Без права на ошибку - Ли Чайлд
Все так же крадучись, Ричер вернулся ко входу. Спустился в подвал. Подвал представлял собой квадратную площадку, по центру которой сверху свисали три колокольные веревки. К концам веревок были присоединены выцветшие вышитые чехлы длиной в ярд. С площадки вверх во мрак уходила крутая и узкая лестница. Ричер постоял возле нее, напряженно прислушиваясь. Ничего. Стал подниматься. После трех поворотов под прямым углом лестница заканчивалась узким выступом. Далее вверх шла деревянная приставная лестница с поручнями, прикрепленная к стене. Длиной футов двадцать, она вела к люку в потолке. Потолок был обшит досками, но в нем имелось три ровных отверстия диаметром дюймов девять, предназначенных для колокольных веревок. Через эти отверстия тот, кто был наверху, мог видеть и слышать все, что происходит внизу. Ричер прекрасно знал это. Пять дней назад он слышал под собой поступь собачьих лап.
Он остановился у подножия приставной лестницы. Стараясь действовать бесшумно, снял пальто, предварительно вынув из его кармана керамический нож, снял пиджак и оставил одежду на выступе. Забрался на первую ступеньку. Под его тяжестью она громко скрипнула. Он поднялся на следующую ступеньку. Лестница снова заскрипела.
Ричер замер. Оторвал руку от перекладины и посмотрел на ладонь. Перец. Ну да, тут все еще оставался тот самый перец, который он рассыпал пять дней назад, чтобы отпугнуть собак. Перец был растерт по перекладинам – может, это случилось во время предыдущего спуска Ричера, а может, во время сегодняшнего подъема копов. Или кого-то еще. Он постоял немного не шевелясь. Забрался на следующую ступеньку. Снова скрип.
Ричер опять остановился. Подумать и оценить обстановку. Он сейчас стоит на очень скрипучей лестнице в восемнадцати футах под люком. Что творится над люком, ему неизвестно. Он безоружен, если не считать ножа с лезвием длиной три с половиной дюйма. Ричер сделал вдох. Раскрыл нож и зажал его в зубах. Вскинул руки и ухватился за поручни лестницы как можно выше над головой. Резко подбросил тело. И оставшиеся восемнадцать футов преодолел за три-четыре секунды. На самом верху, держась одной ногой и одной рукой, Ричер повернулся спиной к ступеням и лицом к пустому пространству. Уперся кончиками пальцев в потолок, чтобы сохранить равновесие. Напряг все чувства, чтобы уловить любое движение.
Ничего. Протянул руку, на дюйм приподнял крышку люка и отпустил. Кончиками пальцев опять уперся в потолок. Нет, там, наверху, никакого движения нет. Ни дрожания, ни вибрации. Ричер подождал еще тридцать секунд. По-прежнему ничего. Он развернулся лицом к лестнице, толкнул крышку люка и выбрался через открывшийся проход.
Колокола сейчас были немы. Всего три, с железными колесами наверху, приводимыми в движение веревками. Небольшие, черные, отлиты из железа. Ничего общего с гигантскими бронзовыми шедеврами, украшающими древние соборы Европы. Обыкновенные провинциальные экземпляры – часть обыкновенной провинциальной жизни. Сквозь слуховые окна сочились солнечные лучи, расчерчивая металл полосами холодного света. Больше на колокольне ничего не было. Ничего и никого. Казалось, помещение ровно в том же виде, в каком он оставил его в прошлый раз.
Впрочем, нет, не совсем так.
Пыль была явно кем-то потревожена. На полу виднелись непонятные отметины. Отпечатки пяток или носков, коленей и локтей. Пять дней назад он такого не оставлял. В этом Ричер был совершенно уверен. А еще в воздухе витал едва ощутимый запах. Запах пота, выступающего на теле, когда напрягаются мышцы, запах оружейного масла, обработанной стали и новых латунных гильз. Ричер медленно повернулся вокруг своей оси, и запах исчез, словно его никогда и не было. Ричер прижал пальцы к колоколам и замер, словно желая, чтобы они раскрыли тайну отметин.
Сквозь планки на окнах доносились звуки, сочился солнечный свет. Он слышал, как внизу, в семидесяти футах по вертикали, вокруг колокольни собирается толпа. Он подошел поближе к окну и, щурясь, посмотрел в щели. Окно было забрано видавшими виды деревянными планками, вставленными в раму на небольшом расстоянии друг от друга и под углом около тридцати градусов. Основную массу толпы он не видел, только ее край. По периметру поля через каждые тридцать ярдов спиной к церкви стояли полицейские. В поле зрения попадало здание общественного центра. Попадал и кортеж автомобилей, терпеливо ожидающий на стоянке, и клубы выхлопных газов, медленно плывущие в холодном воздухе. Видны были окрестные дома. Многое было отсюда видно. Очень хорошая огневая позиция. Сектор обстрела, конечно, узковат, но ведь и требуется поразить всего одну цель.
Он посмотрел на потолок, где находился еще один люк, и на ведущую к нему лесенку. Рядом с ней тянулись от громоотвода массивные медные шины заземления. Они давно позеленели от времени. В прошлый раз этим люком он пренебрег. Не было никакого желания лезть на крышу и восемь часов торчать на холоде. Но человека, которому требуется неограниченный сектор обстрела в солнечный полдень, люк определенно бы привлек. Ричер догадался, что его устроили здесь для смены флага. Громоотвод и флюгер вполне могли находиться на крыше и с 1870 года, но флаг вряд ли. С 1870 года на нем изрядно прибавилось звезд.
Он снова зажал нож между зубами и стал подниматься по лесенке к люку. Высотой футов двенадцать, под весом его тела лесенка отчаянно скрипела и прогибалась. Он преодолел половину пути и остановился, обеими руками держась за перильца. Лицо Ричера находилось на уровне верхних перекладин. Совсем старые, они были покрыты пылью. Но на отдельных участках казались идеально чистыми. Подниматься по такой лесенке можно двумя способами. Либо держаться за перильца, либо хвататься руками за каждую перекладину. Ричер мысленно воспроизвел второй способ: поочередно то слева, то справа кладешь на перекладины ладони. Он прогнулся назад и посмотрел на нижние перекладины. Вытянул шею и посмотрел на верхние. Чистые участки располагались именно так. Выходит, по лесенке кто-то поднимался. К тому же совсем недавно. Может, день-два назад. А может, и час-два назад. Может, это был церковный староста, который вывешивал только что выстиранный флаг. А может, и нет.
Ричер продолжал неподвижно стоять на ступеньке. Сквозь планки до слуха доносился глухой говор толпы. Сейчас голова его находилась над колоколами, и он увидел на верхушке каждого из них инициалы изготовителя. Зыбкие линии, отлитые из олова, трижды сложились в буквы: АХБ.
Ричер поднялся еще на ступеньку. Кончиками пальцев, как и в первый раз, коснулся деревянного потолка.
