Танго Агарта. Книга первая - Валерий Николаевич Ковалев
– Послушай, командир, ты пересекал раньше экватор? – усевшись и наклонившись к нему, загадочно произнес Майский.
– Нет, – ответил Туровер. – Не доводилось.
– И я тоже, – улыбнулся помощник. – А вот Глеб Романович здесь бывал и предлагает устроить праздник.
– Ну да, так сказать соблюсти традицию, – сделал значительное лицо Котов. – Я тут поговорил с командой, на экваторе были только механик, кок и Лисицын.
– Кок? Интересно, а я и не знал, – высоко вскинул брови Туровер. – Так говорите соблюсти традицию? Ну что же, я за, тем более, что она морская. Кто займется организацией?
– Мы с Лисицыным, – хлопнул себя по груди старпом. – Как уже крещеные.
– Ну-ну, валяйте, – согласился капитан 3 ранга. – Только я слышал там предусмотрено купание, так с этим поосторожней, кого-нибудь не утопите.
– Обижаешь, командир, – скорчил уморительную рожу Майский, потом тронул старпома за колено, – пошли Глебушка, – и депутация величаво удалилась.
С этого момента на корабле начались активные приготовления к празднику.
Боцман со штурманом и интендантом выделили местным умельцам паклю, ветошь цветные карандаши и краски, механики колдовали над изготовлением царственных атрибутов Нептуна, а Котов, с Майским и Лисицыным уединились в каюте и разрабатывали сценарий действа.
Его было решено организовать в точке пересечения нулевого меридиана и, как говорят, по полной программе.
В эту точку, расположенную над разломом Романш*, «Танго» пришел на восходе солнца, о чем штурман оповестил всех по боевой трансляции. Потом на палубу выбралась боцкоманда и приготовила надстройку к празднику.
Для этих целей в кормовой части субмарины вооружили леера*, на палубу вынесли разножку для командира и пару картонных ящиков с подарками, а к одной из швартовых уток*, боцман прикрепил пеньковый шкерт* с привязанным к нему брезентовым ведром.
Затем прозвучали колокола громкого боя, и все свободные от вахты были приглашены наверх для встречи Нептуна.
– Весело переговариваясь и подталкивая друг друга, подводники поднялись по шахте входного люка в рубку, затем зачастили тапочками по трапу вниз, выбрались из темной двери на палубу и рассредоточились вдоль лееров. Чуть позже оттуда же появился командир и с серьезным видом уселся на разножку.
Вслед за этим старпом обратился к зрителям и сообщил, что в связи с пересечением экватора, на корабль прибыл морской царь Нептун.
– Ура! – восторженно заорали моряки, и парящий в небе фрегат*, взмыл еще выше.
А когда овации стихли, в корме звякнул люк седьмого и оттуда выбрался Нептун, в сопровождении многочисленной свиты. На нем была ослепительно сияющая, сооруженная из картона и фольги корона, на мощном торсе рыбачья сеть, а в руке трезубец. За повелителем морей, кривляясь и корча рожи, следовали две, с кудельными волосами, довольно смазливые русалки, несколько, с подбитыми глазами пиратов и другая морская нечисть.
Остановившись перед командиром, Нептун царственно вскинул вверх трезубец, наступила тишина и он вопросил, что это корабль и куда следует.
– Сие судно потаенное, – встал с разножки Туровер. – Флота русского, а идет по служебной надобности.
Этот ответ царя вполне устроил, морской владыка величаво кивнул и, приняв подношения в виде двух ящиков со сгущенкой и бананами, разрешил команде плыть дальше.
Затем начался процесс крещения, командира окропили из кружки забортной воды, а всем остальным пираты выплеснули на головы, по целому ведру. На палубе возникли хохот, свист и улюлюканье.
– Ну а теперь, ваше величество, я приглашаю всех отведать наш хлеб соль, – сказал улыбающийся Туровер Нептуну и сделал радушный жест в сторону рубки.
Однако продолжить торжество не удалось.
– Товарищ командир! – заорал с мостика вахтенный офицер. – Метристы* фиксируют приближающуюся к нам воздушную цель! Дальность двадцать, высота пять!
– Всем вниз! – приказал Туровер, и через минуту палуба опустела.
Покинув ее последним, капитан 3 ранга загремел клинкетом рубочной двери, потом раздался щелчок задраиваемого люка и « Танго» ушел под воду.
– Глубина тридцать метров, осмотреться в отсеках! – разнеслось по боевой трансляции.
– БИП*, цель удаляется к западу! – последовал доклад вахтенного радиометриста.
– Есть, – бросил Туровер, лодка подвсплыла, и наверх бесшумно скользнула штанга перископа.
– Что за черт?! – отшатнулся командир от окуляра. Сверху, в объективе перископа мигал огромный выпученный глаз.
– Твою мать, – прошипел Туровер, впечатывая лицо в пористую резину. – Боцман, срочное всплытие!
Когда старпом с помощником, отбросив тяжелую крышку люка, вломились в мокрую рубку, в шпигатах которой еще бурлила вода, там, уцепившись за палубную рыбину* лежал хрипящий кок, извергающий из глотки что-то мутное.
– Тарас Юрьевич, ты?! – обалдело переглянулись они, затем сорвали с переборки бросательный конец, засупонили мичмана подмышки и с криком,– принимайте!– быстро опустили того вниз.
Спустя полчаса, докрасна растертый спиртом, и принявший изрядную порцию внутрь, Хлебойко рассказал в изоляторе командиру с доктором, что с ним случилось.
Оказывается, приготовив для команды праздничный обед и одурев от жары на камбузе, он решил освежиться, поднялся в рубку и присел там перекурить между выдвижными устройствами.
– Ну а потом меня разморило и я того, задремал, – виновато покосился кок на Туровера. – Очнулся от звона крышки задраенного люка и тут же рванул к ней. Но не успел, лодка стала погружаться, и я сиганул через обвод мостика за борт.
– Молодец, профессиональные рефлексы в порядке, – уважительно сказал Штейн.
– Вслед за этим я, значится, отплыл в сторону, – продолжил заплетающимся языком Хлебойко, – чтоб не затянуло в воронку, а как только наверх выткнулся перископ, сразу погреб к нему и уцепился за головку.
– М-да, в рубашке ты родился, – сдерживая смех, сказал Туровер, вспомнив глаз кока в окуляре. – Ладно, давай отдыхай отец, команду накормят без тебя.
– Спасибо, товарищ командир, – пробормотал кок, и изолятор наполнился богатырским храпом.
– Вот что значит старая школа, – сказал в кают-компании Майский, когда все с аппетитом поглощали праздничный обед и обсуждали чудесное спасение кока. – Другой бы на его месте обделался, а Юрьевич шалишь, боролся за живучесть до последнего!
– Это точно, – разрезал бифштекс ножом Котов. – Дед начинал еще на «эсках»*, и у него за кормой два десятка автономок.
– Интересно, а откуда взялся этот гребаный «Орион»? – поинтересовался кто-то из офицеров и все посмотрели на штурмана.
– Не иначе с острова Вознесения, – чуть подумав, ответил Мельников. – Там американская военно – морская база Кэт Хилл.
– Натыкали курвы их по всему миру, – недовольно процедил минер, – поднять бы ее на воздух.
Глава 6. Ностальгия
С каждой новой сотней миль, в лодке становилось прохладней, команда облегченно вздохнула и переоделась в синие репсовые костюмы, а ходовая вахта на мостике неслась теперь в сапогах и канадках.
Менялся и цвет воды. Она теряла ультрамариновую синь и все более походила на ту, арктическую, где когда-то приходилось плавать североморцам.
