Тайный фронт - Александр Александрович Тамоников
Через два часа Шелестов сидел с Русановым над картой местности. Можно было бы, конечно, оцепить аэродром плотным кольцом войск; силы для этого, в принципе, собрать было можно, но только о секретности операции не могло уже быть и речи. Любому, даже не военному человеку стало бы понятно, что на аэродроме ждут прибытия высокопоставленного пассажира. Вражеская разведка знает, что должны прибыть представители спецслужб трех стран, причем очень высокого ранга. Но каким способом они прибудут, и если самолетом, то на каком аэродроме произойдет посадка самолета.
– Смотри, лейтенант, с запада открытое пространство – заброшенные поля. Есть большая канава, которая тянется вдоль полей. Это остатки поливной системы вроде наших арыков в Средней Азии. Тут же у края дороги пара заброшенных полуразвалившихся строений. Какие-то сараи или времянки для сельскохозяйственных рабочих. С юга примыкает поселок. Дома одноэтажные, древесная растительность низкорослая. Зона отчуждения перед аэродромом метров четыреста. Не скажу, что очень открытая. Есть и кустарник, и другие формы рельефа в виде каких-то ям, промоин, бугорков. Но, в общем, не очень изрезанная местность.
– Лес только с севера и востока, – согласился Русанов и постучал по карте ногтем. – С востока небольшой и редкий. Как раз со стороны захода самолетов на посадку, а с севера довольно густой массив.
– Да, самый опасный участок, – кивнул Шелестов. – Но опасаться нам нужно не только леса, откуда диверсанты могут подобраться относительно незаметно. Уловки могут быть разными, их учили этому. Атака может произойти с любой стороны и в любой момент. Диверсанты могут придумать что-то нестандартное для нападения. И нам нужно быть готовыми к любой неожиданности.
– Вплоть до охраны пассажиров самолета по пути с аэродрома в другое охраняемое место?
– Видимо, да!
– У меня боеспособных бойцов сейчас двадцать четыре человека, – задумчиво произнес лейтенант, разглядывая карту. Ребята в основном опытные и дисциплинированные. Знают, как вести себя в засаде, не подведут: курить не будут, не будут разговаривать. А нам нужно прикрыть довольно протяженный периметр. Надо обеспечить полностью безопасные участки.
– Думаю, что считать какие-то участки полностью безопасными не стоит, – вставил Шелестов. – Мы можем прикрыть их со стороны аэродрома дополнительными постами и пулеметными расчетами внутри периметра. Но, увы, если только мы ждем атаки вражеской пехоты. Диверсанты могут действовать более хитро и изощренно. Так что давай кумекать, лейтенант, что мы можем сделать, чтобы обезопасить аэродром, самолет и его пассажиров.
Обсуждение затянулось надолго. И когда солнце склонилось к закату, Шелестов отпустил лейтенанта готовиться, а сам отправился в комендатуру, чтобы связаться с комендантом аэродрома. Договорившись о встрече, он тут же выехал на аэродром, выбирая дорогу таким образом, чтобы невозможно было даже предположить о цели его поездки. Всю дорогу Максим посматривал в зеркало, пытаясь понять, не следит ли за ним кто-то.
Комендант ждал Шелестова у проходной и сразу приказал часовому открыть ворота. Коренастый майор с прямыми плечами и выпуклой грудью, делавшей его похожим на солдата царских времен, застывшим перед начальством, как их изображали иногда в детских книжках.
– Майор Изюмов, – протянул комендант крестьянскую широкую ладонь и пожал руку Шелестова, как будто тисками стиснул. – Чем могу помочь нашим советским органам?
– Тихо-тихо, – понизил голос Шелестов и, взяв майора за рукав, повел его по дорожке от КПП к зданию штаба. – Не надо, чтобы кто-то слышал, что я из НКВД. Эта операция особо секретная и последствия могут быть самыми страшными. Так что, товарищ майор, давайте поработаем с вами вместе. Военный комендант Бухареста вам звонил, и он выделит нам с вами дополнительные силы, которые прибудут сюда поздно вечером.
Пока не стемнело, Шелестов прошел с комендантом аэродрома по всему периметру, осмотрел хранилища топлива, мастерские, подсобные здания и помещения. На аэродроме не базировались авиационные части или подразделения. Он работал в основном в режиме запасного аэродрома и аэродрома связи для легкомоторного транспорта. Но состояние полосы и ее длина позволяли принимать истребители и даже транспортные американские «дугласы» и советские Ли-2. Времени до прилета Платова оставалось очень мало. Шелестов отдавал себе отчет в том, что он со своими мерами безопасности может опоздать. Надо быть готовым к противодействию хотя бы за сутки до прилета. А если диверсанты знают о времени прибытия этого самолета? И месте его приземления? Но откуда?
Шелестов покачал головой, пытаясь говорить с самим собой, выдвигая на каждый аргумент свой противоаргумент. Утечка информации? Может быть, но откуда, на каком этапе цепочки? Он и так свел к минимуму все промежуточные пункты информации, оставив только самые необходимые в «точках принятия решений». Заместитель военного коменданта Бухареста, командир взвода из комендантской роты, комендант аэродрома. На аэродроме он предупредил, что ни с кем ничего не обсуждать. Только приказ и ссылка на поверку боеготовности, учебную тревогу и не более. Казалось бы, все меры предосторожности приняты, но остается переброска взвода бойцов на аэродром, а это сделать скрытно не получится. И тут Шелестов вспомнил автобус кинопередвижки!
В сумерках Шелестов на своей машине вывез четверых бойцов взвода на легковой машине комендатуры, которую он выпросил у Гаспаряна. Выехали еще пятеро, но через полчаса. И еще через полчаса оставшиеся пятнадцать бойцов вместе с лейтенантом в автобусе кинопередвижки выехали со двора комендатуры и окраиной города добрались до аэродрома. Там, уже в помещении столовой, расставлялись стулья, сдвигались столы и собирался немногочисленный персонал обслуживания аэродрома для просмотра кинофильма «по доброте» коменданта города, присланного в эту воинскую часть. Бойцы же взвода занимали определенные для каждого позиции, устанавливались ручные пулеметы, дополнительные скрытые посты и «секреты» по периметру. Надо отдать должное коменданту аэродрома, получившего это хозяйство далеко не в лучшем состоянии. Но несколько дзотов по периметру и окопчиков для охраны на случай воздушной тревоги он успел привести в порядок давно. И сейчас бойцы просто скрытно занимали их, готовясь к возможному бою.
Утренний туман растянулся над аэродромом, словно призрак, скрывая все детали и придавая местности зловещий вид. Слабый свет восходящего солнца пробивал серость утра, освещая длинные ряды военных машин и ангары, расположенные чуть поодаль взлетно-посадочной полосы. В полной тишине можно было различить лишь уханье сов и шаги патрульных, обходящих территорию.
Небо слабо осветилось восходящим солнцем, и тогда стало
