Михаил Серегин - Черноморский Клондайк
– Я не шучу, – в ту же секунду обернулся к нему Хазар.
Дверь за ним закрылась, а Арсению Адольфовичу все еще казалось, что он видит хмурое лицо авторитета. Так, когда долго смотришь на освещенные ярким солнцем предметы, а потом закрываешь глаза, под веками все еще бушует огненный свет.
Арсений Адольфович задумался. Такого исхода он не предполагал.
Все его надежды, мечты, планы были сметены одним движением руки. Да кто он вообще такой, этот авторитет? Тупой мужик, ничего не понимающий в истории! Благодаря ему, Арсению Адольфовичу, он стал шевелить мозгами, заинтересовался раскопами.
Профессору стало нехорошо. Он вышел из каюты. Голос Хазара долетал из каюты напротив. Арсений Адольфович почувствовал прилив дикой злобы. Он очутился на юте, бессильно опустился в шезлонг. Скосил глаза на сотовый. Рука его вдруг потянулась к телефону. Он долго не размышлял, решение пришло само собой.
– Алло, добрый вечер, могу я поговорить с Артеменко Сергеем Тарасовичем?
– Представьтесь, пожалуйста, – раздался мелодичный голос.
– Профессор Арсений Адольфович.
– По какому вопросу? – спросила секретарша.
– Дело первостепенной важности, – взволнованно произнес Арсений Адольфович. – Сергей Тарасович меня знает, скажите, что звонит профе…
– Одну минуту.
Вскоре Арсений Адольфович услышал бодрый голос мэра.
– Слушаю.
– Сергей Тарасович, вас беспокоит… – начал было профессор.
– Я узнал вас, Арсений Адольфович, чем могу помочь?
– Понимаете… в это трудно поверить… – дрожал у профессора голос, – это так неожиданно, я понимаю…
– А если покороче? – с легкой усмешкой сказал мэр.
– На протяжении многих лет я старался выяснить, где спрятана казна Митридата Эвпатора. И вот мне удалось… вернее, не мне…
– Кто такой этот Митридат? – с юмором отозвался мэр.
– Боспорский царь… Так вот обнаружилась пластина с указанием места, где она захоронена. Казна имеет колоссальную ценность.
– Могу себе представить, – с некоторым недоверием произнес мэр.
– Сергей Тарасович, это важная историческая находка, – горячо говорил профессор, – ее можно сравнить с раскопами в древней Трое. Вам не надо объяснять, что для государства это…
– Что-то я не совсем понимаю, – проговорил мэр, – где же эта находка? Вы нашли казну Митридата?
Арсений Адольфович почувствовал спиной чей-то пристальный ненавидящий взгляд.
– Кому это ты звонишь, Адольф?
Профессор вздрогнул и обернулся. Трубка вывалилась у него из руки и грохнулась о палубу. Злобно ухмыляясь, перед ним стоял Хазар. Чуть позади – Михаил и Ник. Последний подобрал трубку и отключил телефон.
– Значит, так ты меня благодаришь? – глаза Хазара сузились от бешенства. – Я догадываюсь, кто такой Сергей Тарасыч, – авторитет сардонически усмехнулся. – Решил настучать, Адольф?
Что же ты раньше мэра не известил о казне, о том, какое значение она будет иметь для государства? Не успел? Ты, Адольф, хитрый жук, это я давно понял. Как только ты усек, что сокровищ тебе не видать как собственных ушей, заверещал о государственном значении… Артеменко звонил? Нет? А может, да?
Профессор как заведенный качал головой из стороны в сторону.
– Ну ты и гнида, Адольф! – ярился Хазар. – Так ты мне отплатил за мою заботу о твоей гребаной науке? Сколько ты монет притырил? Ладно, я тебя простил. Но ты все никак не успокоишься. А знаешь, что Хазар делает с предателями?
Авторитет резко развернулся и подошел к Михаилу. Быстро расстегнул его наплечную кобуру и достал оттуда «макаров». Схватив пистолет, направил его на профессора.
– Думаешь, не выстрелю? – рявкнул он.
Наслаждаясь страхом, застывшим в глазах профессора, он снял пистолет с предохранителя.
– Эдуард… Васи… – испуганно лепетал профессор, отступая, пока не уперся ягодицами в борт.
– Прыгай, Адольф, – рассмеялся Хазар. – Казна Митридата, мудила, уплыла от тебя… Ха-ха, – затрясся он в истерическом хохоте.
Арсений Адольфович смотрел на Хазара, как на буйнопомешанного.
– Прыгай, не слышал, что шеф приказал? – презрительно взглянул на него Ник.
Арсений Адольфович замотал головой, пялясь на телохранителя.
– Не хотел на лодке кататься, – усмехался успокоившийся Хазар, – теперь, брат, вплавь давай…
– Но я не умею плавать, – растерянно пробормотал профессор.
– А меня это не е…, – гаркнул Хазар и снова засмеялся.
Потом вытер выступившие на глазах слезы ладонью и покрутил пистолетом.
Профессор стоял неподвижно.
– Ну, – кивнул Хазар Нику и Михаилу, – выкиньте его за борт.
– Нет, вы не пос…ме… ете, вы не мо…же…те… – заикался Арсений Адольфович.
Как затравленное животное, обернувшись, смотрел он на спокойное бескрайнее море. И тут раздался выстрел. Устав от этой затянувшейся сцены, Хазар с плотоядным наслаждением нажал на курок. Профессор, выпучив глаза, замертво упал на палубу. Хазар сделал второй выстрел – в голову Арсению Адольфовичу.
– Уберите эту мразь. Ноги – в таз с бетоном и – рыбам на корм, – со злобной мстительностью выпалил он и, презрительно сплюнув, пошел в каюту.
Нику и Михаилу ничего не оставалось, как выполнить приказ хозяина.
* * *– Ну и дела! – усмехнулся Артеменко, кладя трубку спутникового телефона и окидывая тучную фигуру сидящего перед ним Пенькова ироническим, немного лукавым взглядом. – День ото дня не легче…
В ушах у него все еще звучали длинные тоскливые гудки.
– Что на него нашло? – лениво пожал он плечами.
Ерзавший в кресле все это время Пеньков немного успокоился и теперь смотрел на начальника незамутненно ясным взглядом, вот только подрагивающий подбородок выдавал его недавнее волнение. Он всегда немного терялся перед этим уравновешенным, знающим себе цену человеком, принадлежавшим к той категории начальников, о которых в народе говорят: «Строгий, но справедливый».
Сухопарый, высокий, с седыми усами, с проницательным взглядом серых глаз, Артеменко, казалось Пенькову, был сделан из стали. Особенно качества своего начальника склонен был преувеличивать Пеньков, когда замышлял или проводил какую-нибудь аферу. Вот и сейчас, пристыженный пронзительным взглядом Артеменко, он хоть и овладел своими чувствами, все же испытывал определенный дискомфорт.
– А ты не знаешь, что это за история? – напрямик спросил мэр Пенькова.
– Какая история? – изумился тот.
– Звонил один профессор, некий Арсений Адольфович, – не сводил с Пенькова Артеменко своих пытливых глаз, – говорит, что знает, где спрятана казна Митридата.
Пенькову, разумеется, не надо было объяснять, кто такой Митридат и что за казну имеет в виду мэр. Сергей Кузьмич в течение этого оборванного на самом интересном месте разговора более всего на свете хотел покинуть этот кабинет.
А теперь вот решил разыграть полное неведение.
– Я знаю этого профессора, – продолжал Артеменко, – дельный человек, хороший специалист. Но он вроде к Хазару подался… Или я не прав?
Пеньков сделал непроницаемое лицо, хотя щеки его стали розоветь.
– Вроде того… – вздохнул он.
– А ты разве Хазара не знаешь? – приподнял свои густые темные брови мэр.
– Ну почему же… – усмехнулся, чтобы скрыть растерянность Пеньков, – наслышан.
– Только-то? – многозначительно прищурил правый глаз Артеменко.
– Кто его не знает…
– И дел у вас общих нет? – недоверчиво взглянул на своего подчиненного мэр.
– А с чего бы нам иметь общие дела? – с легкой обидой и недоумением пожал плечами Пеньков.
– Ты вот что, тезка, мозги мне не пудри, – лицо мэра приняло жесткое выражение. – Тебя все время видят с ним вместе, ты систематически появляешься у него в доме, разве этого недостаточно?!
– Это наговоры, – сделал попытку оправдания Пеньков.
– Глупости, – повысил голос мэр, – вас видели не только работники мэрии, но и журналисты. Ты забыл, что на носу выборы?
Ты хочешь все испоганить? Не забывай, что, водя дружбу с такими людьми, ты тем самым всю администрацию под удар ставишь! Журналистам, сам ведь знаешь, палец в рот не клади!
– Все знают вашу репутацию, – неумело польстил Пеньков.
– При чем тут репутация! – со скрытой горечью сказал Артеменко. – Люди, они ведь как думают: «Раз замы мэра – дерьмо, значит, и сам мэр – негодяй». Они не разделяют, судят всех скопом.
Или ты полагаешь, что простые обыватели станут эту ситуацию анализировать, вдаваться в подробности. Каждая твоя махинация… молчи, уж я-то знаю!
Пеньков сделал протестующий жест и открыл было рот, но мэр пресек его очередную попытку возразить.
– Если честно, жду, когда ты уйдешь, – сурово посмотрел на Пенькова Артеменко. – Но это не значит, что мне все равно, чем ты занимаешься. И потом, что это еще за личные контакты с Сошкиным?
– Никаких личных контактов… – Пеньков почувствовал в области сердца неприятную саднящую пустоту. – Только деловые отношения.
