Максим Гарин - Атаман. Кровь за кровь

Через несколько минут все было кончено. Купреев, возглавивший штурм, пересчитал убитых и пленен­ных террористов и доложил по рации полковнику Горемыкину:

—  Заложники свободны, но мы пока не можем га­рантировать их безопасность. Надо произвести зачист­ку здания.

Бузуев обыскал убитых и нашел пару запасных обойм. Он уже обдумывал, как ему покинуть подвал, как неожиданно дверь отворилась и послышался зна­комый голос:

— Бузуев, ты здесь?

Это был Терпухин.

— Юра! Наконец-то!

—        Тише! — строго цыкнул Терпухин. — Ты не дол-

п удивляться ничему. Понимаешь, ничему! Я дол­жен уйти незамеченным. Ведь я террорист, правда?

—  Да, но... — пробормотал Бузуев.

—   Выслушаешь ты меня или нет? — снова зашипел Терпухин. — Я уйду не один. Мне надо вывести отсю­да одного человека.

У Бузуева все внутри похолодело.

—   Ты уйдешь с Иванаускасом?

—   Так надо, Валек, не мне тебе объяснять. Пойми, все спланировано. Ты тут лишний. Если бы не наше случайное знакомство, ты к этому моменту был бы уже стандартным трупом с температурой тела окружаю­щей среды. Когда-нибудь я тебе все расскажу. А сей­час мне надо найти в кармане у Галазова ключ. Ты убил его?

—   Его Шевчук застрелил... У Галазова пистолет дал осечку. А уж Шевчука я... Слушай, неужели все заду­мано и спланировано... органами?

—   Найди ключ и отдай его мне, — грубо приказал Терпухин. — А сам притворись мертвым. Вроде я тебя убил. Словом, замри. Все... И никому ни слова.

Бузуев вынул из кармана убитого ключ, передал его Терпухину и забился в угол насосной под трубы. В нос ударил запах разлитого по полу электролита.

Через минуту в насосную вбежал Иванаускас.

—   Все в порядке? — хрипло, задыхаясь от бега, спросил главарь террористов.

—   Да, все в норме, — ответил Терпухин, звякая ключом в замке на решетке. — Путь свободен.

Иванаускас и Терпухин пролезли в отверстие кана­лизационного хода, Терпухин замкнул за собой решет­ку, и они исчезли.

Все остальное Бузуев помнил, как в тумане... В под­вал ворвались штурмовики, схватили его и даже нада­вали под ребра. Потом прибежал Купреев и освободил его. Появился полковник Горемыкин и горячо благода­рил его... Потом он обнимался с бывшей женой Наталь­ей. Но все это было таким незначительным по сравне­нию с той истиной, которая открылась ему в последние минуты. Он подумал о том, что произошедшее на спорткомплексе не может быть реальностью, это ка- кой-то фантастический бред, плод его воспаленного рассудка, и ему пора лечиться не с помощью душещи­пательных бесед со своим психотерапевтом, а электри­ческим или инсулиновым шоком.

Если бы рядовому советскому человеку сказали лет десять назад, что на территории его великой державы ость концентрационные лагеря, он плюнул бы в лицо сказавшему такое. Человека, рассказывающего о кон­центрационных лагерях на территории СНГ, посчитают вполне нормальным и хорошо осведомленным.

Нетрудно представить такой лагерь. Колючая про­волока, вышки по углам, прожекторы. Нетрудно пред­ставить и узников, делающих подкоп под колючую проволоку. Их двое. Вот они пробрались под проволоч­ное заграждение и поползли дальше. Они знают, что вся земля вокруг них усеяна минами. Одно неосторож­ное движение — и грохнет взрыв. Поэтому в руках у них сварочные электроды, которыми они ощупывают землю.

Первый из беглецов делает жест ползущему сза­ди — вперед нельзя, мина. Беглецы отползают в сторо­ну, по-прежнему вспарывая землю электродами. Один из них — рослый, крепко сложенный, другой — менее мускулистый, но более проворный.

Что же подвигло их на побег? Что заставило риско­вать жизнью, ведь достаточно сделать шаг в сторону — и взрыв искалечит или убьет. Боялись ли беглецы предстоящего расстрела, или пыток, или так велико было у них стремление к свободе? Очевидно, среди причин побега было и первое, и второе, и третье...

На вышке стоял охранник. Он то курил и отчаян­но плевался с высоты, то усаживался, надевал науш­ники плейера и предавал свою душу демону тяжело­го рока.

Когда беглецы пересекли половину заминированно­го поля, сзади послышался какой-то шум. Они огляну­лись и увидели, что за ними увязался кто-то еще, тоже из пленных. Ему удалось подобраться к проволочному заграждению, и он, вытянув шею, смотрел на ползу­щих по минной полосе. Беглец, который был впереди, сделал жест догонявшему их пленнику, мол, уходи. Но каждому хочется свободы, каждому хочется сохра­нить жизнь. Пленник уже нырнул в лаз под проволоку, и его голова показалась на краю минной полосы.

— Назад! — прошипел один из беглецов.

Но что он мог поделать с чужой жаждой свободы? Третий беглец пополз по минному полю и, почти догнав первых, застыл в пяти метрах позади.

Двум первым ничего не оставалось, как перестать обращать внимание на увязавшегося за ними третьего, и они, все так же тыкая электродами в песок, прибли­зились ко второй линии проволочного ограждения. На­до было делать новый подкоп под проволоку. Беглецы стали разгребать землю заранее припасенными кон­сервными банками.

Пока они это делали, охранник на вышке безмятеж­но предавался плейерному кайфу. Первый из двух бег­лецов подлез под проволоку, третий же не выдержал, сделал неловкое движение и... напоролся на мину, кото­рую два первых беглеца обошли.

Глухую тишину ночи разорвал взрыв. Ослепитель­ная вспышка осветила верхушки пирамидальных топо­лей. Несчастного перевернуло в воздухе, и он, несклад­но сложившись, рухнул замертво.

Что последовало за взрывом, легко представить. Охранник сорвал наушники и пустил длинную очередь из автомата в то место, где взорвалась мина. В рядом расположенном селении залаяли собаки. Чеченцы из охраны лагеря гурьбой бросились к вышке, на ходу за­стегиваясь и перезаряжая оружие.

Двое беглецов успели пролезть под проволоку и изо всех сил бежали прочь. Кромешную тьму пронизывали красные и зеленые трассеры. Луч прожектора сколь­зил по высокой траве. Беглецы упали, чтобы не по­пасть в сноп света, затем снова вскочили и благополуч­но скрылись в кустах, через которые проходила линия электропередач. Здесь один из беглецов подошел к столбу, отсчитал от него несколько шагов и приня­лись руками рыть землю. Он вырыл мешок, из которо­го достал оружие и радиопередатчик.

— Теперь пусть только сунутся... — пробормотал беглец, передергивая затвор автомата.

Глава 37. Неожиданное предложение

После допросов, дачи показаний и различного рода объяснений о его роли в ликвидации террористической группы и освобождении заложниц Бузуев первым же поездом уехал на юг. Он понимал, что если не получит объяснений от Терпухина, то может сойти с ума.

Приятели встретились в ресторане.

—   Так ты, дружище, — после первой рюмки вод­ки спросил Бузуев, — вовсе и не бывший спецназо­вец, да?

—  Да, — ответил Терпухин. Выглядел он неплохо: загорелым, посвежевшим.

—   Значит, ты не знаешь отдыха ни днем, ни ночью, ни зимой, ни летом. Вечно на службе, да?

—   А ты думал! Бывало, что такие праздники, как Новый год, я встречал на заданиях, о которых не рас­сказывают... Эх, давай, Валек, наливай по второй... Мне даже стало казаться, что как только праздник, так сра­зу случается такое, что меня обязательно вытянут прямо из постели.

—   Это психология преступников, — согласился Бу­зуев, наливая в рюмки водку. — Они, когда планируют свои операции, рассчитывают, что во время праздника все пьют... Так ты, Юра, в «Альфе»? И ничего не бо­ишься?

—   Во-первых, названия своего спецподразделения я тебе не скажу, рановато, — ответил Терпухин, — а во-вторых, нет таких людей, которые ничего не бо­ятся. Только психически больные не испытывают страх. Каждый хочет жить. Мы идем на пули, потому, что это надо.

—   Слушай, Юра, а в твое спецподразделение кого принимают? Где берут таких, как ты? У меня такое впечатление, что там одни хитрые, умные и чертовски злобные парни.

—   Нет, — поднял вилку Терпухин, — они должны быть как дети.

—   Почему это?

—   Да потому, что если они не будут наивными и до­брыми, то их просто не возьмут...

—   Не понимаю...

—   Дело в психологической кодировке. Людей с ха­рактером очень трудно нацелить на выполнение кон­кретного задания. Из доверчивых и податливых легче всего сделать... — Терпухин оглянулся, чтобы его не подслушал никто из ресторанных завсегдатаев, — убийцу.

—   Бойцов из вашего подразделения учат убивать профессионально? — прищурился Бузуев.

—   Так я тебе и признался! — воскликнул Терпу­хин. — Это уже секрет. Психологически мы не готовы убивать безоружных. Помнишь, недавно террорист за­хватил корейцев возле Красной площади?

—   Ну да, это же всем известный случай.