Летчик под грифом «секретно» - Вячеслав Васильевич Исаев
— Скажите, девушка, кто я такой?
Получив к этому времени соответствующий инструктаж, Бетти на русском языке объяснила Шевцову, где и когда он был найден и что в настоящее время он находится на территории Королевства Марокко в военном госпитале. Вопрос о том, кто он такой, Бетти сильно удивил, и она пообещала незамедлительно доложить о нем начальству. В тот же день «начальство» в лице Алекса Тэйлора сфотографировало пациента, потерявшего память, и медсестра сообщила Шевцову, что в целях установления его личности будет направлен запрос в советское консульство.
Обеспокоенный возникшим обстоятельством, Браун после телефонного сообщения Тэйлора сразу же прибыл в госпиталь. Состоявшийся разговор с доктором Гонсалесом, травматологом по специальности, ни к какому результату, естественно, привести не мог. Хотя доктор и склонялся к мнению, что подозревает у пациента амнезию, но полная она или частичная — можно выявить только во время беседы с больным, если на это будет санкция.
— В любом случае, господин Браун, нужны специалисты, которые сумеют распознать ее характер — временный он или постоянный, ретроградная это амнезия или еще какая.
— Что значит — ретроградная, мистер Гонсалес?
— При ретроградной амнезии больной не помнит ничего до момента травмирования. Это все, что я знаю об этом недуге. Извините, господин Браун.
Рассказав о разговоре с доктором Алексу, Джейсон спросил:
— А ты что думаешь, русский на самом деле себя не помнит или притворился дураком?
— Видишь ли, дружище, мне кажется, меня вызвали сюда не думать. Из той информации, которой я располагаю, совершенно невозможно понять, что происходит.
— Ну хорошо. А скажи, Алекс, ты с сочувствием относишься к русскому?
— Не сверли меня своим взглядом, Джейсон. Он мне не друг, — безразличным тоном ответил Алекс. — Но и не враг. Так что не задавай провокационных вопросов.
— Ты неправильно понял меня, Алекс, — попытался неуклюже оправдаться Джейсон. — Просто в скором времени тебе придется устанавливать с Шевцовым контакт, поэтому мне хотелось узнать твое отношение к нему.
Вскоре из Лэнгли прибыли для консультаций два сотрудника аналитического отдела разведывательного департамента, компетентные в вопросах психиатрии и психологии. Была создана врачебная комиссия в составе прибывших из Вашингтона, лечащего врача Майкла Гонсалеса, Джейсона и Алекса. В течение двух часов Шевцову задавали перекрестные вопросы, по результатам ответов на которые импровизированная комиссия пришла к выводу, что пациенту правомочно поставить диагноз «полная ретроградная амнезия».
* * *
Алекс вошел в палату к Шевцову и увидел его задумчиво стоящим у окна. Алексей опирался одной рукой на трость, другой раздвинул жалюзи, словно пытался рассмотреть за окном разгадку своего существования вообще и в этой экзотической стране в частности.
Алекс спросил на правильном русском языке:
— Как вы себя чувствуете?
Шевцов от неожиданности вздрогнул и удивленно оглянулся. Он знал, что за спиной кто-то стоит и наблюдает за ним. И удивился не присутствию постороннего человека в палате, а русской речи, которую услышал.
Нет, это случилось не впервые: на родном языке он постоянно общался с молоденькой симпатичной медсестрой Бетти Вильсон. Она же выступала и в качестве переводчика при общении с остальным медперсоналом. С самого начала, как только Шевцов пришел в себя, он понимал, что вся его прошлая жизнь связана с Советским Союзом, поскольку думал и разговаривал он на русском языке. Он ориентировался в географическом положении и политической обстановке. Но этим и ограничивалось его представление об окружающем мире. Надежда появилась при направлении в советское консульство запроса с его снимком и рухнула окончательно, когда доктор Гонсалес сообщил, что сведениями о пропаже советских граждан на территории Марокко советское консульство не располагает.
И вот теперь с ним заговорил на русском языке мужчина, которого Шевцов видел в своей палате всего несколько раз, не имея представления о том, кто он такой.
— По сравнению с теми, кто уже не в состоянии вообще что-либо чувствовать, я в порядке, — мрачно ответил Шевцов.
— О! — воскликнул Алекс. — У вас порядок с самым, на мой взгляд, главным человеческим качеством — чувством юмора. Все остальное наладится.
— Я так думаю, что спрашивать вас относительно моей личности бесполезно. Скажите хотя бы, почему, не располагая обо мне никакими сведениями, все меня зовут Алексеем?
Не ожидая такого вопроса, Алекс брякнул первое, что пришло на ум:
— Вообще-то, это была моя идея так вас назвать. Дело в том, что меня зовут Алекс. Алекс Тэйлор. Вот я и предложил начальству пока, до выяснения определенных обстоятельств, называть вас именем, созвучным с моим. Мне показалось, что вы ничего не имеете против. Или я не прав?
Шевцов пропустил его вопрос мимо ушей:
— А какое начальство вы имеете в виду?
— Ну, об этом потом, — уклончиво ответил Алекс. — Сейчас вам принесут цивильную одежду — хватит щеголять в госпитальных пижамах. Нет, не вашу — она пришла в негодность. И я организую вам вылазку из этого, очевидно, опостылевшего вам здания.
От такого известия Алексей заметно оживился. Но когда в палату вошла Бетти с пакетами в руках, Алекс в его глазах прочел нечто, позволяющее сделать определенные выводы. При этом подумал: «Джейсон свое дело знает — эта девочка отлично справляется со своей ролью».
Выйдя из здания, они прошлись по тенистым аллеям вблизи госпиталя. Алексей слегка прихрамывал, опираясь на трость, которую он не решался оставить, скорее по привычке, нежели по необходимости. Когда они подошли к стоявшему поблизости армейскому джипу, взгляд Шевцова остановился на пропуске под лобовым стеклом. Но все надписи на нем были на арабском языке. Он вопросительно взглянул на Алекса.
— Да, — кивнул Алекс и открыл дверцу, помогая Алексею занять место пассажира. — Прокатимся. Может, что-нибудь вспомнится.
Они проехали километров около тридцати на юг.
— Давай разомнемся немного, — предложил он и первым вышел из машины. — Я всегда здесь останавливаюсь, когда случается ехать по этой дороге. Взгляни вон в ту сторону. Что ты видишь?
Шевцов, сощурившись от яркого солнца, посмотрел в указанном направлении и неуверенно пожал плечами.
— Это аэропортовские строения, — пояснил Алекс, — мы с тобой сейчас стоим в створе взлетно-посадочной полосы, которая расположена в километре отсюда. Самолеты, заходящие на посадку, пролетают здесь на высоте не выше восьмидесяти метров. Ну очень впечатляющее зрелище! — От взгляда Алекса не ускользнуло легкое беспокойство, охватившее Шевцова. — А теперь посмотри в сторону океана. Кажется, семьсот сорок седьмой «Боинг» снижается.
Огромная махина, ощетинившись четырьмя гондолами двигателей, выпущенными шасси и всей механизацией крыла, словно висела в воздухе без движения. Но уже через минуту это чудо человеческого разума с ревом пронеслось у них над головами и вскоре мягко коснулось невидимой взлетно-посадочной полосы.
