно, ваше сиятельство, тех, что в парной были, мы у входа повязали. А припрятанные вещички уже извлекли. Хозяевами они уже опознаны.
В дверь вошли трое городовых.
— Вот и хорошо, а теперь отведите хозяина бани в участок.
— Пожалте, — произнес один из городовых и легонько тронул за плечо хозяина. — После баньки в холодную самое то будет. Уж вы не тревожьтесь, — посмотрел он на Аристова, — сделаем все в лучшем виде, — и широкой ладонью подтолкнул Еникея к выходу.
— Мне бы еще мои брюки отыскать, Вольдемар. А то, знаешь, с голым задом я чувствую себя очень неуютно. Как будто бы и не генерал вовсе.
Вольдемар улыбнулся.
— Отыскали мы ваши брюки, ваше сиятельство, — и протянул Аристову небольшой бумажный сверток. — Здесь ваши вещички.
— И еще вот что, Вольдемар, — критически осмотрел брюки со всех сторон Григорий Васильевич. — Задержи-ка всех подозрительных субчиков да отправь их в стол приводов. Сдается мне, что среди них есть не только банные воры. Вот там и разберемся.
— Я уже сделал соответствующее распоряжение, ваше сиятельство, — покорно наклонил голову Вольдемар. — Задержали пока пятерых, все они клянутся, что по паспорту из подрядчиков. Ну да ничего… там выясним все, как есть.
Осмотром брюк господин Аристов остался доволен. Не помялись даже стрелки, над которыми терпеливая горничная билась почти полтора часа. И, отряхнув ладонью прицепившийся волос, произнес:
— Хорошо. Присмотритесь к тем, кто сейчас в парной. Мне кажется, что один из них умудрился поменять на моей руке номерок. Они ведь такие бестии, за ними не уследишь. Хе-хе-хе! Приглядитесь к тому толстяку, мне кажется, что он у них за главного будет.
В помещение бани вошло еще несколько городовых. Они по-хозяйски разместились по лавкам и с интересом уставились на раздетого генерала. Без мундира он смахивал на обыкновенного подрядчика, надумавшего смыть с себя после трудового дня пласты налипшей грязи.
Генерал почесал рыхлый зад — никаких стеснениев! — и принялся натягивать штаны.
— Со всем пристрастием допросить нужно, — добавил Аристов, ловко справляясь с пуговицами на ширинке. — И еще вот что, Вольдемар, не забудь сделать запрос в адресный стол об их местожительстве.
— Сделаем.
— Наведешь справки о судимости. Сдается мне, что это еще та публика. — И, затянув ремень, Аристов важно вышел из зала.
Глава 30
В салон к Гагариной Григорий Васильевич опоздал самую малость. За расставленными столами шла напряженная борьба. Лица игроков оставались делано-равнодушными, даже скучноватыми, но Аристов прекрасно понимал, что даже за едва заметной мимикой скрывалось нешуточное внутреннее напряжение. Среди четырех десятков гостей было несколько шулеров. Григорий Васильевич знал их наперечет. На каждого у него было заведено досье, где фиксировались едва ли не все их выигрыши. Они жили тем, что ходили из одного салона в другой, обыгрывая доверчивых купцов, ослепленных светской обстановкой и обилием широких зеркал.
При желании их можно было бы уличить в мошенничестве, но заявлений на них не поступало, а потому Аристов терпеливо дожидался удобного случая, чтобы поймать их за руку. Шулеры вели себя крайне осторожно — никто из них не жадничал — и выигрывали денег ровно столько, сколько нужно было для содержания недорогой квартиры, прислуги да пары лошадей.
Григорий Васильевич не думал пока арестовывать шулеров еще по одной причине: в сражении с ними он шлифовал собственное мастерство. Многие из них были весьма неплохие собеседники, с выдумкой и в атмосферу великосветских салонов вносили легкость общения, ценившуюся многими.
За одним из столов Аристов заметил Егора Семеновича Прыгунова. Каждому новому знакомому он представлялся графом, а также хозяином нескольких заводиков на Волге. Но Аристову достоверно было известно, что батюшка его происходит из вольноопределяющихся и только высочайшим соизволением ему разрешено проживать в Москве.
Прежде чем сделаться «графом», Егор Семенович промышлял на рынках простым карманником и не однажды был таскан за волосья свирепыми бабуськами.
Григория Васильевича все подмывало полюбопытствовать у «графа» о судьбе наследных имений, но он опасался, что может скатиться в разговоре до банального расспроса о шулерских приемах. Аристов знал, что обстоятельной беседы с Егором Прыгуновым не избежать, но оставлял содержательный диалог на потом, как поступает гурман, откладывая деликатесы на последнюю очередь, чтобы не спеша наслаждаться небольшими кусочками.
Через стол от него тасовал карты князь Трубин. Самый что ни на есть настоящий князь, потомственный землевладелец. Да вот беда: все свои земли он прокутил в Париже лет сорок назад, будучи юным поручиком, когда хотел завоевать сердце молодой и ветреной артистки королевского театра. Единственное, что ему удалось, так это добиться от юной особы парочку поцелуев да поспешного совокупления на скрипучей тахте в гримерной, заставленной цветами от многочисленных обожателей актрисы. Прокутив батюшкино наследство, поручик хотел застрелиться, но затем его захватило новое увлечение — карты, которые скоро превратили его в первоклассного шулера. Рядом с князем оставалось свободное место, и Григорий Васильевич уже направился в его сторону, зная, что у Трубина достаточно благородства, чтобы не выигрывать у генерала полиции, как услышал позади себя сдержанное восклицание:
— Григорий Васильевич!
Аристов обернулся. Ему навстречу, раскинув в приветствии руки, шел молодой мужчина.
— Савелий Николаевич? Не ожидал вас сегодня здесь встретить! — пожал генерал протянутую руку.
— Что нам еще делать, беспечным наследникам, как не проигрывать в карты отцовские миллионы. Жизнь так скучна.
— Помилуйте, а как же удовольствия?
— Пресытились!
— А женщины?
— От них устаешь. Единственное развлечение, которое может по-настоящему взбудоражить кровь, так это карты.
Аристов скептически сощурился:
— Знаю я вас, богатых озорников. Вас может подхлестнуть только игра по-крупному, когда на кону стоит половина отцовского наследства.
Родионов весело рассмеялся, оценив по достоинству шутку генерала. В чем-то Аристов действительно был прав — именно таким образом и ведут себя отпрыски старинных аристократических фамилий.
— Что вы! Столько я стараюсь не проигрывать. А потом, в отличие от многих, я способен вовремя остановиться. А как ваши дела? Всех ли преступников переловили?
