Евгений Сухов - Матерый и скокарь
– Не забыл. И вообще, как такое позабудешь!
– Вот и славно, – бодро произнес Волостнов, – самое время вернуть должок.
Фомич прокололся два года назад, когда вскрыл квартиру одного влиятельного ресторатора. По мнению ресторатора, замок был надежным, куплен по случаю на одной международной ярмарке в качестве эффективного средства против домушников. Но вот только откуда ему было знать, что аналогичный запор уже полгода продавался в России, и Кирилл успел разобрать его по винтику, воспринимая как дорогую, но совершенно бесполезную игрушку.
Все произошло до банального просто. Во время ограбления Кирилл опирался о косяк, разыгрывая из себя алкаша, пытавшегося отклеиться от стены. Этого времени ему оказалось вполне достаточно, чтобы вскрыть два замка и пройти в квартиру бизнесмена.
Когда оперативная группа приехала на квартиру, то впала в недоумение. На первый взгляд домушник не оставил никаких следов, и, только тщательнейшим образом исследовав предмет за предметом, Волостнову удалось обнаружить на бутылке из-под «Кока-колы» отпечатки пальцев. Бутылку отдали в лабораторию, а уже на следующий день определили обладателя пальчиков.
Им оказался его подшефный, талантливый домушник Кирилл Глушков.
Домушник имел забавную привычку: как только он вскрывал квартиру, тотчас направлялся к холодильнику и лакомился разнообразными яствами.
На следствии обворованный ресторатор утверждал, что у него были украдены два золотых колье с бриллиантами и одна брошь с изумрудами на семь каратов.
Весьма редкая вещь!
В первую очередь он умолял отыскать именно ее и обещал, что старания всей оперативной группы будут по достоинству вознаграждены. Но за два дня до ограбления ресторатора Георгий Волостнов получил информацию о том, что бизнесменом были приобретены три картины фламандской школы, которые год назад пропали из музея живописи в Лионе и в настоящее время усиленно разыскиваются Интерполом.
О своем выгодном приобретении известный ресторатор не обмолвился и словом, и можно было утверждать, что он прекрасно знал о криминальном происхождении картин. И по-своему желал выяснить их дальнейшую судьбу.
В этот же вечер Георгий Волостнов пришел на квартиру к Фомичу и, разложив перед ним фотографии с отпечатками пальцев, сказал, что точно такие же пальчики обнаружили на бутылке из-под «Кока-колы», которая в пластиковом пакете с соответствующей надписью теперь находится в сейфе его кабинета и терпеливо дожидается своей участи. Судьба этой улики, а вместе с тем и участь человека, который оставил на ней отпечатки своих пальцев, зависит от того, как сложится у них дальнейший разговор.
Выслушав оперативника, Кирилл дал слово, что вернет должок по первому же требованию, если он сумеет замять дело. Расписку, связывающую по рукам авторитетного домушника, Волостнов не взял. Однако он ни на секунду не усомнился в том, что долг будет погашен при первом же требовании. Фомич до мозга костей оставался вором, а потому данное слово держало его за кадык покрепче всякой удавки.
И вот теперь срок настал.
Чуток выждав, Фомич спросил:
– Что же я должен сделать?
Волостнов невольно усмехнулся:
– Ничего такого, чего ты не делал прежде. Ты ведь у нас в завязке? – Фомич глубокомысленно молчал. – Так я и думал. Постарайся вскрыть две серьезные хаты, на которые, кроме тебя, никто бы не отважился. И пусти об этом слушок. Особо не прячься, пусть тебя найдут те, кому ты нужен. А уж когда они тебя найдут, так дадут наколку на стоящую хату.
В голосе Фомича послышалось заметное облегчение.
– И это все?
– Не совсем… Когда тебе предложат работу, то ты не должен отказываться. Для вида немножечко поупрямься, а потом соглашайся.
– Что это будет за хата?
Тон привычный, вполне обыкновенный, как если бы уже обсуждались детали с предполагаемым заказчиком.
– Вот это мы бы и хотели выяснить.
– Тогда еще один вопрос: что за люди на меня выйдут? Просто не люблю работать втемную.
– Мы бы тоже хотели это знать и очень надеемся, что ты нам об этом расскажешь. Так что держи меня в курсе.
– А если я откажусь?
– Ты же давал слово вора. Может быть, ты им перестал быть? – Фомич молчал. – Тогда расскажи мне, когда это произошло. Я бы хотел посочувствовать.
– Жора, ты мент… Если я расскажу людям, как ты вырвал из меня слово, то они поймут меня. С твоей стороны было давилово!
– Вот как ты заговорил, – задумчиво произнес Волостнов. – Люди и вправду меняются. Я тебе никогда не говорил об этом, но, видно, пришло время сказать… Вместе с теми безделушками, которые ты вытащил у ресторатора, пропали еще три картины голландских мастеров. Приблизительная стоимость каждой из этих картин составляет три миллиона долларов. Собственно, именно поэтому ресторатор и написал заявление. Мы располагаем информацией, что он по-прежнему пытается отыскать наглеца, лишившего его целого состояния. Можно только предположить, что будет с домушником, когда он будет найден… Все забываю спросить, на какие деньги ты живешь? Может, ты все-таки слышал что-нибудь об этих картинах? – Кирилл подавленно молчал. – А я вот кое-что слышал. Три месяца назад поступила информация о том, что эти картины неожиданно всплыли в Швеции и попали в частную коллекцию одного уважаемого медийного магната. Всем хорошо: тому, кто продал, коллекционеру, заполучившему полотна. Плохо только ресторатору, у которого они были украдены. А уж он, если узнает, кто украл у него эти картины, обязательно отвернет ему голову. Так что я тебе не завидую. Ну, я еще раз хочу услышать, более конкретно, что ли… Я могу рассчитывать на твою помощь? – В этот раз голос Волостнова прозвучал угрожающе.
– Да, – выдавил из себя Фомич.
– Вот и отлично, – сказал Волостнов, поднимаясь. – Вижу, что водки мне не предлагают, значит, мой визит подошел к завершению.
– Когда они должны на меня выйти? – угрюмо спросил Фомич, как будто его в самом деле сжимала удавка.
– Думаю, сразу после того, как ты вскроешь серьезные хаты.
– А меня за эти хаты не закроют… твои коллеги?
– Не закроют… Обещаю! Но на рожон лезть не стоит, нужно действовать с умом. Как только они выйдут на контакт с тобой, сразу дашь мне знать об этом. Договорились?
– Договорились.
– А знаешь, я тебе завидую, – произнес Волостнов, – вокруг тебя все время вертятся такие молоденькие красотки! Чем ты их берешь?
И, не дожидаясь ответа, вышел на лестничную площадку.
Глава 5
Опасное предложение Порывистый ветер сорвал с темечка бейсболку и покатил ее по мощеной мостовой. Затем, явно потешаясь над подошедшим, приподнял ее высоко в воздух и с легкостью зашвырнул за высокую изгородь соседнего строения.
«Пропала вещица!» – едва не крякнул с досады Кирилл.
Скверная погода. Не самая подходящая, чтобы вести наблюдение. Ветер выдался на редкость пронизывающим. Был неугомонным и злым, охальником трепал полы одежды немногих прохожих. Подняв воротник, Кирилл Глушков прошел в глубину двора, присел на небольшую узенькую скамейку и с аппетитом закурил – отсюда просматривался весь двор, с его самыми дальними закоулками, люди, входящие и выходящие из подъезда, а через редкую листву стоящего неподалеку клена были видны окна нужной квартиры.
Кирилла интересовали два угловых окна, расположенных на четвертом этаже пятиэтажного кирпичного строения. В вечерний час, задернутые плотными шторами, они выглядели едва ли не зловеще, напоминая норы, – верный признак того, что хозяева отсутствуют. Квартира пустовала уже четвертый день, и у Кирилла были основания полагать, что владельцы не появятся и в нынешнюю ночь. Во всяком случае, их старенький «Мерседес» нашел прибежище на ближайщей стоянке, а хозяин расплатился за место на две недели вперед.
В глубине двора ветер умирал, создавалось впечатление, что там господствовала тишь и царил покой.
Кирилл повертел головой – и впрямь никого. Кто сказал, что ночь грешна? Вот она, молчаливая и непорочная, как невеста, стоящая перед алтарем.
Придется это дело немного подправить. Швырнув потушенную сигарету в темень, Глушков проследил за тем, как окурок, проделав сложные кульбиты, упал под ствол сирени. Уверенно поднявшись, он направился к подъезду.
Дверь подъезда неожиданно распахнулась, и из него, прижавшись плечами, выбежала жизнерадостная молодая пара, проскочила мимо, о чем-то энергично переговариваясь. Наверняка влюбленные, нетрудно предположить, что впереди у них романтический вечер, а то и блудная ночь.
Как-то завидно!
Подождав, пока молодежь свернет за угол, Кирилл Глушков подошел к подъезду. В его внешности не было ничего запоминающегося, самая что ни на есть заурядная: худощавый, долговязый, чуть сутулый. На такую наружность даже смотреть лень. И уж тем более он не выглядел зловещим: в правой руке небольшой чемоданчик, какой можно встретить разве что у сантехника. Левая рука оставалась свободной.
