Андрей Кокотюха - Охота на маршала
Начать с того, что мундир плохо сидел на его вызывающе непропорциональной фигуре. Когда Густав отбрасывал тень, она всегда своей формой напоминала некое подобие груши. Голова была похожа на большую фасолину, и на ней с трудом держалась шляпа, не говоря уже об офицерской фуражке. Винер не мог похвастать солидным достатком, однако ему приходилось раскошеливаться на постоянного портного – этот мастер точно знал потребности Густава и шил костюмы, скрывающие изъяны сложения и в то же время не висевшие мешком.
Тем не менее Винер чувствовал себя неуклюжим. Даже в армейской форме он видел в большом трюмо отражение сугубо штатского человека, который слабо разбирался в военных делах. Если ему что-то вменят, то всегда есть вполне логичные и исчерпывающие, как считал Густав, объяснения. Он выполнял приказ. Причем – не просто приказ уважаемого им господина Виммера: он и другие, с кем довелось работать за эти два года, получали приказы непосредственно от рейхсфюрера Гиммлера. Значит, находились у него в прямом подчинении. Получается, он, Густав Винер, тоже находился если не в прямом, то косвенном подчинении у второго после фюрера человека в рейхе. Раз так, то какие могут быть специальные вопросы к нему, тем более – у криминальной полиции?..
Его не арестовали – просто приехали утром, когда семья только села завтракать. Разрешили доесть, даже выпить кофе. Хотя какой там кофе, когда война кругом, так, морковный суррогат… Уже когда одевался, поймал себя на том, что не потрудился спросить у этих двоих господ в штатском документы. Пришли, задали вопрос, он ли инженер Винер, пригласили проехать с ними для важного разговора. И ни Густав, ни его жена Грета не возразили: немцы были так воспитаны и вот уже десять лет готовы к тому, что в любой момент в любой дом могут прийти люди в плащах и шляпах. Молчание которых красноречивее любой зажигательной речи доктора Геббельса.
Тем не менее он не боялся встречи с неизвестным. Даже предупредил Грету: вероятнее всего, вернется к обеду, в крайнем случае – к ужину. Фрау Винер успела привыкнуть, что с некоторых пор ее супруг имеет прямое отношение к неким секретным проектам государственной важности, курируемым самим Гиммлером, даже несколько раз пережила внезапные исчезновения мужа. В первый раз подумала – больше его не увидит, но после, когда Густаву позволили дать о себе знать, успокоилась и в других случаях принимала внезапные отлучки Винера стойко.
Сердце забилось сильнее, когда черная машина подъехала к пользующемуся дурной славой зданию на Принц-Альбрехтштрассе. Мелькнула мысль: вызывает рейсхфюрер, хотя раньше подобного не случалось, слишком мелким казался Густав сам себе по сравнению с ним и важными государственными делами, которыми занимался великий человек.
Поэтому вполне объяснимой была следующая мысль – везут в гестапо, и там начнется страшное… Именно потому, что он слишком мелок для того, чтобы им озаботился лично Гиммлер, свою песенку Винер считал спетой. Даже попробуй он воззвать к имени рейхсфюрера, гестаповцы только злобно рассмеются, после чего станут бить еще сильнее. Всякий в рейхе знал, что происходит в тайной полиции с теми, кого туда доставили даже по ошибке. Пока все прояснится, несчастному непременно сломают как бы между прочим пару ребер.
Крыло, в котором располагалось Главное управление криминальной полиции, да и сам вид следователя его успокоили. В кабинете, куда завели Густава, за столом сидел не ретивый мальчишка, только что надевший форму и стремящийся выслужиться, обвинив в чем-нибудь и посадив как можно больше немцев. Это был мужчина под сорок, в очках с толстой старомодной оправой, аккуратно подстриженный, с начавшими седеть висками. Костюм был старательно выглажен, со знанием дела повязан простой, но вполне дополняющий внешний облик галстук. Запах кельнской воды не перебивал сигаретного дыма, скорее, органично дополнял его – если подобное сочетание ароматов вообще допустимо.
Полностью поддерживая фюрера в его борьбе с курением в рейхе, Винер тем не менее даже обрадовался, вдохнув эту смесь. Ведь сейчас ему придется иметь дело с чиновником старой закалки, который уже всего достиг, не будет гнать лошадей, и в чем бы ему ни предстояло сейчас разобраться с помощью Густава, этот опытный господин непременно разложит все по полочкам. И не наделает лишнего.
Взглянув на вошедшего поверх очков, следователь кивнул на стул, приглашая присесть. Какое-то время он молча просматривал бумаги – занимался ими, когда Винер вошел, и, видимо, не хотел прерываться. Но процесс тянулся недолго. Подравняв небольшую стопку документов, следователь закрыл картонную папку, отодвинул в сторону, вытащил из ящика стола пачку сигарет, вопросительно взглянул на Густава. Тот покачал головой, даже выставил руку перед собой: мол, пожалуйста, вы же в своем кабинете. Чикнув спичкой и прикурив, следователь поправил очки, выпустил сизый дым в сторону, задал первый вопрос:
– Господин Винер, так я понимаю?
– Именно так, герр…
– Моя фамилия Кнопп. Я следователь крипо[7]. Отдел, в котором я служу и куда вызвали вас, занимается, помимо прочего, выявлением фактов мошенничества, а также экономическими преступлениями. Здесь расследуют случаи незаконного получения средств из казны рейха и, выражаясь казенным языком, нецелевого их использования.
– Согласен, – брякнул Густав, теперь уже окончательно перестав понимать, зачем он здесь и какое имеет отношение к роду деятельности именно этого отдела криминальной полиции.
– С чем вы согласны?
Винер постарался поскорее собраться с мыслями, ответил:
– Всякий, кто незаконно получает казенные средства, особенно когда Германия ведет кровопролитную войну на два фронта, вне всяких сомнений, подлежит наказанию.
– Рад, что вы сразу же готовы сделать признание, – спокойно проговорил Кнопп.
Густаву показалось – он ослышался.
– Признание? Какое… в чем мне… В чем я должен признаться?
– Вы ведь работали с Карлом Хейтельманом в районе Хегау, не так ли?
– Именно так. Но сразу хочу уточнить: я был подчиненным Хейтельмана, сам Хейтельман выполнял указания господина Виммера. А он, в свою очередь, руководствовался приказами, которые отдавал рейхсфюрер СС Гиммлер.
– Допустим, мне это известно.
– Не сомневаюсь, герр Кнопп, что криминальная полиция прекрасно информирована. – Густав старался говорить спокойно. – Не имею ни малейшего представления о том, что вы собираетесь предъявить Хейтельману…
– Почему именно Хейтельману?
– Вы же заговорили о нем…
– На самом деле, господин Винер, речь пойдет о вас. И не советую прикрываться именем Йозефа Виммера, тем более – упоминать всуе рейхсфюрера. Вот, ознакомьтесь.
Следователь открыл папку, взял лежавшие сверху машинописные листы, сколотые канцелярской скрепкой, пододвинул к собеседнику.
– Автограф оставлен на каждой страничке. Рука Хейтельмана вам знакома, надеюсь?
Можно даже не всматриваться.
– Да… Это его подпись…
– Мы можем устроить вам очную ставку. Если у вас, господин Винер, такое желание возникнет. Читайте.
Густав почувствовал внезапную предательскую дрожь в руке. Взяв листы, сильно стиснул их подушечками пальцев, чтобы унять выдающий его состояние тремор, принялся за текст. Уже после первых двух абзацев страх сменило искреннее возмущение. Винер выкрикнул, даже не думая сдерживаться:
– Хейтельман такой наглец, что обвиняет во всем этом меня? Да это же его идеи, его приказы! Отдавать их – не мой уровень, господин Кнопп!
– Вы не дочитали до конца. – Следователь сохранял типичное чиновничье спокойствие.
– Я могу сам рассказать, что там дальше!
– То есть изложенное – все же правда?
– Правда – но о деятельности Карла Хейтельмана! Не о моей, поймите вы наконец!
– Вы дочитайте до конца. – Следователь взял новую сигарету. – Потом и поговорим о сути изложенного. Вы ведь только начали. Вдруг дальше обнаружите откровенную ложь.
Вновь закурив, Кнопп словно отгородился от Винера легкой пеленой сизого дыма. Вздохнув, Густав продолжил чтение. Много времени изучение документа не заняло. Следователь как раз успел докурить и выжидающе взглянул на собеседника.
– Итак? Вы готовы признать, что были организатором мошеннической операции, в результате которой фактически списаны и украдены сотни тысяч рейхсмарок из казны?
– Господин следователь, я только выполнял приказы Хейтельмана!
– Изложено все верно?
– Да, верно! Только все идеи принадлежали Хейтельману! Он приказывал – я выполнял! В чем моя вина, если я состоял у него в подчинении?
– Хорошо. – Лицо следователя сохраняло нейтральное выражение. – Тогда изложите мне свою версию событий.
– Готов даже письменно!
– Это обязательно, господин Винер. Но сперва расскажите своими словами. И старайтесь покороче, у меня нет времени слушать сюжеты многотомного авантюрного романа. А еще лучше, если я буду задавать вопросы, а вы – отвечать. Итак, начнем с самого начала. Где и когда вы познакомились с Карлом Хейтельманом?
