Возвращение экспедиционного корпуса - Георгий Лопатин
Тридцать первого мая начались обширные бунты в 36-м и 129-м пехотных полках. Солдаты сохраняли уважение к своему начальству, но между собой решили захватить поезда, отправиться в Париж и послать делегацию в палату с требованием немедленного заключения мира. Среди солдат циркулировали упорные слухи, что в Париже аннамиты стреляли во французские войска.
Второе июня — бунты в 21-м корпусе. Солдаты отказываются идти в окопы.
— Новые тягостные инциденты на фронте, — сообщал в очередной раз приехавший в дивизию граф Игнатьев, чтобы провести выплаты жалования офицерам и солдатам, коими он вынужден был заняться после Февральской революции. — Полковник Фурнье сообщает, что одна дивизия 21-го корпуса обсуждала вопрос, какой линии ей держаться, когда будет дан приказ идти в окопы и возобновить наступление: соглашаться ли на это? Она решила пойти в окопы, но не переходить от обороны к наступлению. Другая дивизия, из 7-го корпуса отказалась идти в окопы. Генерал Петэн разыскивает зачинщиков, считает, что они связаны с Всеобщей конфедерацией труда. Он отказывается от командования, если не будут приняты меры против пацифистской пропаганды…
И меры были приняты. Помимо наказания полевым военным трибуналом зачинщиков беспорядков путем расстрела, (в одной дивизии по слухам так и вовсе выбирали по жребию), из передовых частей стали в массовом порядке высылать ненадежных солдат в тыл в отпуск. Эта мера усиливала брожение в тылу, но при этом снижался градус накала страстей у оставшихся на передовой, что было важнее.
Но пока меры не сильно помогали, хотя местами удалось понизить степень напряженности. Климов даже испугался, что опоздал и следовало разбросать листовки гораздо раньше. А то того и гляди все окончательно заглохнет.
Но тут словно по заказу начался новый виток забастовок и шествий рабочих в Париже, и прочих крупных городах.
Четвертого июня состоялась очередная манифестация и военный губернатор Парижа генерал Дюбайль использовал аннамитов — колониальные части, для подавления уличных беспорядков, так как французские войска стали ненадежны. При столкновении с манифестантами на бульваре Бессьер, среди которых было много женщин — жен рабочих, мобилизованных на фронт, было убито несколько человек. Французские солдаты заступились за манифестантов, и аннамиты открыли стрельбу по солдатам. Известие об этом событии стремительно распространилось на фронте, и возмущение солдат не знало пределов.
По сообщениям все того же полковника Игнатьева, пять корпусов почти целиком заражены пацифизмом. революционным движением в армии были охвачены 75 пехотных полков, 23 стрелковых батальона и 12 артиллерийских полков.
— Я слышал высказывание во французском генеральном штабе, что между Суассоном и Парижем осталась только одна-две надежных дивизий на которые можно положиться… Если немцы перейдут в этот момент в решительное наступление, положение может стать критическим. генерал Местр, командовавший шестой армией после ухода генерала Манжена, потребовал отсрочки предполагаемой операции наступления на Шмен-де-Дам, до июля, учитывая царящее в этой армии настроение и разложение некоторых полков. В соответствии с этим требованием генерала Местра и по соглашению с маршалом Хейгом генерал Петэн приказал четвертого июня отложить операции, порученные шестой армии…
И тут на головы солдатам с самолетов полетели листовки, что сыпались в течении трех дней. Немцы не подвели и обошлись без отсебятины.
«Солдаты, сограждане и товарищи, к вам обращается Французский революционный фронт!
Очнитесь! Поймите наконец, что мы воюем и умираем ради прибылей дельцов и банкиров. Правительство набрало столько кредитов на покупку английского и америконского оружия, что расплачиваться по ним будут не только мы мы сами, но и наши дети, внуки и даже правнуки!
Чем дольше длится война, тем больше прибили получат все кто завязан на производстве военной подукции н нужной в мирное время и конечно же банкиры, американские и английские!
Неужели кто-то верит, что Германия сжимаемая с двух сторон великими державами смогла бы устоять под подобным прессом если бы не желание дельцов как можно дольше держать государства в состоянии войны ради своих прибылей?
Вспомните все эти неудачные наступления с огромными жертвами! И даже там где случались победы вырванные мужеством и героизмом солдат, приходилось оставлять позиции, вновь отдавая их немцам. Что это? Предательство? Или просто наши победы не нужны дельцам от войны?! Так ведь и война может закончиться, а этого им не надо!
Подсчитайте сами сколько заработали дельцы только на „Нивельской бойне“, где истратили более тридцати миллионов старядов!!! Сколько тысяч пушек надо теперь сделать новых из-за расстрела стволов у старых орудий!
А потому все что производит оружие должно нходиться в государстенной, то есть народной собственности. Как и банки тоже должны стать народными, чтобы банкиры больше не могли провоцировать войны!
Восстань солдат! Оберни оружие против тех, кто посылает тебя раз за разом на смерть зарабатывая на твоей крови!
Русские подали нам пример того, как это может быть! Так неужели мы, просвещенная нация, уступим им в этом?! Более того, мы сами изберем себе достойных офицеров! Даешь демократию в армию!
Создавайте солдатские комитеты и решайте через этот орган управления все военные вопросы. Отрешите от власти офицеров коим в жизни интересны только звания и награды, они вольные или невольные пособники поджигателей войны.
Призываю выделить из каждого полка минимум по одной роте и двадцатого июня выдвинуть ее на Париж чтобы свергнуть власть дельцов и банкиров, и установить социалистическую республику!
Даешь власть народа для народа!
Да здравствует Французская Социалистическая Республика!»
Михаил Климов скрестил пальцы на удачу.
«Сработает или нет? Сработат или нет?..» — повторял он раз за разом, пытаясь унять накрывшую нервозность.
5
Сработало. И еще как сработало!
Французским солдатам и впрямь, словно не хватало этой команды свыше, точной даты, чтобы они встали как один. Опять же, богатая история на революции этому порыву так же немало способствовала, дескать одной революцией больше, одной меньше… они не видели в этом ничего ужасного, наоборот, это их воодушевляло.
Климов опасался, что отсутствие единого командования в дальнейшем может помешать успешному развитию революционного движения, но надеялся на самоорганизацию, а так же на то, что знамя борьбы подхватят остальные партии, то же СФИО или еще кто, та же Всеобщая конфедерация труда. А так же на то, что среди самих солдат найдется свой Бонапарт, что консолидирует вокруг себя военных.
Конечно же о листовках, а значит и дате выступления солдат стало известно французскому высшему командованию. Они попытались дискредитировать послание, назвав его немецкой провокацией, но солдаты их уже не слушали, отвечая им лозунгом «Даешь власть народа и
