Евгений Сухов - Слово Варяга
– Товарищ майор, не положено, – возразил парень.
– Отцепи, я сказал, – слегка повысил голос Чертанов.
В этот момент спорить с майором было небезопасно.
– Как скажете, товарищ майор, – пожав плечами, невесело буркнул парень. Достав ключ, он отомкнул наручники.
Антон, пятясь от наседающего Чертанова, сделал шаг, потом другой и оказался на краю ямы.
– Вы чего надумали? – со страхом произнес он.
– Ложись! – прошипел Чертанов, свирепея.
– О чем вы?
– В яму ложись, падаль! Я тебя сейчас живым закопаю! – уверенно наступал на него Чертанов. – Ты же хочешь, наверное, знать, что чувствовали эти невинные девочки перед своей смертью?! Так ты сейчас узнаешь это!
Он рванул Антона за отворот пиджака и услышал, как затрещала материя.
– Нет!.. Нет!.. – испуганно сопротивлялся Антон.
А Чертанов, будто не замечая сопротивления, тащил его к яме.
– Лопату дайте! – в ярости крикнул он стоявшему рядом сержанту с лопатой. – Я сам закопаю эту тварь! Отойдите все!
Сбив Антона с ног, он ткнул его лицом в землю, не давая подняться.
– Михаил, – вдруг услышал Чертанов за спиной спокойный голос.
Обернувшись, майор увидел нависшего над ним Кирилла Балашина. Тот, как всегда, оставался невозмутимым и холодным, будто айсберг в океанический шторм. Особенно удивляться не стоило, он всегда был таковым. Профессия накладывает свой отпечаток. Криминалистов за годы службы Чертанов повидал предостаточно, и все они, вне зависимости от того, каким делом занимались – изучением расчленения на месте преступления или составлением отчета о проделанной работе, – всегда пребывали в одинаковом душевном состоянии.
– Ну, чего тебе? – недовольно буркнул Чертанов, ослабляя хватку.
Антон сел. Не без удовольствия Михаил отметил, что его лоб и щеки перепачканы в земле.
– Можно тебя на минутку?
– Хм… Ну давай отойдем, – согласился Чертанов.
Балашин, повернувшись к технику-криминалисту, продолжавшему стоять с видеокамерой в руках, сказал:
– Степаныч, ты там сотри… Ну, сам понимаешь, о чем я.
– Сделаю, товарищ майор, – охотно отозвался парень, перематывая кассету назад.
Глыбообразный оперативник, не дожидаясь команды, ухватил за шиворот арестованного:
– Чего пялишься? Руку давай!
И когда Антон протянул руку, уверенно защелкнул на его кисти наручники. Теперь они вновь «братья навек».
Чертанов с Балашиным далеко не пошли. Опершись о ствол дерева, неспешно завели разговор. Как ни странно, но Михаил сразу успокоился. Гнев, еще минуту назад распиравший его, сжался до размеров пульсирующей точки. Следовало еще немного обождать, и все пройдет. Только профессионализм, и ничего больше. Эмоции плохой помощник, их вообще следует приберечь. Здоровья не хватит так остро реагировать на каждый труп.
Чертанов глубоко вздохнул и медленно, задерживая дыхание, выдохнул через нос.
– Чего ты хотел сказать? – спросил Чертанов, отвернувшись.
На Кирилла он не смотрел. Совсем не потому, что испытывал к нему какую-то враждебность, наоборот, он очень симпатизировал ему. Но сейчас не тот случай, чтобы встречаться глазами. Чертанов знал, что взгляд у него в эту минуту был особенно жестким, и ему не хотелось, чтобы Балашин принял бы это на свой счет.
– Ну чего ты раскипятился-то? – добродушно спросил Кирилл.
Чертанов уже овладел собой. Повернувшись, он спросил:
– А по-твоему, для этого нет оснований?
– Основания-то, конечно, имеются, – задумчиво протянул Кирилл, – но только по всему этому делу имеются и большие сомнения.
Чертанов насторожился:
– Что-то я тебя не совсем понимаю. Что ты имеешь в виду?
– Пока ты воевал с этим… так сказать, маньяком. Я еще раз аккуратно осмотрел место преступления.
– И что же ты там обнаружил?
– А вот ты послушай… Даже странно, что я не заметил это с первого взгляда. Есть и еще одни следы, побольше. Так что могу сказать тебе совершенно авторитетно, в этом преступлении замешан еще один человек.
– Ты уверен?
– Да. Надо, конечно, еще раз и более детально все взвесить, но я бы даже предположил, что Антон здесь совершенно ни при чем, – покачал эксперт головой. – Мне непонятно, почему он наговаривает на себя. Девушку убили даже не на этом месте, а немного в стороне, – показал он на кусты боярышника метрах в пятнадцати. – Вот там здорово натоптано. Но следов Антона там нет! А у этих кустов отпечатки обуви значительно большего размера.
– Что за обувь?
Эксперт пожал плечами:
– Какая-то спортивная, скорее всего, кроссовки. И только вот здесь, – показал он на тонкий ствол рябины, росший шагах в пяти от них, – видны следы Антона. – Во всяком случае, по размеру подходят. – Балашин пожал плечами. – Выводы делать, конечно, тебе, но напрашивается такое заключение: кто-то другой убил девушку, а Антон всего лишь помог ему перетащить ее и закопать вот в этом месте.
– А следы того мужчины хорошо отпечатались?
– В том-то и дело, что они нечеткие, – с сожалением признал Балашин. – Такое впечатление, что он стоял в стороне и наблюдал за тем, как Антон закапывает труп. Я не исключаю, что его могли просто заставить сделать это.
– Тогда зачем же он наговаривает на себя?
Балашин пожал плечами:
– Не знаю, это уже не мое дело. У тебя в руках все нити расследования, тебе и делать выводы.
– Здесь возможна… неточность? – не без труда подобрал Чертанов нужное слово. И, уже смягчая вопрос, добавил: – Ты же знаешь, как убийцы могут запутывать следы.
Балашин слегка нахмурился. Он всегда болезненно воспринимал критику в свой профессиональный адрес. Ведь он слыл одним из ведущих специалистов, редко кто может похвастаться, что имеет семь допусков на различные виды экспертизы. А они у Балашина были! Кирилла отличала необыкновенная дотошность, о которой в управлении ходили анекдоты.
– Я не могу сказать, кто именно убил девушку, но то, что на месте убийства был еще один человек, за это я тебе отвечаю! И Антон это почему-то скрывает, – уверенно сказал Кирилл. – Если бы за эти дни прошел дождь, то, может быть, я бы тебе не говорил так категорично.
– Ты меня озадачил, – честно признался Чертанов, взглянув на Антона.
– А что ты думаешь, – усмехнулся Балашин. – Я на это и рассчитывал.
– Ладно. Есть над чем подумать. Пошли к остальным, а то нас уже заждались.
Антон покуривал – кто-то угостил его сигаретой. Интересно, кто это такой сердобольный? Вытащил сигарету и горообразный оперативник. Его совсем не стесняла рука, скованная наручниками. Ловко чиркнув зажигалкой, закурил. Внешне вполне идиллическая картина – подозреваемый и опер мирно покуривают на пару, а повернись ситуация в другую сторону, так перегрызут друг другу глотку.
– Где ты зарыл второй труп? – спросил Чертанов, не отводя глаз от безмятежного лица Антона.
Парень старался держаться так, как будто происходящее вокруг не имеет к нему никакого отношения, а ведь он был здесь главным действующим лицом.
– Сразу за Кольцевой, – махнул в сторону Антон. – Там пустырь есть, что-то строить собирались, а потом почему-то заморозили… Так что мне никто не мешал.
Михаил посмотрел на часы.
– Поехали, до темноты успеем!
Глава 18
ВСТРЕЧА С ВАРЯГОМ
Домой Чертанов вернулся, когда уже перевалило за полночь. Въезжая во двор, он посмотрел на окна своей квартиры и с удовлетворением отметил, что окно на кухне горело ярко-желтым светом. Вера не спала и стойко дожидалась его возвращения. Хотя, казалось бы, к подобным задержкам давно должна уже привыкнуть. Занавеска на окне дрогнула, и Чертанов увидел ее силуэт. По сердцу прошла теплая волна нежности, высматривает, не подъехал ли? Переживает, родная.
Чертанов уже давно обратил внимание, что, едва он въезжает во двор, Вера непременно подходит к окну, будто чувствует его приближение. Словно между ними существует какая-то кармическая связь. Кто знает, может быть, так оно и есть. Если это не так, тогда чем же объяснить тот факт, что как только он перешагивает через порог, то разогретый ужин уже стоит на столе, дожидаясь его.
Михаил уже подходил к подъезду, когда из глубины затемненного двора мигнули фары, на мгновение ослепив его, а затем почти беззвучно к нему подкатил черный «Мерседес«. Передняя дверца распахнулась, и из нее вышел высокий человек в джинсовом костюме. Чертанов узнал его сразу – Варяг.
– Здравствуй, Миша. Ты чего такой невеселый? – дружелюбно спросил смотрящий, протянув ему руку.
– Здравствуй, – пожал Чертанов руку коронованного. – Поводов для радости не вижу, – угрюмо отвечал майор. – Да и работы много. Устаю!
Странное дело, в присутствии Варяга Чертанов вдруг начинал ощущать некую робость. Даже сейчас он слишком поспешно протянул руку, излишне усердно пожал руку Варягу. А ведь ему полагалось испытывать к законному совершенно иные чувства – что-то вроде классовой ненависти. Ведь стоят они по разные стороны баррикады.
