Евгений Сухов - Медвежатник
Сиваков ушел. Пахло кислятиной. С такими экземплярами человеческой природы следует разговаривать, приложив надушенный платочек к самому носу. Генерал настежь распахнул окно, и в комнату нагловатым гостем ворвался порыв ветра.
Смердячий был не последним агентом, с кем Аристову сегодня предстояло встречаться, — на очереди был князь Александр Борисович Голицын.
Ровно в час дня в дверь легонько постучали. Аристов отворил и не ошибся. У порога стоял Голицын. Не без удовольствия Аристов подумал о том, что хозяйские харчи князю пошли на пользу, он значительно раздобрел. Если так пойдет и дальше, то через неделю-другую сиятельный князь перестанет пролезать в проем двери. У Аристова даже промелькнула нечаянная мысль: а не сократить ли жалованье Голицыну на несколько рубликов?
— Что скажете, сударь? — сдержанно поинтересовался Аристов, когда Голицын, грациозно откинув полы фрака, опустился на самый краешек стула.
Обеими руками он сжимал костяной набалдашник и поглядывал по сторонам. Достаточно было взглянуть хотя бы вприщур на сиятельного князя, чтобы прочитать его мысли: какая такая нелегкая судьбинушка выперла его из родительских палат в тесную комнатенку, пропахшую устойчивым смрадом.
— Это вы о чем? — наивно поинтересовался Голицын.
Аристов вяло улыбнулся. Пришла пора ткнуть зарвавшегося князя холеной физиономией в дворовую грязь.
— О том самом, милейший Александр Борисович. Вы в нашем ведомстве проходите как платный агент, и под вас имеется специальная статья расходов. Если мне не изменяет память, в позапрошлом месяце вы получили… триста рубликов. Знаете, по нынешним временам это солидный капиталец. На эти денежки можно целую неделю в «Яре» напиваться шампанским. В прошлом месяце ваше вознаграждение увеличилось до четырехсот рублей. Свою добавку вы мотивировали тем, что нащупали дорожку к медвежатнику и будто бы даже отыскали дверцу, которую нужно отомкнуть. Единственное, чего вам не хватает, так это ключика, а на него, как вы утверждали, требуются дополнительные средства. — С лица Аристова не сходила доброжелательная улыбка. И глаза смотрели понимающе, как у чадолюбивого родителя, заставшего сына-гимназиста за развеселым занятием — задиранием юбок у бедовых ровесниц. — Но, насколько мне известно, милейший, вы потратили их не на добывание пресловутого ключика, а просто бездарно прокутили с молоденькой актрисой. Ваша барышня не лишена очарования. Где-то я вам даже немного завидую. Еще она ужасная выдумщица. Так, например, во время танца она сорвала с себя одежду и, пардон, добралась бы до нижнего белья, если бы вы ее не удержали. О-очень темпераментная особа! — почти с завистью протянул Аристов. — А вы тоже не лишены чувства прекрасного, надумали искупать ее не в горячей воде, а в пенистом шампанском, а вместо мыла использовать шоколадные конфеты. Браво! — Григорий Васильевич даже слегка похлопал в ладоши. — Выдумка настоящего гусара. Вам бы, голубчик, родиться где-нибудь в прошлом веке и служить в Семеновском полку. Все это, конечно, очень хорошо, если бы не одна незначительная подробность — все свои чудачества вы производили за государственный счет.
— Вы за мной следили? — понуро протянул молодой князь.
Аристов невольно обратил внимание на руки молодого Голицына. Пальцы князя крепко сжимали набалдашник, выполненный в виде головы какого-то сказочного животного. Хватка порой ослабевала, и Александр Голицын начинал шевелить пальцами, как будто бы примеривался, как бы сподручнее отвернуть чудищу голову.
— Ну что вы! — возмущенно протянул Аристов. В негодовании он даже откинулся на спинку широкого кожаного кресла. — Как вы могли подумать такое! Мы не занимаемся подобными вещами. Все дело гораздо прозаичнее: просто нас всегда интересует, на какие такие цели тратятся государевы денежки. Все-таки вы наш платный агент по кличке Спица…
— Позвольте! — вскочил со своего места князь Голицын.
— Вы что-то хотели сказать мне? — невинно заморгал глазами Аристов.
— Что вы себе такое позволяете!
— А что, собственно, произошло? Смею вас уверить, ровным счетом ни-че-го. В нашем деле это обычный рабочий момент, когда агентам мы даем клички. А в нашем ведомстве люди не без выдумки. В ход здесь пошла рифма. Голицын — Спицын. Вот отсюда и получилась такая кличка. Я же, со своей стороны, возражать не стал. Думаю, это никак не оскорбило вашего княжеского достоинства? Так что, голубчик, вы проходите у нас как Спица, и прошу вас не забывать об этом. Но мы не закончили наш разговор. В этом месяце вы успели уже получить двести рублей, а ведь едва закончилась только первая неделя. И насколько я понимаю, у вас имеются серьезные намерения, чтобы попросить еще денег.
— Дело в том, что…
— Не нужно мне рассказывать про ваши потребности, я о них наслышан. Работа, знаете ли, такая. И даже более того, я согласен вам выдать еще сто рубликов, но, разумеется, за определенный объем работы. Вы что-нибудь выяснили?
— Григорий Васильевич, я делаю все от меня зависящее. Вы сказали мне присматриваться ко всем новым людям, что я и делаю. С некоторыми из них я пытаюсь завязывать знакомство через карты. — Он вопросительно посмотрел на Аристова и продолжал: — Приходится даже проигрывать некоторые суммы. Так вчера, чтобы познакомиться с неким господином Елистратовым, мне пришлось проиграть почти тысячу рублей, выписанных мне батюшкой.
— Ай-ай-ай, ну как вам не стыдно, — закачал головой Аристов. — Ну как вам не стыдно обманывать полицию. — Этому господину вы проиграли не тысячу, а всего лишь семьсот тридцать рублей. Вы, уважаемый, все время забываете о том, что работаете в полиции, а у нас имеется привычка быть в курсе дел своих платных агентов.
Аристов сполна насладился недоумением молодого Голицына. Наверняка тот считал, что за каждым его шагом наблюдает дюжина платных агентов. Григорий Васильевич разочаровывать его не хотел, все объяснялось гораздо проще — его партнером в этот вечер был один из самых опытных агентов полиции, в чью обязанность входило разыгрывать из себя купчишку средней руки, — каждый вечер он бездарно проигрывал по паре сотен. К таким людям неутомимо слетаются разного рода мошенники, и Аристов только дожидался случая, чтобы прихлопнуть мошенников одним точным ударом.
Голицын неловко пожал плечами, виновато улыбнувшись, а потом произнес:
— Всего и не упомнишь, может быть, так оно и было в действительности.
— Что вы можете мне поведать интересного, любезный?
— Хочу сказать, что в салонах витает слушок, будто бы Петр Гагарин изменил своей старой любовнице и сейчас увлекся балериной из императорского театра. Дважды его замечали в ее уборной с огромным букетом роз. Очевидно, он находится на пороге очередного бурного романа.
Григорий Васильевич невольно подавил в себе улыбку. Будет теперь о чем разговаривать с Анной Викторовной.
— Занятно, о чем еще говорят?
— Прошел слушок, что банкиры отказались от английских сейфов и наняли отечественного Левшу, который в две недели обещал смастерить им сейф не хуже немецких и американских. Ключа там как будто бы не будет.
— Интересно, как же будет открываться дверь?
— А дверь будет открываться путем нажатия нужных клавиш, которые будут встроены в замок.
— Любопытно, что еще нового слышно в свете?
— Каждый день князь Плещеев проигрывает в карты едва ли не десять тысяч рублей. Мне кажется, это более чем странно. Тем более всем известно, что небольшое именьице князя пришло в упадок. Одних только долгов у него почти на полмиллиона рублей.
— Разберемся, — пообещал Аристов, слегка наклонив голову.
Подобная расточительность князя для него не являлась секретом. Он прекрасно был осведомлен о том, что двадцатишестилетний Михаил Плещеев находился на содержании у мадам Трезубовой — хозяйки публичного дома на Остоженке. Трудно было сказать, какие чувства гнездились в душе у стареющей женщины и что она испытывала при виде своего молодого любовника. Но как бы там ни было, страсть мадам была нешуточной. Она едва не впадала в беспамятство, когда молодой князь перешагивал порог ее веселого заведения. Практически все деньги хозяйка тратила на содержание своего молодого обольстителя. Но бедная женщина даже не подозревала о том, что кроме нее он имеет еще трех любовниц и втихомолку посмеивается над подслеповатой мадам.
— Не так давно в светских салонах стал появляться господин Родионов. Кажется, его зовут Савелий Николаевич.
Аристов слегка напрягся и с интересом стал рассматривать небольшую родинку над правой бровью Голицына.
— Продолжайте!
— Некоторые моменты в его поведении мне показались странными. Он выдает себя за человека из высшего общества, но это не так.
— Что же вам не понравилось в его поведении? — улыбнулся Аристов. — Он что, хватает с тарелки мясо пальцами или, например, не умеет пользоваться рыбной вилкой? А может быть, во время обеда вытирает руки о край скатерти?
