Стивен Хантер - «...И ад следовал за ним»
Он рассказал все, в заключение поделившись своим беспокойством относительно предстоящей поездки.
— Ну, — сказал Редфилд, — если честно, я мало что могу сообщить о Фивах. Это вверх по реке, и между нами еще два округа. По пути ничего, кроме заболоченных проток, диких негров и индейцев-чокто, охотящихся на аллигаторов и зубаток, а потом начинаются густые сосновые заросли, совершенно непроходимые. По крайней мере, для белого человека.
— Понимаю.
— Не представляю, зачем кому бы то ни было отправляться туда по своей воле.
— Видите ли, Редфилд, на самом деле я не хочу туда ехать. Но я взялся за это дело. Я надеялся, что вы напишете мне рекомендательное письмо или сообщите мне фамилию коллеги, на чье доброе отношение я смогу рассчитывать.
— В большинстве округов этот подход был бы идеален, и мы именно так бы и поступили. Но Фивы — сейчас в Фивах это не пройдет. Там тюрьма, и в этом все дело. Вам надо было бы заручиться поддержкой управления исправительных учреждений штата, но, насколько мне известно, эти ребята очень ревниво охраняют свою территорию. Они не любят чужаков, особенно чужаков с Севера...
— Разве Арканзас — это Север?
— Поймите меня правильно, сэр, я вовсе не говорю, что разделяю подобное мнение, но именно так рассуждают эти люди. Я лишь хочу, чтобы вы правильно представляли себе ситуацию. Они там крепко держатся друг за друга. У них на руках полно цветных, из которых кто-то курит травку, кто-то беспробудно пьет, кто-то наслушался агитации коммунистов с Севера и плюс ко всему этому врожденная склонность негров к анархии и беспорядкам, постоянно выливающаяся в драки, которые они устраивают просто от безделья. Так что у белых и своих забот хватает, понимаете? Я бы не стал туда соваться.
— Ясно.
— Простите меня за то, что я лезу со своими советами, но я бы на вашем месте просто развернулся и отправился обратно на Север. Да, сэр. А потом написал бы этому типу из Чикаго, что все в порядке, беспокоиться нечего, свидетельство о смерти уже в пути. Насколько я понимаю, речь идет об официальном утверждении прав на наследство? После чего я бы обо всем забыл. Конечно, через какое-то время тип из Чикаго начнет засыпать вас гневными письмами, но, черт возьми, он ведь янки, а янки только и умеют, что беситься по каждому пустяку.
— Так, Редфилд, слушайте вот что: пойти на это я не могу. Я взял деньги и должен выполнить работу.
— О, успокойтесь, Винсент. Не вы первый получите задаток, напишете письмо и обо всем забудете. Просто лично я держался бы от Фив подальше. Там царят свои порядки, и люди там не любят, когда посторонние суют нос в их дела. Я готов написать вам рекомендательное письмо, но вот только для кого?
— Кому, — поправил его Сэм.
— Для кого, кому — какая разница. В этих Фивах, выше по течению мутной, черной реки, писать рекомендательное письмо просто некому. Там не с кем рассиживать под вентилятором и вести милые беседы, потягивая ржаное виски. Там люди сидят на огромной пороховой бочке, черт побери, вот где они сидят. На черномазой пороховой бочке. Им постоянно приходится заботиться о том, чтобы она не взорвалась, и, на мой взгляд, это настоящий героизм.
— Редфилд, мне довелось побывать в разных тюрьмах, как для белых, так и для негров. Про тех, кто там работает, можно говорить разное, но слово «героизм» применительно к ним я бы употребил в самую последнюю очередь. Лично я остановился бы на чем-нибудь вроде «вынужденной необходимости».
— Знаете, у вас, на интеллигентном и культурном Севере, все ясно и понятно и на любой вопрос найдется ответ. А здесь у нас, где никогда не бывает снега и все меняется медленно, за исключением тех случаев, когда все меняется стремительно и с кровью, дела обстоят гораздо запутаннее. Здесь порой становится очень горячо. Вот почему у нас есть Фивы. Ниггеры должны знать, что на свете есть Фивы, и как только они начинают слишком задирать нос, именно в Фивы их и отправляют. Так что Фивы в каком-то смысле важнее Джэксона, Билокси, Оксфорда или Паскагулы. Без Фив не было бы ни Джэксона, ни Билокси, ни Оксфорда, ни Паскагулы. Без Фив штат Миссисипи превратился бы в Конго, а Америка стала бы Африкой. Только Фивы не дают пару вырваться наружу. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы морщили нос, увидев, как охранник пинает ногой одного из ниггеров. Ваши переживания никому не нужны. Говорю вам как белый белому: держитесь подальше от Фив. Вам там делать нечего, вы меня слышите?
— Что ж, Редфилд, сожалею, что вы видите все в таком свете. Вижу, вы человек твердых убеждений, но то же самое можно сказать и про меня. Мне необходимо выполнить порученное дело, и этим все сказано. Я адвокат. Я взял себе клиента, и я выполню свою работу, да поможет мне Бог. И меня не остановят никакие Фивы.
С этими словами Сэм встал и, даже не оглянувшись, вышел из кабинета.
* * *Некоторое время они ехали молча. Эдди почувствовал, что у Сэма испортилось настроение.
— Сэр, какие будут указания? Я готов отвезти вас куда угодно.
— Полагаю, нам нужно найти набережную, портовый район или что-нибудь в таком духе. Мне необходимо нанять лодку, и, видимо, я должен буду заниматься этим сам.
— Да, сэр. Я попробую отыскать то, что вам нужно. Можете не беспокоиться.
Как оказалось, весь водный транспорт самой Паскагулы был ориентирован на глубоководный залив; Сэму же был нужен маленький город-спутник Мосс-Пойнт, расположенный в нескольких милях вверх по течению, откуда легкие лодки уходили на север, в заболоченные протоки.
Наконец после многочисленных остановок и расспросов Эдди удалось отыскать старый причал. У самой воды стояла покосившаяся лачуга. На волнах качались, натыкаясь друг на друга, привязанные к пристани лодки, ни одна из которых не произвела на Сэма приятного впечатления. Сам он плыл в Англию на океанском лайнере «Куин Элизабет», а Ла-Манш пересекал на десантном судне в день высадки союзных войск в Нормандии. Даже когда судно, подойдя к берегу, куда Сэму предстояло высадиться со своей батареей из шести 105-миллиметровых гаубиц, попало под огонь, Сэм чувствовал себя более уютно, чем при виде этой деревянной флотилии, гниющей под солнцем.
Все рыбацкие посудины были похожи одна на другую: двигатель на корме, низкая рубка на носу, удобства минимальные или отсутствуют вообще.
Вывеска извещала: «РЫБНАЯ ЛОВЛЯ».
Именно этим ремеслом и веяло от всего этого места: повсюду мотки лески, развешанные для просушки сети, песок усыпан вскрытыми панцирями крабов и рыбьими скелетами. Низко в небе кружило несколько чаек, высматривающих, где бы урвать кусок свежей рыбы или хлеба, но остальные птицы сидели на парапете пристани, неподвижные, словно стервятники.
Войдя в лачугу, Сэм застал внутри старого моряка с выцветшими глазами и лицом, похожим на сморщенный чернослив.
— Добрый день, — поздоровался Сэм.
Ответом ему был лишь тупой взгляд.
— Я бы хотел нанять лодку, — помолчав, продолжил Сэм.
— Вы одеты не для рыбалки.
— Я и не собираюсь ловить рыбу.
— Просто хотите покататься? Полюбоваться здешними местами?
— Нет, сэр. Я хочу подняться вверх по реке до города, который называется Фивы.
— Фивы. Туда не ходит никто, кроме тюремного судна раз в неделю.
— Оно возьмет меня на борт? Я могу заплатить.
— Маловероятно. Тамошние ребята относятся к чужакам холодно. У них там все очень строго. А что у вас за дело в Фивах?
— Это конфиденциально.
— Не хотите говорить, да?
— Слушайте, я никому ничего не должен отвечать, правильно? Просто помогите мне найти лодку, которая отвезет меня вверх по реке. Это ведь ваша работа, так? Вы здесь хозяин? Вижу, у вас в Миссисипи принято вместо дела валяться на солнцепеке.
— Ого, вы уже начинаете ругаться, да? Судя по вашему говору, вы нездешний. Так вот, сэр, я могу предложить вам лодку и человека, чтобы подняться в протоки за большой зубаткой или окунем; я знаю людей, которые выведут вас далеко в залив, где резвятся пеламиды, и, может быть, вы подцепите одну из них на крючок и потом с гордостью повесите на стене своего дома. Быть может, вы просто хотите полежать на солнцепеке, потягивая ледяной коктейль и наслаждаясь тем, как солнце делает ваше бледное лицо чуть темнее. Но здесь никто не согласится вести вас протоками до реки Яксахатчи, а затем вверх по течению до Фив. Там нет никого, кроме черномазых ниггеров, которые сожрут вам печень, даже не отделив ее от селезенки, и при этом будут улыбаться и учтиво величать вас «сэром». А уж если хотя бы один черномазый вас куснет, до захода солнца вы будете трупом — это так же точно, как то, что у нас зимой не бывает снега.
— Я хорошо заплачу.
— Ни один здешний лодочник не повезет вас в Фивы, сэр. Даже не надейтесь.
— Проклятие, в этом чертовом городе никто не занимается тем, чем должен. Откуда в вас такое упрямство? Оно у вас врожденное или вас этому учат? Почему повсюду в Миссисипи я встречаю такую тупость?
