Лев Пучков - Чистильщик
Вскоре приехали бойцы.
После ужина мы с парнями долго репетировали небольшую сценку, которую нам завтра предстояло разыграть перед немногочисленной публикой. В роли главного героя выступал Саша Шрам – он из нашей компании оказался самым молодым и неиспорченным на вид. Закончив репетицию, мы разошлись по разным комнатам и улеглись почивать. Не знаю, чем там занимались парни, а мы с Оксаной полночи обсуждали превратности судьбы, выпавшие на нашу долю, и в процессе этого унылого мероприятия пришли к единому мнению: спасение утопающих – дело рук самих утопающих. В завершение я сказал, что она передо мной в неоплатном долгу и я ее прощу только в том случае, если она будет принадлежать мне в разнообразных ракурсах 365 раз. Скорбно вздохнув, Оксана согласилась и моментально сократила долг до 362 раз – на большее меня не хватило…
К семи утра приперся посыльный от Бо – привез двадцать «лимонов» и «Билайн».
К 9.00 прибыл Стас и привез то, что я просил. Совместно позавтракав, мы всем комплектом, исключая Оксану, выдвинулись к скверу Героев Революции, где спустя полчаса подобрали заспанного Серегу Айдашина.
– Стольник гони, – аппетитно зевнув, потребовал Серега. – И – вот координаты. Можете названивать сколько влезет – ориентировочно через сорок минут и до обеда трубку буду брать только я, – он протянул мне стандартный листок, на котором были записаны адрес, телефон и ФИО владельца квартиры.
– А стольник зачем? – поинтересовался я, протягивая Айдашину стотысячную купюру. – За заслуги?
– За ширево, – пояснил Серега, выбираясь из машины. – Две «пайки» как раз обойдутся в стольник. – И быстро потопал куда-то прочь из сквера.
Тут я считаю своим долгом кое-что пояснить. Заместитель начальника СБ нашей фирмы Серега Айдашин в свое время работал оперуполномоченным и сохранил массу старых знакомств, которые на разных этапах его нынешней деятельности неоднократно пригодились как ему лично, так и разным товарищам его ближайшего окружения. Вчера я попросил его подыскать квартирку с телефончиком, по которому можно было бы навести справки определенного характера, не опасаясь, что хозяин данного телефона потом вспомнит, что кто-то звонил и чем-то интересовался. Как вам просьба? Я бы, например, ни в жизни ничего подобного отыскать бы не смог. А он – запросто. Подробности Серега раскрывать не счел нужным, но я понял, что он оккупировал жилище какого-то конченого наркомана, вкатив которому в течение определенного времени пару доз можно было пользоваться его телефоном в свое удовольствие.
Выждав полчаса, мы прокатились в Октябрьский район и припарковались неподалеку от приемного покоя райбольницы. Я прихватил Сашу Шрама – основного героя водевиля, и мы беспрепятственно просочились в отделение неотложки.
Дежурная бригада «Скорой» – молодой симпатичный врач, медсестра и толстый лысеющий водила, – только что заступившие на смену, скучно пили чай.
Вломившись в комнату отдыха, Саша Шрам, отчаянно жестикулируя и чуть не плача, начал захватывающее повествование о злобном отце-кровопийце, заточившем дома красавицу дочь, которая любит его, Сашу, без памяти, но боится ослушаться отца. Они давно подали заявление в загс, и вот сегодня срок – надо регистрироваться. А кровопийца – не пускает. Они договорились – Саша и его возлюбленная, – что сегодня, часиков в одиннадцать, она рухнет замертво посреди комнаты и закатит глаза – кровопийца, само собой, должен вызвать «Скорую». Так вот – спасите любовь, люди добрые! Когда поступит вызов, давайте сделаем так: вы посидите себе в кафе – тут неподалеку, а Саша с друзьями, переодевшись в халаты, изобразит бригаду и умыкнет любимую. А потом – загс, регистрация. Кровопийце придется смириться с судьбой – он любит дочь, но не желает признаваться даже себе в этой маленькой слабости. Ну, естественно, вознаграждение: каждому – по «лимону». Сколько вы там в месяц получаете? Ну вот видите, хорошая прибавка к основному заработку, да еще за благое дело.
Бригада с полминуты переглядывалась, многозначительно хмыкая и пожимая плечами. Затем самый мудрый – лысеющий водила – авторитетно поинтересовался:
– А ну-ка телефончик, адресок…
Тут я выступил из-за спины Шрама, который, тупо уставясь перед собой, изображал прострацию, и выдал:
– Переулок Демьяновский, 33, 2 – 88 – 88.
– Ага! – воскликнул водила и извлек из тумбочки потрепанный справочник. – А фамилия ихняя как?
– Хохотуновы, – с готовностью сказал я. – Невесту зовут Люсей – я ее брат. – Водила раскрыл справочник и начал мусолить замызганные страницы.
– Как зовут, говоришь? – уточнил он.
– Люся, Люся, – напомнил я. – Только трубку возьмет отец – он ее к аппарату не подпускает.
– Квартира Хохотуновых? Ага… Люсю позовите, пожалуйста. Кто? Да знакомый ее… куда? Да погодите вы… Тьфу! – Положив трубку на место, водила озадаченно крякнул и резюмировал: – Какой грубый ваш папочка! Скажи он мне такое при личном общении – я бы ему устроил…
Через пару минут мы пришли с бригадой к окончательному консенсусу и покинули приемный покой – эскулапы пообещали, что выкатят карету немедленно, как только поступит ожидаемый вызов. С полчаса мы ожидали в «Ниссане», уточняя детали предстоящей акции, а деятельный Коржик, который должен был сработать за водилу, смотался на соседнюю автостоянку и спер там номер дремлющего на козлах микроавтобуса.
В 11.03 из широко распахнутых ворот больничного двора выкатил «рафик» «Скорой», зарулил за угол здания и замер у обочины. Спустя три минуты мы переоделись во врачебные прикиды, выслушивая комментарии бригады «Скорой» по поводу поступившего вызова.
– Дежурная говорит – орет, как резаный! – посмеиваясь, сообщил молодой врач, помогая Стасу завязывать на спине тесемки халата. – Обещал всех передушить, если вовремя не приедем… А еще сказал, что в случае чего подпалит больницу с четырех углов.
«Белый дом» на новотопчинском сленге означает то же самое, что и во всех остальных областных центрах нашей бескрайней федерации – здание областной администрации, в которой, как правило, один этаж отводится представителю Президента по региону. Охраняется сие учреждение, как правило, из рук вон, поскольку злые чеченские террористы пока ни одного БД не взорвали. У нас в стране есть прекрасное правило: бдить по усиленному варианту только в том случае, если кого-то взорвали или завалили.
Новотопчинский БД в этом плане в лучшую сторону не отличался. В застекленном вестибюле административного корпуса, у турникетных дверей, сидел одинокий хилый сержант милиции и что-то читал, не обращая внимания на окружающую обстановку.
Осторожно проехав мимо на малой скорости, мы рассмотрели все, что пожелали, и развернулись, сделав петлю вокруг центрального парка, расположенного за БД. Достав телефон, я набрал номер кабинета Филянкина И. В. и, когда на том конце чей-то раздраженный голос поинтересовался «кто?», не удержался и отчеканил в трубку: «Фуй в кожаном пальто!» – и моментально отключился. Саша Шрам с Коржиком довольно загыкали, а Стас осуждающе покачал головой.
– Ниче, Стасик, обойдется, – успокоил я его. – Клиент на месте, хлопцы. Работаем по плану…
Врубив за углом сирену, Коржик стремительно бросил «рафик» к дверям центрального входа и живописно заскрежетал тормозами, притирая машину к каменным ступеням крыльца. Схватив железный чемоданчик с красным крестом, я трусцой забежал в вестибюль – Стас и Саша Шрам, вооруженные носилками, следовали за мной, озабоченно хмуря брови.
– Где у вас 315-й кабинет? – начальственно крикнул я разинувшему рот сержанту и, чтобы исключить вопросы, сообщил: – Филянкину плохо – сердечный приступ!
– Третий этаж, – сержант потыкал пальцем вверх и добавил: – Да вы по лестнице – лифт-то не работает…
Проскочив по пустующему коридору третьего этажа, я рванул дверь с табличкой «315» и вошел в кабинет, запоздало прикидывая, что буду делать, если Филянкин вдруг окажется не один.
Клиент пребывал в гордом одиночестве. Он что-то пил из высокого стакана и смотрел телевизор, забросив разутые ноги на полированную крышку стола, не отягощенного письменными принадлежностями.
– Бригада «Скорой помощи» прибыла в полном составе, – отрапортовал я, огибая стол и скидывая ноги клиента с крышки.
– А я никого не вызывал… – пробормотал Филянкин.
Щелк! – я с ходу долбанул кулаком в подбородок хозяина кабинета и, подхватывая безвольно сползающее с кресла тело, бросил;
– Ну, это пока, родной ты мой, это дело поправимо…
Спустя полторы минуты «санитары», пыхтя от напряги, вынесли носилки с «сердечником» из вестибюля и упаковали в «рафик» «Скорой» – я в двух словах объяснился с сержантом, так и не вышедшим из-за конторки:
– Куримпетиус сплюхтум, молодой чэлаэк! Куримпетиус сплюхтум… ммм-да… нельзя ж в таком возрасте столько водки кушать – да еще в бане!
