Последний Герой. Том 7 - Рафаэль Дамиров
— Значит так: кража группой лиц по предварительному сговору, — говорил я вслух, — нападение на сотрудников полиции при исполнении, опять же группой лиц, а еще жестокое обращение с животными, — тут я кивнул на Шарика, — все уголовные статьи собрали.
При слове «жестокое обращение с животными» Шарик тихо гавкнул, будто понял меня и поддакнул.
— По совокупности вам по пятаку каждому светит, — продолжил я. — А если вы ещё и ранее судимы — а я уверен, многие из вас ранее судимы и есть рецидив — вам светит гораздо больше.
Воришки поникли. Один из них, постарше, лет сорока с пятнистой мордой, пробубнил:
— Да мы откуда ж знали, что вы менты…
— И вообще менты на таких тачках не ездят, — добавил другой, пытаясь оправдаться.
— Ну ладно, менты не ездят, — сказал я спокойно. — Но закон один для всех. Какая разница, обокрали вы мента или простого гражданина? Придётся отвечать.
Пятнистый пролепетал:
— Отпусти нас, начальник… мы всё исправим, всё вернём, что хочешь сделаем…
— Конечно, исправите, — сказал я. — Вот сейчас берёте, грузите колёса, везёте их обратно и прикручиваете. Потом просите прощения. Ну и не знаю, что с вас ещё стрясти… Что с вас взять-то хоть, босяки?
Я оглядел гараж. Там всё было как положено у сельских умельцев: куча сломанных запчастей, ржавая дверь от «Жигулей», несколько пустых канистр из-под масла, засохшие тряпки, шланги, стопки газет тридцатилетней давности. Пахло бензином, перегаром и куревом.
— А на чём везти? — спросил пятнистомордый, глядя на меня в упор. Остальные его подельнички молчали, переминаясь с ноги на ногу.
— А что, машины у вас нет, что ли? — спросил я.
— Ну, у меня есть уазик… буханка, — буркнул тот. — Но его пригнать надо, далеко. Давай, начальник, лучше на горбушке дотащим. Так ловчее будет. Докатим, самокатом, ручками, так быстрее сделаем, быстрее разбежимся.
Я почесал голову. В принципе, своя логика в этом была.
— Ну ладно, — сказал я. — В принципе, давай.
Картина маслом.
Мы с Шульгиным шагаем прогулочным шагом по поселку, насвистывая песенку, а впереди нас четверо местных маргиналов катят четыре огромных колеса на низком профиле — сверкающие на солнце серебристыми дисками, как четыре звезды, скатившиеся прямо с неба на бренную землю поселка.
При этом всём Шульгин ещё держит на верёвке Шарика. Тот шагает, забыв всю злобу и только виляя хвостом-бубликом. Я иду сзади, замыкаю процессию, присматриваю, чтоб никто из «работников» не срезал в сторону.
Дорога вывела нас на набережную. Берег обрывистый, впереди знакомый магазин. И вдруг навстречу нам — Архип. Видно, не выдержал, пошёл за нами. Вернее, к магазину. На лице тоска, взгляд потухший — уже скучал по своему Шарику.
Увидел его Шарик — и тут же взвился, дёрнул верёвку, потянулся к хозяину, визжа от радости. Шульгин едва удержал, но не отпустил.
— Да отпущай ты его! Это же я! Пусть ко мне идёт! — крикнул Архип, расплываясь в счастливой улыбке.
И Шульгин отпустил верёвку. Шарик рванул с радостным лаем к хозяину. До Архипа вот уже оставалось тридцать метров, потом двадцать. Архип уже раскинул руки, готовый принять своего питомца, а Шарик мчался пулей, волоча за собой верёвку.
И тут эта самая верёвка попала под ногу пятнистомордому.
— Эй! Поберегись! — крикнул я, но поздно.
Дёрг — он наступил на верёвку, и Шарик, не сбавляя скорости, рванул вперёд.
Верёвка натянулась, и земля ушла у мужика из-под ног.
— Ай! — вскрикнул пятнистомордый и повалился.
Бух! Колесо слетело с его горбушки и покатилось вниз по улице.
— Ух, бл*! — выдохнул Шульгин.
— Да ну-на! — крикнул я, наблюдая, как колесо прыгает по кочкам, скачет всё ниже и ниже по улице и катится прямо к обрыву, к реке. И — полет с обрыва.
Бульк.
Всё, нет колеса. Течение закрутило, понесло.
— Твою мать! — выдохнул Коля.
Следующие пять минут вся наша процессия слушала, как он матерится. Я не знал, что Коля вообще способен так смачно, выверенно и разнообразно ругаться. Молоток, настоящий мент.
В конце концов он схватил пятнистомордого за грудки.
— Ну ты попал! — прорычал он. — Ты хоть понимаешь, что у нас срочная командировка? Что ты только что сорвал важное мероприятие!
А потом зачем-то добавил:
— Государственной важности!
— Я не специально! — захлопал глазами тот. — Вы же все видели, этот тупой пёс, он сам бросился под ноги со своей верёвкой! Я не специально!
— Эй! — взвился Архип. — Это кого ты там тупым псом назвал⁈
— Тихо, Архипка, — сказал я, — успокойся. Всё, свободен.
— А… остальная часть оплаты? — вдруг вспомнил пьяница.
— Гуляй, — сказал я. — Не заслужил. Ты нам колесо утопил.
— Так зато вам Шарик мой три нашёл! Ведь он? А я говорил, молодчина, а не пёс.
И любовно потрепал кривоногую псину за ухом — но от нас всё-таки не отвлекался, взгляда не отводил.
— Да на хрена нам три колеса, когда машина ездит только на четырёх? — быстро отреагировал я. — Кстати, — это я уже повернулся к Коле, — у тебя запаска есть?
— Макс, ты что, прикалываешься⁈ — взмахнул руками Шульгин. — Где ты видел у спортивной машины запаску⁈
— Ну да, — вздохнул я. — И что делать-то теперь?
— А хрен его знает, — зло сказал Коля. — Вот с этого и спрашивать сейчас будем.
Он снова пошёл на пятнистомордого. Тот, видя его настрой, быстро вскинул руки вверх:
— Мужики, мужики, только не бейте! У меня уазик есть! Я вас довезу, куда скажете! «Буханка» у меня, надёжная!
Я почесал затылок.
— Уазик — это хорошо… Только нам, вообще-то, в Камнегорск надо. А это далеко.
— Ну да, — закивал пятнистый. — Если по трассе — далеко. А вот если напрямки, через просёлок, через сопки и холмы, то в три раза короче будет. Там только на УАЗике пройти можно. Домчу вас. Только вот… бензин надо бы залить. Денежек у меня нет, сам понимаешь.
— С бензином решим, — сказал я.
— Ага, ну тогда ладно, — оживился тот. — Я хоть сейчас.
В принципе, расклад нас устраивал. Только Коля пригорюнился.
— Только что с машиной
