Андрей Негривода - Месть легионера
– Паша. Как у тебя?
– Были три рыла... По повадкам... Похоже на то...
Он помолчал немного:
– Посмотрели на наше разгуляево и свалили на северо-запад. У них оптика без глушилок... Видимо, не стали рисковать...
– Сам видел?
– Чуть на голову не наступили... Есть у них там... «Персонаж»...
– Слушаю!..
Видимо, что-то, что увидел Водяной, имело большое значение, если этот вояка об этом упомянул.
– По замашкам не ниже «полкана»... Но калач тертый-перетертый!.. Это он запретил трогать пьяных придурков... Они просто свалили с холма по-тихому, без эксцессов...
– Ясно...
– Что теперь, ком?
– Все! Ждем... Вы гуляете, готовите шашлыки до моего приказа! Нельзя дать им возможность вернуться!
– Ясно...
Теперь надо было как-то настроить своих бойцов:
– Вайпер, Задира, Водяной! Задача – рассказать своим напарникам, с кем мы будем иметь дело... Без соплей и слухов!
– Есть! – раздался в наушнике Андрея ответ трех «аксакалов».
– Конец связи!..
Плохие вести, как известно, приходят большим хороводом – скучно им, видать, «радовать» людей в одиночестве...
«Если вся эта семерка вышла оттуда, то... – Андрей наблюдал за заводом и понимал, что разведчики оттуда уже не уйдут. – Ладно!.. Мы тоже не пионеры! Сделаем этих пижонов на раз-два!»
Теперь оставалось только перебраться по-тихому в дома, которые успели проверить разведчики партизан, и... Ждать... Самое тяжелое, что всегда доставалось на долю диверсантов, – это ждать! Ждать своего часа, минуты, а иногда и секунды, когда пробьют твои личные куранты... А потом... Потом как Бог на душу положит! Кому жить дальше и делать свое нелегкое солдатское дело, а кому успокоиться наконец-то навеки... Пути Господни неисповедимы! И мы все в руках его...
В 21.20 вдруг заговорил наушник «Фалькона» взволнованным голосом Вайпера:
– Чиф! В нас проблемы!
– Слушаю!
– У нас не достае шешчь родын! (У нас не хватает шесть семей!)
– Почему?!
– Ксендэ мове, цо йоны казали еще вчора, цо мэмы тых родын мают можлывость заборонить свои родыны. Йоны усе сыдят по домам! (Ксендз говорит, что они сказали еще вчера, что мужчины из этих семей имеют возможность защитить свои семьи сами. Они все сидят по домам!)
– Твою мать, майор! – не сдержался Андрей. – Они же погибнут! Все!
– Я мовив про то ксендзу! Алеж...
– Алеж, алеж... Что теперь делать? На улицу вообще нельзя высовываться – один из разведчиков сидит на заводе и сечет обстановку! Что делать, Гадуш?!
– Не знаю, Анджей!.. Чекать...
– Ладно... Будем ждать... Может, им всем и повезет... Дай-то Бог...
9 апреля, 4.30 АМ...
Они просидели словно на иголках всю ночь... Кто-нибудь другой, может быть, и подумал бы, что уже ничего не случится, только не Андрей. Он-то как раз и понимал, что нападения на деревню теперь уже никак не избежать. Никак! Теперь оставалось только ждать развития событий и по возможности попытаться поучаствовать в них и повлиять на них так, чтобы избежать страшных последствий...
А события постепенно начали развиваться! Так, как пока сумел предугадать лейтенант...
В 2.10 опять заговорила оперативная связь:
– Чиф для Тени!
– На приеме!
– В 2.00 прибыли гости... Как из табакерки выскочили!.. Пришлось сходить «в ножи»...
– Как?
– Сделали... С грехом пополам... Я уже наверху с оптикой... Задира возвращается... Задели его немного...
– «Трехсотый»?!
– Нормально, братишка... – раздался голос запыхавшегося Задиры. – Я когда бреюсь, и то иногда, бывает, сильнее порежусь... Иду к вам...
«Врет же гаденыш!!! – подумал Андрей. – Ладно! Прибежит, тогда и посмотрим, как он „бреется“!..»
– Задира... Время есть! Отойди к околице и пробирайся огородами... Здесь наш «глазастый», на заводе, сечет обстановку не отрываясь... На улицы вообще не ходи – срисует, все уйдут!..
– Принял! Жди!
Через полчаса над головой Чифа, который вот уже сколько времени сидел напротив большого слухового окна в глубине чердака, по черепице ударил маленький камешек и скатился по крыше во двор.
– Задира?
– Я здесь.
– На чердак!
Прошла еще минута, и Клим в сопровождении Осы, у которого в руках опять был полюбившийся ему пулемет, поднялся на довольно чистый, ухоженный чердак.
– Привет! – улыбнулся Клим.
– Что? – Андрей вопросительно глядел на своего друга.
– Профи против нас еще те!.. – заговорил он, облизнув запекшиеся губы. – Секли все время, а проворонили!.. Откуда они появились, ни я, ни Вовка так и не поняли... Просто не было, а потом вдруг есть...
Он повернулся к Осе, чтобы сказать что-то, и катнул желваки на скулах – было видно, что это движение доставило ему боль...
– А братан твой молодец, Серега!.. Если бы не он... Он сначала стрелка сделал, а потом и мне помог с моим следопытом... Здоровый, сука, попался!.. И резкий, как гюрза... – Он опять улыбнулся через силу. – В общем, кэп, замену нам подготовили достойную... «Старый» – просто молодца!..
– Покажи, – Андрей стрельнул глазами на левое плечо Клима.
– Да чего там смотреть! Нормально все, братишка!..
– По-ка-жи!!! – потребовал Андрей.
Клим расстегнул свой камуфляж и оголил левую сторону груди, отвернув при этом голову к окну.
– Т-твою-ю м-мать, Клим! – только и сказал Чиф. – Как же это ты так?..
Рана была серьезной. По ключице, на косую вниз, сантиметров в пятнадцать, не меньше, в опасной близости к шее и яремной вене. Порез был глубоким и края его разошлись и обильно кровоточили.
– Кавалерист хренов... Буденновец, с-сука!.. – пробурчал Клим. – У него чуйка, как у собаки, была... Даже не оглядывался! Просто достал свой «свинорез» и рубанул махом с развороту... Я только головой дернуть успел, а так бы... Поставленный удар! По горлу, чтобы без лишних церемоний...
– Серега, перевяжи братишку! – бросил Андрей Осе, хотя тот и сам уже достал перевязочный пакет. – Промедол уколешь обязательно! И это... Кровь надо остановить!.. Спускайтесь вниз... Разберешь пару патронов и присыплешь!..
Старый способ остановить кровь из раны – присыпать ее порохом. Боль при этом жуткая, все жжет так, словно в рану воткнули раскаленный докрасна стальной прут, но кровь в ране тут же сворачивается! А главное, что после такого врачевания ни одна рана никогда не загноится – порох обладает еще и антисептическим действием.
– Потом оставишь его внизу, оставишь станцию и пойдешь к Вадиму.
– Отставить, капрал, – проговорил вдруг Клим. – Не надо, Андрюха!.. Мы с Вадькой десять лет бок о бок воевали!.. Я сам к нему пойду! А царапина эта – ерунда! Переживем, чай, не в первый раз... Дай Бог, чтобы в последний...
– Клим. У тебя потеря крови...
– Ты меня плохо знаешь, Филин?!. – Клим посмотрел в глаза Андрея так, словно заглянул в самую душу. – Я пойду к моему прапорщику сам, капитан! И не надо ничего менять – справимся!..
– Ладно... – Андрей не смог отказать. – Только больше не высовывайся...
– Все будет путем, командир. Спасибо... – Он как-то грустно улыбнулся. – Мы же с ним донские казаки! Оба воронежские!.. А казаков, как известно, «пуля боится, и штык не берет»! Сам же видишь – штык уже не взял!..
– Ты мне нужен в рабочем состоянии, капитан.
На что Клим улыбнулся и запел шепотом:
Там, где пехота не пройдети бронепоезд не промчится,казак на пузе проползет,и ничего с ним не случится!
У-опа!
Наш Клим на пузе проползет,и ни хрена с ним не случится!
– Понял, капитан?!.
И столько было в этой глупой песенке жизнерадостной, даже детской какой-то энергии, что Андрей улыбнулся в ответ:
– Иди уже! Клоун!..
В эту секунду в наушнике «Фалькона» раздался голос Вайпера:
– Снайперисты прыбулы до заводу.
– Наблюдаешь?
– Так...
Последовала двухминутная пауза, и Збигнев заговорил вновь:
– Еден на горищи... Другэ викно... (Один на чердаке... Второе окно...)
Поляк находился от снайперов гораздо ближе Андрея, поэтому сейчас выполнял еще и роль корректировщика.
– Вижу его, Вайпер. Второй?
– На другому поверху. У дальнем окне.
– Разведчик?
– Той пишов до нызу. Йон зараз биля входу. (Этот спустился вниз. Он сейчас около входа.)
– Что делают?
– Вымкнули ночники. Чекают... (Включили ночники. Ждут...)
Часы Андрея показывали 2.50.
«Все... Все „основные“ вышли на позиции, – подумал он. – Теперь будут ждать часа полтора и начнут под конец собачьей вахты...»
– Всем внимание! Стрелки вышли на позиции! Готовность «Ноль!»! Время «Ч» – 4.30! Конец связи!..
* * *...Они шли медленно. Так, словно вышли на прогулку. Вот просто взяли мужики, собрались, да пошли по деревне погулять. Хотя... Нет! Они, скорее, походили на тех, фашистских эсэсовских карателей, которые входили в белорусские деревни и стреляли-жгли все, что попадало в поле зрения!..
Горланя что-то по-албански, «колхозники» шли по тем трем улицам, которые еще вчера определил Андрей, во весь рост и цепью... Это была классическая «операция зачистки населенного пункта», только в самом кровавом, в самом жутком ее варианте...
